Последняя встреча

     23 января 1935 г. я виделась последний раз с моим братом Валерианом Владимировичем Куйбышевым.
     Поздно вечером он собирался ехать к себе на дачу и звал меня с собой. Я, не помню по какой-то причине, не могла поехать к нему и стала собираться домой. Валериан и его жена, Ольга Андреевна, вышли проводить меня в переднюю.
     Брат стоял на лестнице, ведущей в комнаты. Я уже спустилась с лестницы, чтобы одеться, и снизу смотрела на сильную, крепкую фигуру Валериана. Он оперся о перила, как бы желая подняться на руках. Лицо его было спокойно, глаза, как всегда, ласковые и веселые.
     Надевая боты и разогнувшись, я тяжело вздохнула.
     — Что, у тебя болит сердце? — озабоченно спросил Валериан.
     — Нет, оно у меня здоровое, — ответила я, — а что тебе сказал последний консилиум врачей? Как твоё сердце?
     Валериан выпрямился во весь рост — он показался мне еще могучее и сильнее — и, ударив себя ладонью руки по груди, сказал:
     — Мое сердце? Это самое здоровое, что есть в моем организме.
     Я поверила. Верила и Ольга Андреевна. Да и кто бы мог не поверить, видя перед собой этого великана с могучей грудью, с веселыми сияющими глазами, с приветливой, радостной улыбкой?
     А 25 января произошла катастрофа... Валериана не стало... Его сердце перестало биться и управлять этим могучим, сильным организмом, этим большим умом, его необузданной жаждой работать, его желанием строить и создавать счастливую, радостную жизнь для всего трудящегося человечества.
     После смерти Валериана Владимировича у нас было тревожно на душе. И именно мысль о том, что эта смерть произошла неестественным путем, долго не покидала нас.
     Я задала вопрос находящемуся в квартире брата доктору Левину: почему так внезапно, так неожиданно отказалось работать сердце Валериана Владимировича?
     — Неожиданности здесь нет, — раздраженно ответил Левин, — напряженная, нервная работа Валериана Владимировича привела сердце в такое состояние, что катастрофа ожидалась ежедневно.
     Я обвиняла себя в невежестве и в плохой заботе о брате. Как это мы до сих пор не знали, что у Валериана больное сердце? Да, но ему этот же Левин разрешил работать, играть в волейбол, выступать на заседаниях. И на последнем консилиуме врачи Плетнев и Левин нашли, что сердце у Валериана здоровое. Ведь совсем недавно тот же Левин разрешил брату ехать в трудную, далекую командировку в Среднюю Азию.
     По возвращении из командировки брат казался как бы подмененным. Еще на вокзале, встречая его, мы все заметили, что он бледен и невесел. Но все это мы объяснили тем, что поездка утомила его, что во время нее он болел ангиной с большой температурой и все-таки продолжал работать.
     «Теперь он здоров... просто немного утомился», — думали мы.
     Но недомогание давало себя знать. Валериан часто задумывался, часто ложился то на кушетку, то просто клал голову на стол. Этого с ним раньше никогда не бывало. Я как-то раз застала его дома в халате. Это тоже было необычно для вечно делового Валериана. Он всегда был подтянут, всегда в работе.
     — Простуда, маленькое повышение температуры, усталость... — объяснял Валериан свое состояние. — Мне Левин разрешил даже выходить и работать, все это пустяк, все скоро пройдет...
     Но чувствовалось, что он прислушивается к чему-то. Теперь мне все ясно и понятно. Он прислушивался к своему «совершенно здоровому сердцу» и, вероятно, удивлялся, что оно его обманывает. Но нам он этого не говорил, не желая нас огорчать. Вот и 23 января он сказал мне, что его сердце — самое здоровое, что есть в его организме.