Дипломатия Отто фон Бисмарка и международные отношения в Европе во второй половине XIX века

Осокина Ирина

В первой половине XIX века Германия оставалась раздробленной на множество государств, в каждом из которых была своя политическая власть, свои законы и армия. Поэтому деятельность Отто фон Бисмарка, который, несомненно, был гениальным дипломатом, оставила в истории Германии неизгладимый след.

Бисмарк создал Рейх, Бисмарк перекроил мировую политическую карту, Бисмарк своими меткими мудрыми высказываниями заставил цитировать себя спустя долгие годы после его смерти. Бисмарк – легенда Германии, эталон немецкой мудрости, расчетливости и воли.

Бисмарк был прусско-германским государственным деятелем, первым рейхсканцлером Германской империи. «Бисмарк – счастье для Германии, хоть он и не благодетель человечества, - писал историк Брандес. – Для немцев он то же, что для близорукого – пара превосходных, необыкновенно сильных очков: счастье для больного, но большое несчастье, что они ему нужны».

Под руководством Бисмарка было осуществлено объединение Германии путем «революции сверху» в результате трех победоносных войн Пруссии: в 1864 году совместно с Австрией против Дании, в 1866 году против Австрии, в 1870-71 годах против Франции. Сохраняя приверженность юнкерству и верность прусской монархии, Бисмарк вынужден был в этот период связать свои действия с германским национально-либеральным движением. Ему удалось воплотить надежды возвышающейся буржуазии и национальные чаяния немецкого народа, обеспечить прорыв Германии на пути к индустриальному обществу.

Таким образом, роль деятельности Бисмарка в формировании не только национальных, но и международных отношений в Европе во второй половине XIX века огромна.

Отто фон Бисмарк (Bismarck, Otto von) (1815-1898), родился в семье землевладельцев, в семейном поместье Шенхаузен в Бранденбурге, став третьим сыном Фердинанда фон Бисмарка-Шенхаузена и Вильгельмины Менкен. При рождении он получил имя Отто Эдуард Леопольд. Его отец в 23 года оставил военную службу, чем разгневал короля настолько, что тот лишил его всех воинских регалий – звания ротмистра и мундира.

Отто Бисмарк

В 17 лет Бисмарк поступил в Геттингенский университет, где изучал право. В бытность студентом получил репутацию гуляки и драчуна, отличался в дуэльных поединках.

Уже в гимназии проявился ранний интерес Бисмарка к дипломатии: «Своими выходками и оскорблениями я хочу открыть себе доступ в самые изысканные корпорации, но все это детские игры. У меня есть время, я хочу руководить моими здешними товарищами, а в дальнейшем – людьми вообще».

В 1835 году Бисмарк получил диплом и вскоре был зачислен на работу в Берлинский муниципальный суд, уже в 1837 году заняв должность податного чиновника в Ахене, а годом позже – ту же должность в Потсдаме. Там он вступил в Гвардейский егерский полк. Осенью 1838 года Бисмарк переехал в Грейфсвальд, где помимо исполнения своих военных обязанностей изучал методы разведения животных в Эльденской академии.

Однако карьера Отто не складывалась, по поводу чего он замечает: «Я никогда не смогу выносить начальства». В результате будущий рейхсканцлер вернулся домой, в прусское захолустье, и занялся ведением дел в семейном имении. Он стал талантливым управляющим – путем разумной экономии он сумел увеличить доходы родительского поместья и вскоре полностью расплатился со всеми кредиторами. Он больше никогда не одалживал денег, сделал все, чтобы в финансовом отношении быть абсолютно независимым, и к старости был самым крупным частным землевладельцем в Германии.

Параллельно Бисмарк продолжил свое образование, принявшись за труды Гегеля, Канта, Спинозы, Д.Штрауса и Фейербаха. Кроме того, он путешествовал по Англии и Франции.

Но такая жизнь не устраивала Бисмарка. «Мне изначально претят, по самой своей природе, торговые сделки и чиновничья должность, и вовсе не считаю безусловной удачей для себя сделаться даже министром. Мне представляется более респектабельным, а при некоторых обстоятельствах и более полезным возделывать рожь, нежели писать административные распоряжения. Мое честолюбие устремлено не к тому, чтобы повиноваться, а скорее к тому, чтобы приказывать», - писал он впоследствии.

В 32 года Бисмарк был избран депутатом Прусского ландтага. «Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и выборов», - скажет он потом. Дебаты в ландтаге захватывают его: «Удивительно, сколько дерзости – сравнительно с их способностями – высказывают ораторы в своих выступлениях и с каким бесстыдным самодовольством осмеливаются навязать такому большому собранию свои пустые фразы».

Бисмарк так громит своих политических противников, что когда его рекомендовали в министры, король, решив, что Бисмарк слишком кровожаден, начертал резолюцию: «Годен, только когда безраздельно хозяйничает штык». В своей Ольмюцской речи Бисмарк выступил в защиту короля Фридриха Вильгельма IV, капитулировавшего перед Австрией и Россией. Довольный монарх написал о Бисмарке: «Ярый реакционер. Использовать позже».

В мае 1851 король назначил Бисмарка представителем Пруссии в союзном сейме во Франкфурте-на-Майне. Там Бисмарк практически сразу же пришел к заключению, что целью Пруссии не может быть германская конфедерация при господствующем положении Австрии и что война с Австрией неизбежна, если господствующие позиции в объединенной Германии займет Пруссия. По мере того как Бисмарк совершенствовался в изучении дипломатии и искусстве государственного управления, он все больше отдалялся от взглядов короля и его камарильи. Со своей стороны, и король начал терять доверие к Бисмарку. В 1859 году брат короля Вильгельм, бывший в то время регентом, освободил Бисмарка от его обязанностей и направил посланником в Санкт-Петербург. Там Бисмарк сблизился с российским министром иностранных дел князем А. М. Горчаковым, который содействовал Бисмарку в его усилиях, направленных на дипломатическую изоляцию сначала Австрии, а затем и Франции.

Князь Горчаков

Вскоре Бисмарк оказался востребованным и «при дворе». Парламент, пользуясь старостью и инертностью короля, потребовал сократить расходы на армию. И понадобился «кровожадный» Бисмарк, который мог бы поставить зарвавшихся парламентариев на место: прусский король должен диктовать свою волю парламенту, а не наоборот.

В 1862 году Бисмарк становится главой прусского правительства, спустя девять лет, первым канцлером Германской империи. В течение тридцати лет он «железом и кровью» создавал государство, которому предстояло сыграть в истории XX века центральную роль.

Именно Бисмарк составил карту современной Германии. Еще со средневековья немецкая нация была расколота. В начале XIX века жители Мюнхена считали себя в первую очередь баварцами, подданными династии Виттельсбахов, берлинцы идентифицировали себя с Пруссией и Гогенцоллернами, немцы из Кельна и Мюнстера жили в Вестфальском королевстве. Объединял их всех только язык, даже вера была разная: на юге и юго-западе преобладали католики, север был традиционно протестантским.

Французское нашествие, позор стремительного и полного военного поражения, кабальный Тильзитский мир, а потом, после 1815 года, жизнь под диктовку из Санкт-Петербурга и Вены спровоцировали мощную ответную реакцию. Немцам надоело унижаться, нищенствовать, торгуя наемниками и гувернерами, плясать под чужую дудку. Национальное единство стало всеобщей мечтой. О необходимости воссоединения говорили все. Наиболее вероятным собирателем немецких земель представлялась Пруссия – агрессивная, стремительно развивающаяся и, в отличие от Австрии, национально однородная.

Бисмарк стал канцлером в 1862 году и сразу же заявил, что намерен создать единый Германский рейх: «Великие вопросы эпохи решаются не мнением большинства и либеральной болтовней в парламенте, а железом и кровью». В 1864 году, заключив союз с австрийским императором, Бисмарк напал на Данию и в результате блестящего блицкрига аннексировал у Копенгагена две населенные этническими немцами провинции – Шлезвиг и Гольштейн.

Спустя два года начался прусско-австрийский конфликт за гегемонию над германскими княжествами. Бисмарк определил стратегию Пруссии: никаких (пока) конфликтов с Францией и быстрая победа над Австрией. Но в то же время Бисмарк не желал унизительного разгрома для Австрии. Имея в виду скорую войну с Наполеоном III, он опасался иметь под боком разбитого, но потенциально опасного врага. Главной доктриной Бисмарка было уклонение от войны на два фронта.

3 июня 1866 года в битве при городе Садова (Чехия) пруссаки наголову разбили армию австрийцев благодаря вовремя подоспевшей армии кронпринца. После сражения один из прусских генералов сказал Бисмарку: «Ваше превосходительство, теперь вы великий человек. Однако если бы кронпринц запоздал чуть подольше, вы были бы великим злодеем». «Да, - согласился Бисмарк, - пронесло, а могло быть и хуже».

В упоении от победы Пруссия хочет преследовать уже неопасную австрийскую армию, идти дальше – на Вену, на Венгрию. Бисмарк прилагает все усилия, чтобы остановить войну. На Военном совете он издевательски в присутствии короля предлагает генералам преследовать австрийскую армию за Дунаем. И когда армия окажется на правом берегу и потеряет связь с теми, кто позади, «самым разумным решением будет пойти на Константинополь и основать новую Византийскую империю, а Пруссию предоставить ее судьбе». Генералы и убежденный ими король мечтают о параде в побежденной Вене, Бисмарку же Вена не нужна. Бисмарк угрожает свой отставкой, убеждает короля политическими доводами, даже военно-гигиеническим (в армии набирала силу эпидемия холеры), но король хочет насладиться победой.

Почувствовавший свою силу Бисмарк еще больше давит на короля: просит его обратиться в парламент за индемнитетом – освобождением от ответственности после противозаконных действий. Бисмарк не желает обострения ситуации в самой Пруссии, ему необходимо единение внутри страны: пусть парламент подтвердит законность действий короля против Австрии. По дороге в Берлин в купе короля в течение нескольких часов Бисмарк приводит свои доводы. Король не смог устоять перед Бисмарком. Как и ландтаг – Индемнитет был принят подавляющим большинством голосов, парламентарии отказались от права обвинять правительство в противозаконных действиях. Ганновер и другие немецкие союзники Австрии вошли в состав Пруссии. Еще через год итоги войны были подтверждены созданием подконтрольного Пруссии Северогерманского союза, в который вошли 22 немецких государства.

Речь Бисмарка со словами «Поскольку государственная машина стоять не может, правовые конфликты легко превращаются в вопросы власти; у кого в руках власть, тот действует по своему разумению» вызвала протест. Либералы обвинили его в проведении политики под лозунгом «Сила выше права». «Я не провозглашал этот лозунг, - ухмылялся Бисмарк. – Я просто констатировал факт».

Автор книги «Немецкий демон Бисмарк» Иоганнес Вильмс описывает Железного канцлера как очень честолюбивого и циничного человека: В нем действительно было что-то околдовывающее, обольщающее, демоническое. Ну, а «миф Бисмарка» начал создаваться после его смерти отчасти потому, что политики, пришедшие ему на смену, были гораздо слабее. Восхищенные последователи придумали патриота, думавшего только о Германии, сверхпроницательного политика».

Эмиль Людвиг, считал, Что «Бисмарк всегда любил власть больше, чем свободу; и в этом он тоже был немцем». «Остерегайтесь этого человека, он говорит то, что думает», - предупреждал Дизраэли. И на самом деле, политик и дипломат Отто фон Бисмарк не скрывал своего видения: «Политика есть искусство приспособляться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего, даже из того, что претит». А узнав про изречение на гербе одного из офицеров: «Никогда не раскаивайся, никогда не прощай!», Бисмарк заявил, что давно применяет в жизни этот принцип.

Он полагал, что с помощью дипломатической диалектики и человеческой мудрости можно кого угодно обвести вокруг пальца. С консерваторами Бисмарк говорил консервативно, с либералами – либерально. Одному штутгартскому политику-демократу Бисмарк рассказывал, как он, балованный маменькин сынок, в армии маршировал с ружьем и спал на соломе. Маменькиным сынком он никогда не был, а на соломе спал лишь на охоте, а строевые занятия всегда ненавидел. Хайек писал: «Когда парламент Пруссии вел с Бисмарком одну из ожесточеннейших в немецкой истории схваток по поводу законодательства, Бисмарк обыграл закон с помощью армии, которая разгромила Австрию и Францию. Если тогда лишь подозревали, что его политика совершенно двулична, теперь в этом не может быть сомнений. Читая перехваченный отчет одного из одураченных им иностранных послов, в котором последний сообщал об официальных заверениях, полученных им только что от самого Бисмарка, а этот человек был способен написать на полях: «Он в это действительно поверил!», - этот мастер подкупа, на многие десятилетия вперед развративший германскую прессу с помощью тайных фондов, заслуживает все, что о нем говорилось. Сейчас практически забыто, что Бисмарк чуть ли не превзошел нацистов, когда он пригрозил расстрелом невинных заложников в Богемии. Забыт дикий инцидент с демократическим Франкфуртом, когда он, угрожая бомбардировкой, осадой и грабежом, принудил к уплате грандиозной контрибуции немецкий город, никогда не поднимавший оружия. И только недавно была вполне понята история того, как он спровоцировал конфликт с Францией – только ради того, чтобы заставить Южную Германию забыть о своем отвращении к прусской военной диктатуре».

Всем своим будущим критикам Бисмарк ответил заранее: «Кто называет меня бессовестным политиком, пусть сначала испытает на этом плацдарме собственную совесть». Но действительно, Бисмарк провоцировал французов, как мог. Хитроумными дипломатическими ходами он совершенно запутал Наполеона III, разозлил министра иностранных дел Франции Грамона, обозвав того дураком (Грамон обещал отомстить). Очень вовремя пришлись «разборки» за испанское наследство: Бисмарк, тайком не только от Франции, но и практически за спиной короля Вильгельма предлагает Мадриду принца Леопольда Гогенцоллерна. Париж в бешенстве, французские газеты поднимают истерику на счет «немецких выборов испанского короля, заставших Францию врасплох». Грамон начинает угрожать: «Мы не думаем, что уважение к правам соседнего государства обязывает нас допустить, чтобы иностранная держава посадила одного из своих принцев на престол Карла V и таким образом, во вред нам, нарушила бы нынешнее равновесие в Европе и поставила под угрозу интересы и честь Франции. Случись так, мы сумели бы исполнить свой долг, не промедлив и не дрогнув!» Бисмарк посмеивается: «Это похоже на войну!».

Но торжествовал он недолго: приходит сообщение, что претендент отказался. 73-летний король Вильгельм не захотел ссориться с французами, и ликующий Грамон требует письменного заявления Вильгельма об отречении принца. Во время обеда Бисмарк получает эту шифрованную депешу, путанную и невнятную, он в бешенстве. Потом он бросает еще взгляд на депешу, спрашивает генерала Мольтке о боеготовности армии и в присутствии гостей быстро сокращает текст: «После того как императорское правительство Франции получило от королевского правительства Испании официальное уведомление об отказе принца Гогенцоллерна, французский посол еще предъявил в Эмсе Его Величеству королю требование, чтобы он уполномочил его телеграфировать в Париж, что Его Величество король обязуется на все времена никогда не давать согласия, если бы Гогенцоллерны возобновили свою кандидатуру. Тогда Его Величество решил не принимать второй раз французского посла и уведомил его через дежурного адъютанта, что Его Величеству нечего больше сообщить послу». Бисмарк ничего не вписал, не извратил в первоначальном тексте, он только вычеркнул ненужное. Мольтке, услышав новый текст депеши, восхищенно заметил, что раньше она звучала как сигнал к отступлению, а теперь – как фанфары к бою. Подобную редактуру Либкнехт назвал «преступлением, равного которому не видела история».

«Французов он провел совершенно замечательно, - пишет современник Бисмарка Беннигсен. – Дипломатия – одно из самых лживых занятий, но когда она ведется в немецких интересах и таким великолепным образом, с хитростью и энергией, как делает Бисмарк, ей нельзя отказать в доле восхищения».

Через неделю, 19 июля 1870 года Франция объявила войну. Бисмарк добился своего: и баварец-франкофил, и вюртенбержец-пруссофод объединились в защите своего старенького миролюбивого короля против французского агрессора. За шесть недель немцы заняли всю Северную Францию, а в битве при Седане император вместе со стотысячной армией попал в плен к пруссакам. В 1807 году наполеоновские гренадеры устраивали парады в Берлине, а в 1870 году юнкера впервые промаршировали по Елисейским Полям. 18 января 1871 года в Версальском дворце был провозглашен Второй рейх (первым была империя Карла Великого), в состав которого вошли четыре королевства, шесть великих герцогств, семь княжеств и три вольных города. Подняв вверх оголенные шашки, победители провозгласили Вильгельма Прусского кайзером, рядом с императором стоял Бисмарк. Теперь «Германия от Мааса до Мемеля» существовала не только в стихотворных строчках «Deutschland uber alles».

Вильгельм слишком любил Пруссию и хотел остаться ее королем. Но Бисмарк исполнил свою мечту – почти насильно он заставил Вильгельма стать императором.

Провозглашение германской империи

На вопрос Дизраэли, что бы он предпринял, придя к власти, Бисмарк ответил: «Моим первым делом будет помочь в обновлении армии». Бисмарк на прусской основе создал из разношерстных армий железную машину войны. Игнорируя конституцию и протесты парламента, канцлер выбивал на военные нужды многомиллионные субсидии. Сам помещик, Бисмарк прекрасно знал нравы прусского юнкерства – агрессивного, амбициозного, дисциплинированного. Бранденбург – не Штутгарт, здесь привыкли подчиняться, и именно из юнкеров Бисмарк создает костяк лучшей европейской армии. «Количество войск у других такое же высокое, как у нас, однако по качеству они с нами равняться не могут. Мы расположены в центре Европы, на нас могут напасть по меньшей мере с трех сторон. При такой мощной военной машине, в которую мы превращаем наши вооруженные силы, на нас не нападет никто», - убеждал Бисмарк Рейхстаг.

Уже после отставки канцлера фон Тирпиц выковал превосходный военно-морской флот, а вышедшие из бисмарковских кадетов Шлиффен, Мольтке и Гинденбург обеспечили Рейху не одну крупную победу.

Бескомпромиссный сторонник частной собственности, Бисмарк, еще будучи депутатом Ландтага, восстал против решения правительства лишить дворянские имения свободы от налогов. Он написал гневное письмо королю: «Эта конфискация – такой произвол по отношению к землевладельцам, какой до сих пор чинили только завоеватели и деспоты. Беззаконные насильственные действия против веками верного трону класса его подданных...». Став государственным деятелем, Бисмарк отбросил антисемитские предрассудки молодости и выступал за эмансипацию евреев, о которых неизменно говорил очень одобрительно. Бисмарк ценил их за ум, в Рейхстаге восхвалял «за особую способность и понятливость в государственных делах», в частных разговорах – за почтение к родителям, супружескую верность, благотворительность. И, конечно, за финансовую сметливость: «Деньги должны быть пущены в оборот», - писал он.

В принципе, Германии и так повезло с полезными ископаемыми. Уголь, значительные запасы железа, обнаруженная в Лотарингии руда могли обеспечивать национальные нужды. Германская коммерческая традиция имела многовековую историю. Побежденные французы выплатили Бисмарку пятимиллиардную контрибуцию. Объединение сразу спровоцировало небывалый экономический рост. В городах на севере стали создаваться банкирские дома, тресты и финансовые империи. В Руре, Эссене, по всему среднему Рейну возникли промышленные синдикаты.

После объединения Рейха он мастерски использовал стимул хозяйственных выгод, чтобы сколотить из рабочих и капиталистов общегерманские хозяйственные организации по прусскому образцу. Цель Бисмарка была – не только политическое объединение Германии, но и выработка общей идеологии. И он запустил процесс, в результате которого близкие ему политические и моральные взгляды завладели умами немцев.

Бисмарк ввел выгодные внутренние тарифы и умело регулировал налоги. Немецкие инженеры стали лучшими в Европе, немецкие мастера работали по всему миру. Французы ворчали, что Бисмарк хочет сделать из Европы «сплошной гешефт». Англичане выкачивали свои колонии, немцы работали на их обеспечение. Бисмарк искал внешние рынки, промышленность развивалась такими темпами, что в одной Германии ей было тесно. К началу XX века Германия по темпам экономического роста обогнала Францию, Россию и США. Впереди была только Англия. «Прусский чиновник похож на музыканта в оркестре: за каким бы инструментом он ни сидел – за первой скрипкой, или за треугольником – он должен, не охватывая взглядом все в целом и не пытаясь влиять на него, исполнять свою часть как положено, - писал молодой Бисмарк. – Я же хочу исполнять такую музыку, которую я сам признаю хорошей, или никакой вообще...». И став дирижером оркестра под названием Германия, Бисмарк требует от чиновников беспрекословного подчинения – того, что так раздражало в них его самого.

Когда старый Вильгельм еще в 1860 году, опасаясь властной натуры Бисмарка, сослал его послом в Петербург, на новом месте службы произошел небольшой, казалось бы, инцидент. Новый посол, поняв, что всеми делами заправляет второй секретарь Курд фон Шлецер, решил познакомиться поближе с этим человеком. Они целыми днями мирно болтали, когда же Бисмарк решил продиктовать секретарю длинную депешу, тот ответил: «Талант писать под диктовку у меня начисто отсутствует!». Два дня спустя появляется письменный приказ: «Господина фон Шлецера прошу ежедневно в 11 часов являться ко мне для обсуждения поступивших дел». Фон Шлецер приходит: «Господин посол, какие дела на сегодня?». - «Никаких». Назавтра – то же самое.

Течение борьбы Бисмарка (Шлецер прозвал его пашой) с несговорчивым подчиненным иллюстрируют записи в дневнике фон Шлецера. Сначала: «Эта непрерывная гонка под началом бесцеремонного шефа, для которого другие люди, видимо, состоят из сплошных недостатков, который держит свои планы в темноте или пытается внезапно ошеломить слушателей, который никому не верит, - это очень неприятно. Выжать лимон и выбросить – вот его политика». Через три недели: «Всякий раз, когда я захожу в комнату паши, я себе твержу: только не поддаваться, не захватить себя врасплох! Хотя я вполне сознаю выдающуюся духовную силу этого человека, и внутренний голос мне говорит: в нем есть нечто такое, что я бы назвал «господином», - я не хочу слушать этот голос, он должен понять, как несправедлив ко мне». Спустя еще месяц: «Паша заиграл на ласковых струнах, изображал из себя добряка. Я оставался холоден, а он изменился, за глаза меня хвалит...». Спустя еще полгода Шлецер уже восхищается своим начальником. «Он так перевернул мне душу, что и сказать тебе не могу, - пишет он сестре. – Он – воплощенная политика, все в нем кипит, стремится к деятельности, к воплощению в жизнь...».

От своих подчиненных Бисмарк требовал ясности: в устных докладах – краткости, в письменных – простоты. Пафос и превосходные степени запрещены. Бисмарк придумал два правила для своих советников: «Чем проще слово, тем оно сильнее», и: «Не бывает дела, запутанного настолько, чтобы его ядро нельзя было вылущить в немногих словах». Канцлер говорил, что пусть лучше никакой Германии, чем Германия, управляемая парламентом.

Либералов он ненавидел всей душой: «Эти болтуны не могут управлять.., я должен оказывать им сопротивление, у них слишком мало ума и слишком много довольства, они глупы и нахальны. Выражение «глупый» слишком общее и потому неточное: среди этих людей есть и толковые, в большинстве своем они образованные, у них настоящее немецкое образование, однако в политике они смыслят так же мало, как смыслили мы в бытность студентами, даже меньше, во внешней политике они просто дети». Чуть меньше он презирал социалистов: в них он находил что-то от пруссаков, хоть какое-то стремление к порядку и системе. Но с трибуны он кричит на них: «Если вы будете давать людям заманчивые обещания, с издевкой и насмешкой объявлять ложью все, что было для них до сих пор свято, а веру в Бога, веру в наше королевство, привязанность к отечеству, к семье, к собственности, к передаче приобретенного по наследству – если вы все это у них отнимите, то будет совсем не трудно довести человека с низким уровнем образования до того, что он в конце концов, потрясая кулаком, скажет: будь проклята надежда, будь проклята вера и прежде всего будь проклято терпение! И если нам придется жить под игом бандитов, то всякая жизнь потеряет смысл!». И Бисмарк высылает из Берлина социалистов, закрывает их кружки и газеты.

«За каждое порученное дело должен отвечать один и только один человек», - этим принципом Бисмарк старался пронизать всю иерархическую вертикаль Германии. На вершине, естественно, он видел себя, ответственного за страну. Однако Бисмарка раздражали берлинские чиновники, опасавшиеся всяческой ответственности, которые, не желая принимать вообще никаких решений, пересылали ему на подпись всякую чепуху.

Военную систему тотального подчинения Бисмарк перенес на гражданскую почву. Вертикаль кайзер – канцлер – министры – чиновники казалась ему идеальной для государственного устройства Германии. Парламент стал, по сути дела, шутовским совещательным органом, от депутатов мало что зависело. Все решалось в Потсдаме. Любая оппозиция стиралась в порошок. «Свобода – это роскошь, которую не каждый может себе позволить», - заявлял Железный канцлер. В 1878 году Бисмарк ввел «исключительный» правовой акт против социалистов, поставив приверженцев Лассаля, Бебеля и Маркса фактически вне закона. Поляков он утихомирил волной репрессий, по жестокости они не уступали царским. Баварские сепаратисты были разгромлены. С католической Церковью Бисмарк вел Kulturkampf – борьбу за свободный брак, из страны были изгнаны иезуиты. Только светская власть может существовать в Германии. Любое возвышение одной из конфессий грозит национальным расколом.

Бисмарк никогда не рвался за пределы Европейского континента. Одному иностранцу он сказал: «Как мне нравится ваша карта Африки! А вот взгляните на мою – Это Франция, это Россия, это Англия, это мы. Наша карта Африки лежит в Европе». В другой раз он заявил, что если бы Германия гналась за колониями, то стала бы похожа на польского шляхтича, который хвастается собольей шубой, не имея ночной рубашки. Бисмарк умело маневрировал на европейском дипломатическом театре. «Никогда не воюйте на два фронта!» - предупреждал он германских военных и политиков. Призывы, как известно, услышаны не были.

«Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это нерушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей», - писал Бисмарк о России, которая своим деспотизмом всегда нравилась канцлеру, стала союзником Рейха. Дружба с царем, правда, не мешала Бисмарку интриговать против русских на Балканах.

Дряхлеющая не по дням, а по часам Австрия стала верным и вечным союзником, скорее даже – слугой. Англия тревожно следила за новой супердержавой, готовясь к мировой войне. Франции оставалось лишь мечтать о реванше. Посреди Европы железным конем стояла созданная Бисмарком Германия. Про него говорили, что он сделал Германию большой, а немцев маленькими. Он и в самом деле не любил людей.

В 1888 году умер император Вильгельм. Новый кайзер рос горячим поклонником Железного канцлера, но теперь Вильгельм II считал политику Бисмарка слишком старомодной. Кроме того, молодой император ревновал к чужой славе. Вильгельм считал себя великим геополитиком и государственным деятелем.

Кайзер Вильгельм II

Именно поэтому в 1890 году престарелый Отто фон Бисмарк получил отставку. Бисмарку был дан титул герцога Лауэнбургского, а также присвоено звание генерал-полковника кавалерии.

Удаление Бисмарка во Фридрихсруэ не было концом его интереса к политической жизни. Особенно красноречив он был в критике вновь назначенного рейхсканцлера и министра-президента графа Лео фон Каприви. В 1891 году Бисмарк был избран в рейхстаг от Ганновера, но так никогда и не занял там своего места, а двумя годами позже отказался выставить свою кандидатуру для переизбрания. В 1894 году император и уже стареющий Бисмарк вновь встретились в Берлине – по предложению Хлодвига Гогенлоэ, князя Шиллингфюрста, преемника Каприви. В 1895 году вся Германия праздновала 80-летие «Железного канцлера».

Умер Бисмарк во Фридрихсруэ 30 июля 1898 года.

А теперь несколько слов о дипломатии Бисмарка.

Он начал свою политическую карьеру в 1849 году, когда стал депутатом нижней палаты парламента Пруссии. В результате активных политических действий и умелых высказываний на Бисмарка обратил внимание король Пруссии, уже в 1851 году назначив его представителем Пруссии в союзном сейме во Франкфурте-на-Майне.

Политика Бисмарка привела к трем войнам, итогом которых стало объединение в 1867 году германских государств в Северо-германский союз: войне с Данией, Австрией и Францией.

В дальнейшем секретная дипломатия Бисмарка была направлена против Франции. Публикация в прессе Эмсской депеши 1870 года (в редакции Бисмарка) вызвала такое возмущение во Франции, что 19 июля 1870 года была объявлена война, которую Бисмарк фактически выиграл дипломатическими средствами еще до ее начала.

Бисмарк де-факто управлял Германией в 1871-1890 годах, опираясь на согласие рейхстага, где с 1866 по 1878 годы его поддерживала партия национал-либералов.

Бисмарк провел реформы германского права, системы управления и финансов. В области внешней политики Бисмарк прилагал все усилия, чтобы закрепить завоевания Франкфуртского мира 1871 года, способствовал дипломатической изоляции Французской республики и стремился предотвратить образование любой коалиции, угрожавшей гегемонии Германии.

Со вступлением на престол Вильгельма II в 1888 году Бисмарк потерял контроль над правительством и вскоре получил отставку.

Несомненно, что при всей неоднозначности своей деятельности Отто фон Бисмарк остается одной из самых ярких фигур немецкой истории.