Новейшая история Индийский патриот в России

Михаил Салоникёс

Статья опубликована в номере 9 журнала «Вопросы истории» за 1999 г.

Салоникёс Михаил Иванович – редактор издательства «Кирилл и Мефодий»

В самом начале 1878 г. внимание просвещенной Европы было приковано к событиям в небольшом константинопольском пригороде Сан-Стефано. Казалось, что здесь определялась судьба континента на многие годы вперед. В сражениях прошедшей войны с Османской империей, под Плевной и на Шипке, русская армия вернула себе славу грозной и мощной силы, способной противостоять любому противнику. В Сан-Стефано дипломаты из Санкт-Петербурга диктовали условия мира некогда блистательной Порте. Россия даровала балканским народам свободу от многовекового угнетения и в глазах многих свидетелей происшедших событий предстала как воплощение благородства и справедливости.

Махараджа Гвалиор перед своим дворцом. Художник Э. Уикс, 1890-е гг. (?)

Именно в Сан-Стефано, в один из дней на исходе зимы 1877 – 1878 гг. из Константинополя прибывает молодой человек восточной наружности, одетый в европейский костюм. Прийдя в штаб-квартиру русской армии, он на отличном французском языке представился потомком индийских магараджей Рамчандром Баладжи (Баладжи – имя отца Рамчандра). В беседе со штабными офицерами Рамчандр выразил горячее желание посетить Россию и просил их содействия в проезде до Санкт-Петербурга.

Ныне имя Рамчандра ничего не говорит ни образованному читателю, ни даже профессиональному историку. Но жизнь его столь богата приключениями, а пребывание в России столь поучительно, что судьба этого замечательного человека заслуживает лучшей участи, чем быть в полном забвении. В Российском военно-историческом архиве находится дело, в котором собраны бумаги о таинственном индусе (Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 400, оп. 1, д. 657).

Родился Рамчандр в 1850 г. в индийском городе Батуре. Как он сам сообщал, его семья принадлежала к единственной в Индии фамилии магараджей браминской касты, а его старший брат Сридгер претендовал на престол властителя всей Индии (Там же, л. 10, 20 об). На самом деле уже перед английским завоеванием Индия не была единой. Одним из крупнейших государств на ее территории тогда была Маратхская конфедерация. Последний правитель маратхов – пешва Баджи Рао Второй в 1827 г. усыновил трехлетнего Нана Говинда Данду Панта (в будущем известного под именем Нана Сахиб). Племянником Нана Сахиба и был Рамчандр. Уже в начале XIX в. пешва маратхов не имел реальной власти и находился на пенсии английской Ост-Индской компании. После смерти Баджи Рао Второго в 1851 г. англичане отказались признать Нана Сахиба наследником пешвы (Советская историческая энциклопедия. Т. 9, стб. 867).

Гравюра из книги Forjett C. Our real danger in India. London, Cassell, 1900, изображающая Нана Сахиб

В 1857 г. в Индии вспыхнуло восстание сипаев. Мужчины из семьи Рамчандра встали в ряды патриотов. Нана Сахиб объявил себя пешвой маратхов и стал одним из вождей восставших. Его имя узнала вся Европа. Сипаи боролись героически, но сила была на стороне колониальных войск. В сражении под Канпуром в июле 1857 г. отряды Нана Сахиба были разгромлены. Сам Нана Сахиб ушел в Ауд, а с подавлением основных очагов восстания скрылся в горах Северной Индии. Дальнейшая судьба Нана Сахиба неизвестна (Там же).

Расправа со стороны колонизаторов не заставила себя ждать. Когда английские солдаты ворвались в родительский дом Рамчандра, семилетний мальчик в панике выпрыгнул из окна, но приземление было столь неудачным, что он сломал себе челюсть. Обезумевшего от боли и бессилия маленького раджу подобрали англичане. В плену Рамчандра передали на попечение капитана английской армии Брэдона.

Держать при себе малолетнего индуса оказалось для Брэдона весьма прибыльным занятием, так как на нужды высокородного пленника британский капитан получал от Indian office солидное денежное пособие (РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 657, л. 20 об.). Даже когда в 1858 г. у Брэдона закончился срок службы в Индии, он не смог расстаться с «маленьким сокровищем» и увез Рамчандра с собой в Лондон. Это не было чем-то необычным, приблизительно таким же путем на Британских островах оказались многие родственники сипайских вождей. Правительство ее величества королевы Виктории предпочитало их видеть подальше от их родной Индии.

Пребывание в сырой и холодной Британии было губительным для выросшего в жарких тропиках Рамчандра. Мальчик часто болел, и дело, казалось, шло к трагической развязке. Брэдон искал выход из складывающейся неприятной ситуации и, в конце концов, был вынужден перевезти индийца в Швейцарию. Целебный климат альпийских предгорий поставил Рамчандра на ноги. Маленький раджа стал воспитанником пансиона месье Порша в городе Лозанне. Брэдон платил за пребывание мальчика в пансионе 120 фр. в месяц, добавляя 10 фр. на личные расходы потомка магараджей.

Конечно, Рамчандру пришлось нелегко в закрытом заведении, в окружении белых детей, говорящих на непонятном языке и смотревших на него, как на диковинную обезьяну. Индиец в Европе тех лет был все-таки редкостью, и Рамчандр стал достопримечательностью не только пансиона Порша, но и всей Лозанны. Впрочем, к заслугам самого месье Порша следует отнести то, что он не позволил индийцу почувствовать себя загнанным зверем в клетке.

Освобождение Лакхнау. Художник Томас Дж. Баркер. 1857 г.

Рамчандр оказался сообразительным и способным учеником. Освоив французский язык, индиец нагнал в учебе сверстников, показав свой нрав открытым и отзывчивым, но в то же время не теряя достоинства магараджи. Никогда так быстро не рушатся сословные и национальные перегородки, как в детстве. Вскоре Рамчандр отличался от других воспитанников пансиона только цветом кожи.

Каждое лето мальчик был вынужден проводить у Брэдонов, в Англии. Считалось, что эти летние месяцы должны привить Рамчандру почтение к величию Великобритании, воспитать из него если не восторженного англофила, то, по крайней мере, лояльного подданного английской короны. Но здесь же, в Британии Рамчандр встречался со своими соотечественниками, вольно или невольно жившими вдали от родины. В Лондоне, вместе с Дюлип-Сингом, сыном Раджив-Синга (еще одного из вождей сипайского восстания) Рамчандр постигал тайны вероучения отцов под руководством специально приехавшего из Индии брамина Пилеканта-Горэ.

От товарищей по несчастью мальчик узнал, что его старший брат Сридгер вместе с родителями находится в Непале, куда они были сосланы английскими властями. В душе Рамчандра затеплилась надежда на встречу с родными, на возвращение домой.

Годы пребывания в пансионе превратили индийского мальчика в хорошо образованного и по-европейски воспитанного юношу. Рамчандр овладел английским, французским, немецким, итальянским языками, легко ориентировался в современных ему науках и культуре. В то же время он не забывал о своем высоком происхождении, а в качестве брамина мог справить религиозный обряд.

По рекомендации месье Порша Рамчандр давал уроки музыки и английского языка в частных домах Лозанны. Эти занятия обеспечили юношу небольшими средствами, с помощью которых он в 1868 г. совершил поездку в Италию. Во Флоренции, столице Тосканы, жил в изгнании родственник Рамчандра, маратхский принц Колапур. Но их встреча была трагичной. Колапур был при смерти и умер на руках юноши, оставив тому все свое имущество и около 2 тыс. фунтов наличными.

Деньги маратхского принца дали возможность Рамчандру тайно уехать в Индию. Немало препятствий пришлось преодолеть юноше, прежде чем он добрался до Непала, где встретился с родителями. Увы, идиллия была короткой. Колониальные власти, установив местопребывание беглеца, схватили его и летом 1869 г. отправили обратно в Европу – «для продолжения образования».

Правительство Великобритании предоставило индийскому юноше возможность учебы в любом из европейских высших учебных заведений. Рамчандр выбрал Берлинский университет, студентом которого он стал в 1870 году.

Тот год выдался для Европы неспокойным. Разразилась франко-прусская война. Рамчандр воспользовался этими событиями не только для того, чтобы уклонится от ежегодной обязательной поездки в Англию. Юноша поступает волонтером в военный госпиталь и отправляется с ним в район боевых действий. Пример Германии, еще недавно раздробленной и ничтожной, и вдруг доказывающей свое величие на полях сражений с самым грозным противником, не мог не запасть в душу сына порабощенной Индии.

По завершении военных действий Рамчандр возвращается в Берлинский университет. Его учителем стал санкритолог профессор Вебер, высоко оценивавший способности молодого индийца. Вебер рекомендовал Рамчандра как хорошего учителя что помогло последнему найти уроки французского языка в приличных берлинских домах. С одним из своих учеников – банкиром Эдингером у Рамчандра сложились дружеские отношения. Впоследствии банкир неоднократно оказывал индийцу финансовую поддержку (Там же, л. 21). Денежные проблемы изрядно досаждали юному набобу. Субсидии англичан не позволяли ему поддерживать свои даже минимальные потребности, но и из-за этого приходилось каждое лето проводить в Британии, демонстрируя послушание.

Что ожидало молодого индийца после окончания университета? Рамчандр, возможно, мог выпросить у англичан дозволение вернуться в Индию, и даже, заняв какой-либо мелкий пост в колониальной администрации, сделать себе карьеру. Но гордый Рамчандр, осознававший себя как потомок магараджей, с юношеским максимализмом отвергал этот путь, полный унижения и сделок с совестью.

Получив образование на Западе, Рамчандр, как никто другой, понимал, насколько Индия, да и вся Азия, отстала от передовой Европы. Мощь армий европейских стран обеспечивалась высокоразвитой промышленностью, развитие промышленности базировалось на высоком уровне науки и техники. Что могла противопоставить этой силе закованная в цепи Индия? Самоотверженный героизм? Увы, затопленное в крови восстание сипаев доказало, что одного героизма далеко не достаточно. Нужно что-то предпринять. И Рамчандр решает порвать с англичанами и через Россию отправляется в Персию. В итоге молодой индиец в лице Великобритании приобрел могущественного врага и потерял всякие источники к существованию.

Из Персии Рамчандр попытался добраться до Индии. Имя Нана Сахиба не было забыто, среди индийцев еще ходили слухи, что пешва маратхов вскоре выйдет из джунглей и возглавит новое восстание против англичан. Рамчандр намеревался воспользоваться славой своего дяди. Однако в Герате Рамчандр был ограблен афганцами и принужден был вернуться в Тегеран. Но индиец не отчаивался. Жизненная дорога определилась, ясность цели – независимость Индии, вселяла силы и, казалось, ничто не могло его остановить. Вредить англичанам везде и всюду – таков отныне девиз потомка магараджей. И если сильные европейские державы раздирают противоречия, то слабые азиатские страны должны быть едины в своем отпоре колонизаторам.

Пропагандой своих замыслов Рамчандр занялся в Тегеране. Вероятно, именно мотивы объединения азиатских стран привели затем Рамчандра в Стамбул, столицу Оттоманской Порты. Туркам, однако, было не до прожектов потомка магараджей. На Балканах шла война с Российской империей. Военное счастье на этот раз улыбалось русским. Турецкая империя, поставленная на колени, была вынуждена даровать свободу южным славянам.

Стамбул. Закат солнца. Художник И. К. Айвазовский, 1899 г.

Такой поворот событий изменил планы Рамчандра. У него возникла надежда, что Россия поможет в осуществлении его сокровенных желаний, как помогла болгарам и сербам. Ведь Россия – давний враг Англии и будет рада любому ослаблению позиций британского льва. Кроме того, находившаяся на стыке Европы и Азии, Россия импонировала Рамчандру, также впитавшему в себя соки европейской и азиатских культур.

Весной 1878 г. Рамчандр прибывает в Санкт-Петербург. Северная Пальмира встретила южного гостя холодным ветром с Балтики, любопытством обывателей и равнодушием властей предержащих. Но Рамчандр со свойственной ему природной энергией принялся устанавливать полезные контакты. Рекомендательное письмо от профессора Вебера профессору Петербургского университета Коссовичу помогло индийцу войти в некоторые столичные салоны, где он сумел составить о себе благоприятное мнение (Там же, л. 14об., 14, 37, З об.).

Используя тегеранские связи Рамчандр поселился в доме персидского консула Джабар-Али. Индийцу даже удалось выбить у персов небольшое пособие на жизнь. В Петербурге Рамчандр нашел доброжелателей с неожиданной стороны – среди сотрудников посольства Японии в России. Особенно тесные взаимоотношения установились у индийца с японским поверенным в делах Нисси и военным агентом майором Ямамото.

Постепенно Рамчандр установил довольно широкий круг знакомств в Петербурге и зарекомендовал себя как хорошо образованный, достойный молодой человек, способный оказать большие услуги России в ее восточных делах.

Известность Рамчандра шагнула и на страницы периодических изданий. Журнал «Русский вестник» в июне 1879 г. публикует в статью с любопытным заголовком «Вечер у Японцев накануне Рождества Христова или знакомство с племянником Нана Саиба». Подобная активность не могла не вызвать у российских властей интереса к индийцу. Правда, интерес этот оказался весьма специфическим. Персона Рамчандра привлекла к себе внимание чиновников Главного штаба, ответственных за контрразведывательную деятельность. За Рамчандром было установлено наблюдение. Власти провели тщательную проверку его личности, правдивости всего того, что индиец о себе говорил.

Проверка не выявила каких-либо несоответствий слов Рамчандра действительности. Контрразведчикам даже удалось отыскать товарища Рамчандра по учебе в лозаннском пансионе – учителя французского языка в Петербургском коммерческом училище Гарнье. Он, а также такие влиятельные люди, как П.П.Семенов-Тян-Шанский, директор департамента Министерства иностранных дел тайный советник барон фон дер. Остен-Сакен, редактор «Московских ведомостей» Катков, привели доказательства о добропорядочности Рамчандра и отмели подозрения о нем как об английском шпионе.

Вечер в Петербурге. Художник И. В. Суриков, 1871 г.

В начале 1879 г. племянник императора Александра II вел. кн. Николай Константинович готовил научную экспедицию в не так давно присоединенный к Российской империи Туркестанский край. Семенов-Тян-Шанский рекомендовал ему Рамчандра как человека, способного оказаться очень полезным членом экспедиции.

Николай Константинович, ровесник Рамчандра, имел взбаламошный и не всегда приятный в общении характер. Вместе с тем он был одержим идеями. Готовившаяся им экспедиция должна была воплотить в жизнь проект поворота реки Амударьи от Аральского к Каспийскому морю. В случае удачного осуществления этой идеи Россия, по мнению великого князя, получила бы дешевый водный путь в глубины Средней Азии, прочно утвердилась бы на ее границах, в непосредственной близости от Индии – колонии Великобритании. Проекты Николая Константиновича как нельзя более близко совпадали с целями Рамчандра. Он и великий князь, что называется нашли друг друга. Рамчандр был незамедлительно включен в состав экспедиции.

В июле 1879 г. путешественники добрались до Самарканда, входившего в состав российских владений в Средней Азии. В городе проживало немало земляков Рамчандра по разным причинам перебравшихся из Индии в Туркестан. Участники экспедиции свидетельствовали, что соотечественники отнеслись к Рамчандру с глубоким уважением, признавая в нем главу маратхов. Сам Рамчандр сообщал о встрече в Самарканде с гуру Чарен-Сингом – «старцем 74 лет, главой реформаторской религии сингов (сикхов. – М.С.), пришедшего к русским от имени своих единоверцев. Влияние этого лица простирается на 40 миллионов обитателей Индии, он потомок известного гуру Нанака. Посол этот говорил, будто синги готовы выставить против англичан 300 тысяч вполне вооруженных и снаряженных людей, если русские двинутся в Индию на англичан» (Там же, л. 14об., 14, 37, З об.).

Отправившись из Самарканда на юг, путешественники к концу августа 1879 г. вышли в район Термеза, к реке Амударье, за которой лежала земля Афганистана.

Экспедиция не имела намерения пересекать границу, но Рамчандр инкогнито пробрался в глубь афганской провинции Кундуз. До родной Индии было рукой подать. Однако в случае раскрытия личности Рамчандра англичанами ситуация выглядела бы как засылка русскими своего шпиона на территорию британской колонии. Во избежание дипломатических осложнений индийца обязали вернуться в Россию вместе с экспедицией.

Спускаясь вниз по Амударье, путешественники достигли бухарского города Чарджоу, расположенного в среднем течении реки. От местных жителей Николай Константинович получил сведения о якобы существующем на западе от Чарджоу, в туркменских песках, древнего русла Амударьи. Европейцам во владениях еще не покоренных и воинственных туркмен появляться было опасно. Тогда Рамчандр, переодевшись в местную одежду, вызвался произвести необходимую проверку сведений. Его опасная поездка до туркменского города Мерв и обратно завершилась благополучно (Там же, л. 1).

Последний этап экспедиции проходил в нижнем течении Амударьи, на территории Хивинского ханства. Здесь Николай Константинович уговорил хивинского хана Мухаммедрахима разрушить плотины на Амударье с целью повернуть ее воды на запад к Каспийскому морю. В благодарность за поддержку племянник российского императора обещал хану, что все земли, куда бы ни дошла амударьинская вода, должны будут отойти под юрисдикцию Хивинского ханства. Впрочем, ввиду низкого уровня реки разрушение плотин желаемого эффекта не произвело (Центральный государственный архив Узбекистана, ф. И-1, оп. 29, д. 374, л. 62).

Зато туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман, узнав о переговорах великого князя с ханом, обратился с протестом к военному министру Д. А. Милютину. Были предприняты соответствующие меры. В частности, состоящий при великом князе в «дядьках» граф Н. Я. Ростовцев потребовал удаления Рамчандра от августейшей персоны ввиду подозрительности личности индийца и дурного влияния на Николая Константиновича. Великий князь с сожалением расстался со своим товарищем, снабдив индийца самыми лестными рекомендательными письмами, с которыми Рамчандр вновь направился в Петербург. Наряду с разочарованием, расставание с Николаем Константиновичем в очередной раз означало для Рамчандра потерю всяких источников существования.

Великий князь Николай Константинович. Фото: 1870-е гг. (?)

В столице Российской империи индиец предпринял решительные шаги. Обратившись к чиновникам министерства иностранных дел и военного министерства, он предложил заслать себя в качестве русского тайного агента на север Индии, где бы он начал подготовку к восстанию против англичан.

Приватные беседы на эту тему вели статс-секретарь министерства иностранных дел барон А. Г. Жомини и полковник Генерального штаба Соболев. Они расспрашивали индийца о подробностях его жизни, взглядах на настоящее и будущее азиатских стран, составляли доклады высшему начальству, но никакого определенного ответа на свои предложения потомок магараджей не получил. Рамчандр понял: реальной помощи индийское освободительное движение от России не получит. Во всяком случае, его усилий для этого недостаточно.

В начале 1880 г. индиец узнает о прибытии в Тегеран японской дипломатической миссии. Хлопоты по сближению двух остающихся независимыми азиатских государств стали давать свои плоды. Бросив бесполезные разговоры в Петербурге, Рамчандр выезжает в Тегеран.

В Тегеране Рамчандр участвовал в переговорах японцев с представителями персидского шах– ин-шаха. Индиец пропагандировал идею торгового сотрудничества двух азиатских государств. В частности, он предлагал заменить на персидском рынке индийский чай японским. Эта мера, по мысли Рамчандра, ослабила бы позиции англичан в Персии, ухудшила бы экономическое положение в Индии, создав почву для недовольства и волнений. Усилия Рамчандра не остались безрезультатными. Уже летом 1880 г. англичане с тревогой отметили появление японских торговых кораблей в Персидском заливе.

Летом 1880 г. Рамчандр совершил поездку на юг Персии и в Багдад. Отсюда он посылает письмо в Петербург с отказом от дальнейшего сотрудничества с российскими властями (РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. б57, л. 36 об.).

Деятельность Рамчандра в Персии не осталась незамеченной для англичан. В августе 1880 г. лондонская «Times» опубликовала заметку, в которой увязала появление японских морских кораблей в Персидском заливе с пребыванием Рамчандра в Бендер-Бушире и выразила беспокойство по поводу появления «индийского набоба» в Багдаде (Times, 25 августа 1880 года).

Пока индиец путешествовал по Среднему Востоку, севернее, в песках Закаспия назревали грозные события. Российский император решил подчинить своей власти независимые туркменские племена. Военную экспедицию против туркмен возглавил прославленный русский генерал М. Д. Скобелев. Летом 1880 г., он с войсками находился на крайнем западе Туркмении, в укрепленном пункте Красноводск. Скобелев был наслышан о Рамчандре, но относился к нему с недоверием, считая его политическим авантюристом и орудием англичан против России. Поэтому 23 сентября 1880 г. Скобелев распорядился не вступать ни в какие отношения с Рамчандром.

Генерал Н. Д. Скобелев на коне. Художник Н. Д. Дмитриев-Оренбургский, 1883 г.

Но уже 24 сентября генерал мог с неудовольствием узнать, что неугомонный индус объявился в Красноводске, в стане русских войск. Индиец решил помочь русским в покорении Закаспия, так как это ударит по британским интересам на Среднем Востоке, русские солдаты станут у порога Индии и Афганистана, что могло бы иметь для этих стран далеко идущие последствия. Как и следовало ожидать, Скобелев принял индийского гостя недружелюбно. Лишь предписание военного министра Милютина о прикомандировании Рамчандра к Закаспийскому отряду удерживало Скобелева от немедленной высылки индийца с театра военных действий.

Но генерал не допустил никакого участия индийца в боях, никаких вылазок, никакой его помощи или даже советов. Рамчандру была уготована участь лишнего едока при русском обозе. Такая роль тяготила индийца, с тоской вспоминавшего предыдущую поездку в Среднюю Азию вместе с великим князем Николаем Константиновичем, полную риска и приключений.

Туркмены оказали скобелевским войскам ожесточенное сопротивление. Из всех завоевательных походов в Туркестан закаспийский оказался для русских самым трудным. Рамчандру, безвылазно сидевшему в армейском обозе, открылась не только оборотная сторона войны, полная страданий мирного населения, но и собственная неприглядная роль. Нетрудно было убедиться, что сопротивление русским войскам оказывают не английские агенты, а независимые туркмены, и сам Рамчандр, сын униженной Индии, оказался пособником в неправедном деле. Эта мысль была нестерпима для Рамчандра с его развитым чувством азиатской солидарности.

Свое неприятие российской агрессии индиец не считал нужным скрывать и высказывал при случае офицерам Закаспийского отряда. – «Вредный человек», – заключил свое мнение о Рамчандре Скобелев. Отношение между ними натянулись до крайности. Скобелев только ждал подходящего случая, чтобы удалить его из отряда. Но в феврале 1881 г, сам Рамчандр решил вновь покинуть русских и отправиться в Герат. Скобелев расценил этот шаг как измену. В Асхабаде индиец был задержан и под конвоем отправлен в Баку. Тамошний губернатор не мудрствуя лукаво переслал арестованного дальше – на суд петербургского начальства.

Но до северной столицы Рамчандра не довезли. В Москве, по приказу военного министра Милютина индийца расконвоировали. Оставшись один в малознакомом городе, разочарованный, без всяких средств к существованию, Рамчандр обратился к российскому самодержцу, императору Александру II с просьбой выдать ему 1 тыс. руб., с помощью которых он бы мог покинуть пределы России. Император счел выплату денег излишним и распорядился отправить индуса до ближайшей границы за казенный счет (РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 657, л. 63, 78).

Куда отправился Рамчандр после того, как его без единого рубля и без остатков иллюзий вышвырнули за русскую границу. Где он закончил свои дни, неизвестно. Более сведений о нем отыскать не удалось. Но его мечта о свободной Родине осталась жить, и новые поколения индийских патриотов нашли силы для освобождения в самом индийском народе.