В кадетском корпусе

В кадетском корпусе воспитывались почти исключительно дети военных. Мальчики из нашей семьи все учились там же.

Кадеты в большинстве своем, как и их отцы, были за царя, готовились служить ему и поэтому называли себя монархистами.

Воля среди кадетов не мог найти себе товарищей и был одинок. Уже в старших классах он был связан с революционной организацией.

Старшая сестра, Надежда, окончив гимназию, осталась жить в Омске, — она готовилась в университет. Живя уроками, она со своей подругой снимала маленькую квартирку на тихой, безлюдной улице. Я помню, что их домик выходил окнами во двор, а на улицу выходила стена дома с маленьким слуховым окошечком, как у сарая.

В этой квартирке часто собиралась революционная молодежь. Читали рефераты, запрещенную литературу, спорили. Здесь одно время была нелегальная подпольная типография, в которой работала Надежда и ее подруга. Много прокламаций и листовок выпускалось этой типографией, которые распространялись по всем предприятиям Омска, а также и по воинским казармам.

В эту квартирку к сестре приходил и Валериан, когда он из корпуса получал отпуск к бабушке. Он приходил в своем военном мундирчике и, не переодеваясь, шел на рабочие собрания или в казармы беседовать с солдатами.

Недоверчиво сначала встретила рабочая аудитория юного агитатора-пропагандиста, одетого в мундир кадетского корпуса. Но Валериан быстро заслужил доверие и любовь своих слушателей. Его полюбила рабочая молодежь, его с нетерпением ждали в своих скучных, серых казармах солдаты.

— Я тоже с нетерпением ждал отпуска, чтобы пойти на рабочее собрание или в казармы,— рассказывал Валериан.— Меня так тянуло к ним, что я не представлял себе большего удовольствия, как беседовать с ними. Я так сжился с этой аудиторией, что просто не мыслил себе иначе проводить время... А то, что там меня ласково й приветливо встречали, это наполняло меня еще большей радостью, и я шел туда, как на большой праздник.

Шестнадцати лет (в 1904 г.) Валериан вступил в омскую организацию РСДРП и с первых же дней своей работы в партии примкнул к фракции большевиков.

В 1905 г. Валериан написал протест против январских расстрелов и хотел послать его в Питер, чтобы присоединить свой голос к протесту возмущенных рабочих.

Услышав, как два кадета высказывались вслух против расстрелов, он предложил им подписаться под протестом. Те подписали. Листок с протестом пошел по рукам всех кадетов.

Один кадет, махровый монархист, подошел к Валериану и потребовал, чтобы он не «позорил» корпуса, а разорвал протест и отказался от него. Валериан действовал открыто и твердо. Он заявил, что протеста не порвет и отказываться от своих слов не будет.

— Тогда мы будем с тобой говорить иначе, — пригрозил ему кадет.

В спальне быстро организовалось совещание, куда не пустили Валериана. Он сидел одиноко в классе. Много за это время передумал, переволновался, но твердо решил не уступать монархистам.

Шумная толпа закончивших совещаться кадетов окружила Валериана и потребовала от него отказаться от протеста и разорвать его.

Валериан стоял на своем:

— Я и не подумаю рвать и отказываться...

— Бойкот, бойкот! Мы объявляем тебе бойкот! — кричали кадеты.

Валериан не сдался. Протест с его единственной подписью был послан в Питер. Корпусное начальство, узнав об этом, всполошилось. Был произведен обыск среди книг Валериана. Нашла сочинения Энгельса и «Письма» Лаврова. Начались объяснения, разговоры, и только вмешательство отца спасло Валериана от исключения из кадетского корпуса.

В 1905 г. Валериан с трудом окончил кадетский корпус. Ему, уже связанному с партией, трудно было подчиняться корпусным правилам и дисциплине. Учился он отлично, но по закону божьему отказывался отвечать или вел споры со священником, за что его хотели выпустить из корпуса без отметки по закону божьему. А без такой отметки ему нельзя было бы продолжать учиться. И только потому, что у него по всем предметам были отличные отметки, ему натянули переводный балл и по закону божьему.

Валериану было тогда только 17 лет. Будучи еще несовершеннолетним, распоряжаться судьбой своей он не мог. Ему хотелось добиться согласия родителей на то, чтобы не продолжать военного образования. Он был уверен, что и мать и отец пойдут ему навстречу, и добивался этого.

В военном училище обучали бесплатно. У родителей не было средств, чтобы дать сыну высшее образование. Это были главные доводы матери за учебу Валериана в военном училище.

— Я в военное училище не пойду. Я не хочу быть офицером. Неужели вы этого не понимаете, мама?

— А я так мечтала и тебя и Толю видеть офицерами... Приехали бы в отпуск папа, Толя, ты — все военные. Так красиво! — мечтательно говорила мать.

— Тут дело не в красоте, а в принципе. Я не хочу и не могу быть военным. Не могу по своим убеждениям.

— Какие у тебя могут быть принципы и убеждения — ты мальчик, тебе семнадцать лет. Потом будешь жалеть и меня же обвинять, что я не настояла на своем.

Мама начинала сердиться и нервничать.

Валериан замолкал, а через некоторое время опять начинал разговор об этом же.

— Мамочка, мне денег не нужно будет. Я ничего, ничего у вас брать не буду. Я знаю, что у вас лишних денег нет. Я буду зарабатывать уроками.

— Будешь бегать по всему Петербургу по урокам и голодать? А в военном училище тепло, уютно, хорошо кормят. Ты будешь завидовать своим товарищам.

Ласковые просьбы Валериана сменялись настойчивыми угрозами все равно уйти из военного училища.

Отца в это время в Кокчетаве не было, он лечился в Петербурге от ранений, полученных в русско-японскую войну.

Мама посылала ему большие письма, советовалась, просила повлиять на Валериана и, наконец, все же написала директору кадетского корпуса просьбу о том, чтобы освободить ее сына вследствие слабого здоровья от учения в военном училище и послать его в Военно-медицинскую академию. Мама думала, что директор кадетского корпуса пошлет Валериана в академию за счет военного училища.

В просьбе матери было отказано. «Куйбышев обладает достаточным здоровьем, — ответил директор, — и подлежит переводу из кадетского корпуса в Павловское военное училище».

Валериан загрустил, но был тверд в своем решении:

— В военное училище не пойду. Своих убеждений не изменю. Офицером не буду.

Возвратился отец. Вдвоем с матерью они принялись уговаривать Валериана.

— Ты кончи военное училище, подрасти, а там будет видно. Взрослому легче будет распоряжаться своей судьбой. Ведь ты еще мальчик, тебе семнадцать лет. А голодать и бегать по урокам я тебе не позволю. У меня же нет денег учить тебя.

Отец говорил строго и твердо.

А когда родители остались вдвоем, то просителем был уже отец.

— Согласимся давай? А? Пусть мальчик учится где ему хочется. Средства найдем. Вот брошу курить — экономия будет. Пошлем ему несколько рублей, а там еще урок найдет... Пусть к самостоятельности приучается. Видишь, какой он у нас настойчивый и серьезный.

— Плохо ему будет, голодать будет. Здоровье у него не блестящее. Ты знаешь...

Но против просьб папы устоять трудно.

— Ну, так решено? Поможем. Сожмемся, а несколько рублей вышлем мальчику.

Через несколько дней отец шлет прошение:

«Желая определить сына, В. Куйбышева, в Военно-медицинскую академию, прошу распоряжения об исключении его из числа воспитанников корпуса и выдаче мне его документов, а также аттестата об окончании им корпуса».

На это последовал приказ № 173:

«Кадет 7-го класса В. Куйбышев, согласно просьбе родителей и разрешения командующего войсками Сибирского военного округа, увольняется из корпуса на попечение родителей с правами успешно окончивших полный курс корпуса. Куйбышева из списка корпуса исключить».

Так Валериан вырвался из военщины. В августе 1905 г. он был принят в Военно-медицинскую академию.