Иран: чёрная «революция» против шаха и народа

Россия совместно с Ираном ведёт войну в Сирии против исламских экстремистов. Но о том, что представляет из себя Исламская республика Иран – порождение «исламской революции 1979 г.». – мы знаем мало. А без этого знания понять, с кем Россия «дружит» на Ближнем Востоке сегодня, нельзя. Каков наш «союзник», вышедший из революционной шинели (то есть чалмы) 1979 г.?

Исламская революция 1979 г. в Иране – одно из самых загадочных событий второй половины ХХ века. Ей предшествовала т.н. «Белая революция шаха и народа» - серия радикальных социально-экономических реформ, начавшаяся в 1961 г. и за 17 последовавших лет полностью изменившая лицо страны. Шах Мохаммед Реза Пехлеви поставил перед иранской элитой и народом грандиозную задачу: к 2000 г. превратить отсталую страну, экономика которой базировалась на экспорте сырой нефти и ковров, в великую державу и занять пятое место мире по объёму экономики. 

 

 

 

Шах Мохаммед Реза Пехлеви. Фото 1970-х годов

В отличие от большевиков, также грезивших об экономическом величии СССР, иранский монарх на первое место в своих планах ставил улучшение жизни народа. Краеугольным камнем реформ стала реформа аграрная. В её ходе правительство, используя доходы от экспорта нефти, выкупало земельные участки у помещиков и продавало их крестьянам по низкой цене в рассрочку, причём на 30% ниже рыночной. Был введен максимум землевладения 30 га орошаемых и 200 га богарных земель (устанавливалась привилегия до 500 га хозяйствам, применяющим современные методы с/х производства). Государство создавало условия для кооперативного движения. Всего землю получили 3,2 млн. крестьянских семей, т.е. практически все безземельные крестьяне в стране. До начала «Белой революции» в Иране 90% всех земельных угодий принадлежало шаху и крупным собственникам - шахским приближённым, аристократии, вождям племён и высшему духовенству. Шах начал революцию с того, что демонстративно отказался от 10 тысяч принадлежавших ему деревень и продал их земли государству. 

Развернулась индустриализация: при содействии государства строились современные металлургические, машиностроительные, нефтехимические, автомобилестроительные, судостроительные и авиастроительные предприятия. Рабочие получили в собственность пакеты акций государственных предприятий и гарантии участия в прибылях. 

Период «Белой революции» характеризуется быстрыми темпами промышленного роста. ВНП на душу населения увеличился за 1963-1978 гг. со 100 долл./год до 1521 долл., т.е. в 15 раз. Темпы прироста промышленного производства составляли 8,8% в год в 1962-1968 гг., 11,5% в 1969-1972 гг., 26% в 1973-1978 гг.

Было введено всеобщее обязательное и бесплатное образование. Студенты получали государственные стипендии, причём они имели право попросить отправить их на учебу в любую страну мира и в любой вуз, будь то Оксфорд, Сорбонна ил МГУ. Всё это также оплачивалось государством. Для ускорения развития образования в сельской местности туда направлялись мобилизованные в армию выпускники вузов. Страну покрыла сеть поликлиник и больниц с самым современным медицинским оборудованием. И это тоже оплачивалось государством. Уровень и качество жизни иранцев росли невиданными в мире темпами. 

 

 

 

Студенты Тегеранского университета. Фото 1970 год. © Kaveh Farrokh

 

Шиитское духовенство за века, прошедшие после принятия ислама, приобрело громадное влияние в стране, оно получило власть не только над душами, но и над телами иранцев: сотни тысяч, а может быть, и миллионы бедняков жили за счёт помощи, оказываемой им в мечетях. Муллам принадлежала колоссальная земельная собственность (вакуфы) – примерно треть пахотных земель страны, благодаря которой муллы, шейхи, кади, ходжат-оль-эсламы, аятоллы, сеиды (потомки пророка Мухаммеда) и полусеиды (потомки пророка по женской линии) - а это огромная масса более чем в 2 миллиона человек - и их семьи могли жить безбедно, не будучи обремененными трудом. Неудивительно, что после объявления о начале реформ вся эта масса людей, паразитировавших на теле иранской нации, организовала сопротивление, лидером которого стал молодой ходжат-оль-эслам Рухолла Хомейни.

 

 

 

Рухолла Хомейни

Против «Белой революции» выступило не только мусульманское духовенство, но и «базар» - традиционная система торгового капитализма. В его состав входили оптовые торговцы, ростовщики, лавочники, ремесленники. Заправляли на «базаре» крупные торговцы-оптовики. Они существовали за счет эксплуатации ремесленников и мелких лавочников, получая доходы от поставки, ремесленникам сырья, скупки у них и перепродажи мелким лавочникам продукции, сдачи и тем и другим в аренду производственных помещений. В сферу «базара» входила также монополизированная торговля продукцией сельского хозяйства, произведенной в стране, и частью импортных продуктов питания. 

Традиционный торгово-ростовщический капитал, как и во всём мире, не был заинтересован в социально-экономическом развитии страны. Ему было вполне достаточно контролировать огромные земельные владения ремесленников, а также экспорт и импорт товаров. 

«В семейные кланы, возглавляемые крупными торговцами, входили духовные лица различного звания. И наоборот, в семейные кланы, возглавляемые высшими духовными лицами, входили традиционные торговцы различных категорий. Так, в составе семейных кланов четырех «великих аятолл» - Шариатмадари, Мараши-Наджафи, Милани, Гольпаегани насчитывалось 105 богословов различных званий, 58 купцов, 18 владельцев магазинов. В некоторых городах территория городского базара со всеми строениями являлась вакуфной собственностью. Эксплуатация этих богатств, извлечение из них дохода также осуществлялись в системе «базара». Кроме того, некоторые муллы среднего и низшего ранга имели свои лавки на базарах. Для отдельных лиц духовного звания источником наживы становилось ростовщичество, хотя Коран строжайшим образом запрещает давать деньги в долг под проценты. 

 

 

 

Аятолла Шариатмадари (в центре)

 

Система «базара» давала до 80% всех поступлений духовенству в виде религиозных налогов, добровольных пожертвований, даров и т. п. О размерах этих поступлений можно судить хотя бы по тому, что только аятолла Хомейни в течение 15 лет его пребывания в изгнании получал в отдельные годы до $25 млн., которые расходовались на содержание малоимущих мулл и студентов медресе, на реставрацию мечетей, благотворительную деятельность и на подготовку антишахских пропагандистских материалов и боевых отрядов, подпольно формируемых духовенством для борьбы с шахским режимом. <…>

В 1950-е годы «базар» был средоточием всей экономической жизни Ирана. Но в результате «Белой революции» уже в 1960-е годы он начал терять свои позиции. Несмотря на быстрый – в 4 раза - рост экономики с 1964 по 1976 г., удельный вес «базара» в экономической жизни Ирана сократился с 39 до 19,1%.  

Под воздействием развития современной промышленности разорялось ремесленное производство, что снижало доходы традиционной торговой буржуазии, эксплуатировавшей ремесленников; разорялись мелкие лавочники, специализировавшиеся на продаже продукции ремесленных отраслей. «Так, развитие нефтехимической промышленности и освоение крупным капиталом производства пластмассовой посуды подорвали позиции гончарного ремесленного производства. Строительство трех крупных заводов по производству обуви, насытивших потребности рынка, практически свело на нет ремесленное производство обуви. Развитие металлургии ударило по интересам ремесленной деревообработки, поскольку деревянная мебель (особенно конторская), дверные и оконные проемы, строительные леса, домашняя утварь и т. п. все более заменялись металлическими. Предотвратить процесс разорения традиционных мелких предпринимателей можно было лишь одним путем: прекратить выпуск промышленных товаров, конкурирующих с товарами ремесленного производства. Но очевидно, что это тупиковый путь» (Л. Скляров «Иран 60-80-х годов: Традиционализм против современности. Революция и контрреволюция», М.: Наука. Восточная литература, 1993). 

Несмотря на это, ремесленное производство росло. С 1965 по 1972 г. количество мелких предприятий увеличилось со 108,9 тыс. до 218,4 тыс., т. е. в два раза. Число занятых на них увеличилось с 328,2 до 407,8 тыс., производство продукции возросло с 19,6 млрд. риалов до 44,1 млрд., т. е. в 2,25 раза. Это происходило потому, что шахская власть тратила огромные средства на кредиты и техническую помощь тем ремесленникам, которые были готовы создавать современные, высокотехнологические малые и средние предприятия. Таких возникло несколько десятков тысяч, однако их владельцы подвергались обструкции со стороны бывших коллег по цеху, более консервативно настроенных и не желавших ничего менять. То есть против «Белой революции» восстали не ремесленники и торговцы как таковые, а самая реакционная их часть, зависимая от духовенства и не желавшая никаких прогрессивных перемен. 

Российский исследователь Л. Скляров в процитированной выше книге прямо утверждает, что события 1978-79 гг. – это отнюдь не революция, а самая настоящая контрреволюция, точнее, феодально-клерикальная реакция, организованная наиболее реакционными, обскурантистскими кругами иранского общества. 

В борьбе шаха с системой «базара» была логика: как в 60-е годы он лишил власти земельную аристократию, конфисковав у нее земли, так в 70-е годы он намеревался подорвать власть традиционной торговой буржуазии и духовенства, экономически и политически опиравшихся на систему «базара», которую шах с полным основанием считал фактором, тормозящим развитие современных форм капитализма. При этом именно иностранный капитал был мотором поступательного развития Ирана: собственная национальная, некомпрадорская, буржуазия была очень малочисленна и слаба. Это давало повод «революционерам» обвинять шахский режим в покровительстве иностранцам. 

По сути, иранское духовенство и подчинённый ему «базар» - полный аналог русских черносотенцев начала ХХ века. Точно так же в их рядах объединились те, кто выступал против любых социально-экономических и политических реформ, апеллируя к плохо понятому прошлому и извращённым «национальным традициям».  Причём и в российском, и в иранском случаях всё это делалось исключительно из корыстных интересов. Обладая экономической и социально-политической властью над традиционалистскими слоями, торговый капитал «базара» и высшее духовенство были в состоянии поднять их на открытую борьбу против монархии. Они ввергли страну в кровавый хаос, свергли шаха-реформатора, захватили власть и установили режим, основанный на не подконтрольности, абсолютной закрытости и несменяемости правящей группировки. 

 

***

  

В конце шахского правления в адрес Мохаммеда Резы Пехлеви внезапно зазвучали обвинения как на Западе, так и на Востоке. На Западе вдруг заговорили о шахской диктатуре и отсутствии демократии. Да, шах разогнал в 1961 г. парламент – потому, что там заседали крупные землевладельцы и мусульманское духовенство, которые изо всех сил сопротивлялись реформам, защищая свои привилегии. При этом шах начал реформы только после того, как большинство иранцев одобрили их на референдуме, так что говорить о «насилии шаха над обществом» не приходится. Шах впервые в истории страны дал женщинам равные права с мужчинами (что особенно взбесило религиозных мракобесов), уравнял национальные меньшинства в правах с персами и создал органы местного самоуправления по европейскому образцу. Все эти нововведения вызвали в 1963 г. восстание тёмных, безграмотных, зависимых от духовенства масс. После подавления восстания шах просто не мог ввести в стране демократические формы правления – он понял, что народ надо ещё долго просвещать, убеждать его в необходимости и полезности реформ. 

Во время антишахской революции мировая пресса писала о том, что страшная шахская охранка САВАК якобы уничтожила 380 тысяч оппозиционеров. Цифру эту выдумали сами оппозиционеры, при этом они могли перечислить лишь менее сотни фамилий погибших. Шахский режим существовал в условиях постоянной террористической войны, развязанной против него крайними исламистами и левыми партизанами, поэтому САВАК без работы не оставалась и жертвы действительно были. Согласно исследованиям политического историка эпохи последнего шаха Ерванда Абрамяна от рук САВАК погибло около 500 оппозиционеров. То же самое говорит лидер современной иранской оппозиционной эмиграции Мехрдад Хонсар: «За все 37 лет правления Мохаммада Резы число жертв едва ли достигло пятисот. Да и то никакого списка имен даже муллы представить не смогли. При исламистском же режиме десятки тысяч людей были официально казнены только в первые два года после прихода Хомейни к власти в 1979 г.». 

Советская (и вообще левая) печать кричала о том, что шахский режим был «проамериканским», апеллируя к тому, что Иран входил в военно-политический блок СЕНТО (Великобритания, Иран, Пакистан и Турция) и что в Иране работали 15 тысяч американских специалистов, а армия вооружалась американской и английской военной техникой. Но при этом большие партии вооружения Тегеран закупал в СССР (особенно БТР и БМП), а советских специалистов в Иране работало около 10 тысяч. Иран при шахе сумел сохранять хорошие отношения и с США, и с СССР и его союзниками (особенно тесными были отношения Ирана с Румынией: румынские инженеры построили мощный тракторостроительный завод в Тебризе и поставляли в Иран оборудование для нефтепереработки), со странами Западной Европы, с арабскими странами и Израилем.

О степени «зверства» шахского режима свидетельствует тот факт, что главный враг шаха – Р. Хомейни – несколько раз ненадолго заключался в тюрьму и только в 1978 г., когда по его подстрекательству страна была охвачена революцией – нет, не казнён, не брошен за решётку, чего он вполне заслуживал – а всего лишь был выслан в Ирак. Выжили и другие противники режима – аятолла М. Талегани, лидеры либералов К. Санджаби, Ш. Бахтияр, М. Базарган. Даже лидер повстанцев-террористов из организации «Моджахедин-э-халк» М. Раджави, приговорённый было к смертной казни, был помилован, хотя до революции и оставался в тюрьме. 

В результате яростного сопротивления, оказанного «белой революции» исламским духовенством, шах был вынужден начать наступление на консервативную часть улемов и начал поддерживать религиозные меньшинства: зороастрийцев, христиан, бехаитов, индусов, иудеев. Непримиримость шиитского духовенства, готового бросать под пули шахских гвардейцев тысячи соотечественников, привело Мохаммеда Резу Пехлеви к выводу: ислам является главным тормозом развития страны, «диким арабским измышлением, искорежившим благородную историю Ирана», как однажды он откровенно высказался. Шах полагал, что «следует вернуть персам их истинную веру - зороастризм», а всю массу околорелигиозных тунеядцев заставить трудиться. 

Для Хомейни, ставшего непререкаемым авторитетом среди антиреформаторского движения, симпатии шаха к немусульманам было доказательством «еврейского заговора» против ислама. Хомейни считал, что шахский Иран находится под контролем Израиля, что шах Мухаммед Реза – агент сионизма, и что бехаиты – это «пятая колонна» Израиля в Иране. Хомейни был убеждён, что начатая шахом «белая революция» затеяна исключительно с целью покорения Ирана евреями и уничтожения ими ислама. 20 марта 1963 г. он выступил перед огромной толпой в кумской мечети Азам. Хомейни напомнил всем, что раньше советниками иранских шахов были улемы. «А кто советники теперь? – возвысил голос Хомейни. – Израиль! Наши советники – евреи. Исламу угрожают евреи. Господи, уж не жид ли управляет всеми нами на самом деле? Горе нашей стране и правящему режиму! Горе нам и всему остальному миру! …Наше достоинство будут растоптано сапогами израильтян при помощи бехаитов». «Все наши нынешние беды порождены Израилем», - ещё раз говорил Хомейни перед многотысячной толпой в Куме 26 октября 1964 г.

Почему наряду с евреями и «крестоносцами» Р. Хомейни постоянно проклинал бехаитов? Всё очень просто. Это учение, представляющее собой сильно реформированный и модернизированный ислам, куда ближе к европейским ценностям, чем к радикальному исламу. Основные принципы вероучения Бахауллы таковы:

• Признание общего источника и неопровержимого единства всех основных религий мира;

• Самостоятельный поиск истины каждым верующим;

• Отказ от всех видов предрассудков (расовых, национальных, религиозных, классовых, политических);

• Признание того, что истинная религия всегда находится в гармонии с разумом и научным знанием;

• Значимость и необходимость всеобщего образования;

• Осуществление равноправия мужчин и женщин;

• Устранение крайних форм бедности и богатства.

Понятно, что экстремисты типа Р. Хомейни ничего, кроме ненависти, к столь прогрессивному и гуманистическому учению испытывать не могли.

Хомейни действительно свято верил в то, что евреи возглавляют всемирный заговор против ислама и искренне ненавидел либералов, левых, националистов, немусульман, все государства мира (поскольку они либо неисламские, либо зависимые от неисламских). Стоящие за его спиной силы видели, что Иран быстро развивается, власть исламского духовенства слабеет, всеобщая грамотность подрывает покорность населения улемам, а главное – под земельную реформу попали угодья духовенства. Но сам он мыслил лишь в рамках еврейского заговора – материальные проблемы ему были не интересны. 

Арест в июне 1963 г. окончательно убедил Хомейни в существовании «еврейско-бехаитского заговора». Реальность навсегда была вытеснена из сознания аятоллы мифом о «еврейской скверне». «Вся экономика страны теперь находится в руках Израиля; она, если правильно выразиться, была захвачена израильскими агентами. Большая часть заводов и предприятий управляется ими. Даже яйца импортируются через Израиль... Наша страна стала базой для Израиля. Наш базар также находится в его руках», - утверждал Хомейни (хотя как раз базар-то находился в руках его сторонников). 

На вопросы, почему евреи борются с исламом, Хомейни отвечал: «В Палестине есть группа вороватых евреев, которые уже десять лет держат миллион мусульман в рассеянии и захватили исламские земли. Мусульманские лидеры только и делают, что скорбят по поводу этого грабежа, а если бы они объединились, а не безнадёжно разводили руками, то как могла бы кучка вороватых евреев отнять у нас Палестину, выгнать мусульман из Палестины? Если все мусульмане объединятся, тогда, согласно оценкам, создастся община, насчитывающая 700 миллионов. Но 700 миллионов разобщённых не так сильны, как 1 миллион объединённых. Если бы мусульмане стали единой исламской общиной... если бы они принимали близко к сердцу исламские интересы, тогда евреи больше не захватывали бы Палестину... Вот почему они, евреи и бехаиты, не дают нам объединиться». Израильскими агентами он объявил власти США и Великобритании, СССР и Франции, иорданского короля Хусейна, короля Марокко Хасана, президента Египта Хосни Мубарака, президента Ирака Саддама Хусейна, да и глав всех остальных государств мира. «Исламские народы ненавидят иностранцев вообще», - утверждал он. 

 

 

 

Хосни Мубарак

При этом в реальности израильтяне не владели в Иране вообще никакой собственностью -  ни явно, ни тайно. А уж во влияние евреев, скажем, на Саддама Хусейна или марокканского короля может поверить только человек с тяжело больной психикой. 

Шахский Иран, естественно, не был раем на Земле. Проблем и безобразий там было предостаточно, без чего не может обойтись ни одно столь масштабное реформирование, как шахская «Белая революция». Была и сильнейшая коррупция, и несправедливость – например, чиновники и богатые по дешёвке скупали акции у рабочих и крестьян. Сверхбыстрый рост экономики привёл к всплеску инфляции, а высокооплачиваемые рабочие места часто доставались иностранным специалистам, поскольку квалифицированных рабочих-иранцев не хватало. Образованные слои населения, в первую очередь студенты, всё громче требовали демократии, не понимая, что её плодами воспользуются вовсе не они, а самые реакционные силы, стремящиеся ввергнуть Иран в новое средневековье. И всё же надо четко указать: при последнем шахе Иран развивался чрезвычайно успешно и ни малейших логических предпосылок для революции не было.

 

 

Студенты медицинского отделения Тегеранского университета. Фото 1960-е гг. © Kaveh Farrokh

И тем не менее она произошла. В 1975 г. шахское правительство, пытаясь погасить инфляцию, приступило к регулированию цен и наказанию спекулянтов. Многомиллионный иранский «базар» упускать прибыли ради социальной стабильности не желал. И, подстёгиваемый своими теневыми владельцами и партнёрами – улемами - «базар» окончательно перешёл на сторону оппозиции. Иранское общество начало разваливаться: духовенство обличало «антиисламский» режим, одурманенная левыми лозунгами молодёжь создавала боевые группы в городах, национальные меньшинства – курды, туркмены и белуджи – уходили в партизаны, интеллигенция требовала демократических свобод. И над всем этим гремели страстные проповеди бородатого маньяка, которого шахская власть побоялась в свое время повесить.

 

 

 

Пропагандисткий плакат "Шах Ирана приветствует делегатов конгресса фермеров", 1963 г.

 

Началом Исламской революции принято считать события января 1978 г. в Куме (традиционном религиозном центре страны), когда демонстрация студентов против «клеветнической» статьи о Хомейни в государственной газете была расстреляна полицией. По официальным данным, в ходе усмирения беспорядков погибли 2 студента. По данным демонстрантов погибших было 70. Согласно шиитской традиции, поминальные службы о погибшем идут 40 дней, и через 40 дней после разгона демонстрации в Куме, 18 февраля, бунт вспыхнул в Тебризе, а затем волнения перекинулись на все крупные города страны. На их улицах всё чаще завязывались настоящие сражения между полицией и вооружёнными демонстрантами. 

 

 

 

Сторонники приветствуют Хомейни, Тегеран, 1979 г.

В сентябре 1978 г. после взрыва в Абаданском кинотеатре, в результате которого погибло более 500 человек, шах ввёл в стране военное положение, предусматривавшее запрет на любые демонстрации. Несмотря на запрет, массовая акция протеста прошла в Тегеране: погибли ещё 87 человек. События в Тегеране послужили началом всеобщей забастовки работников нефтяной промышленности: в октябре практически все нефтедобывающие предприятия и нефтеналивные порты остановились. Вслед за этим к концу года прекратили работу все предприятия тяжёлой промышленности, машиностроения, металлургии. 2 декабря в Тегеране прошла 2-миллионная демонстрация с требованием сместить шаха.

 

 

 

Демонстрация в Тегеране в ходе Белой революции. Фото 1979 г.

 

Шах не решился потопить движение в крови, так как понимал, что жертвами неизбежной вспышки гражданской войны станут сотни тысяч человек. Он назначил новым главой правительства либерала Ш. Бахтияра, а сам с семьей удалился в изгнание. За время своего 36-дневного премьерства Бахтияр освободил политзаключённых, отменил цензуру, ослабил режим военного положения, распустил САВАК и попросил оппозицию дать ему три месяца до выборов в учредительное собрание, которое должно было решить судьбу монархии и определить будущую форму государственного правления Ирана. Хомейни отказал Бахтияру в сотрудничестве, заклеймив его как предателя, объявил его правительство «нелегитимным» и «нелегальным» и призвал к свержению монархии. 

 

 

 

Бахтияр Шапур

Бахтияр сетовал на то, что иранский народ, получив свободу, вместо создания демократических партий и подготовки к выборам продолжает бастовать и вести бои с полицией на улицах. Но возмущаться было поздно: одурманенные религиозной и левацкой демагогией, опьяневшие от крови и вседозволенности толпы остановиться уже не могли. Да им остановиться бы и не дали лидеры «революции».

Хомейни прибыл в Тегеран из изгнания и сформировал собственное правительство. А 9 февраля 1979 г. шахские гвардейцы попытались арестовать на военно-воздушной базе около столицы группу техников ВВС, проводивших собрание в поддержку Хомейни. Те оказали сопротивление, и начались бои, через несколько часов охватившие всю столицу. Левые боевики и вооружённые группы, сформированные исламистами при мечетях, атаковали казармы и правительственные здания. К утру 12 февраля армия и полиция сдались и у власти в Иране утвердился крайне реакционный режим, поставивший крест на развитии страны. 

 

 

 

Возвращение Хомейни из ссылки. 1 февраля, 1979 г.

Хомейни и его сторонники оказались куда менее терпимы к своим оппонентам, чем «зверский режим шаха»: оппозиция подверглась физическому истреблению. Только членов организации «Моджахедин-э-хальк», внесшей большой вклад в свержение шаха, а затем начавшей борьбу с режимом Хомейни, казнили около 230 тысяч – сделай шахская охранка САВАК что-либо подобное, и никакой революции в Иране не было бы. Левые, поняв, какая судьба их ждёт, взялись за оружие, но в развернувшейся гражданской войне потерпели поражение. 

 

***

 

Хомейни сконструировал собственный черно-белый мир, лишенный полутонов и оттенков – мир извечной борьбы ислама с евреями и их приспешниками. Мир, полный ненависти и фобий, в котором паства без помощи доброго пастыря (то есть самого Хомейни) обречена бродить впотьмах и неизбежно становиться жертвой «тёмных сил». 

Лидером «революции» в Иране стал самозванец - самозваный имам и самопровозглашённый «великий аятолла». Звание «великого аятоллы» по шиитской традиции присваивается большинством голосов действующих великих аятолл. Из 6 великих аятолл 1978-79 гг. только двое признали Хомейни таковым. А звание «имам» (не в смысле настоятель мечети, а в качестве посланца Аллаха и Мухаммеда) вообще не мог появиться до Страшного Суда. Так что Хомейни по сути извратил шиитское учение, создав на его обломках культ собственной личности. Его «вклад» в шиитское богословие – в том, что он, в частности, подробно рассказывал своей пастве, как она должна жить, что одевать, чем питаться и особенно подробно – как вести сексуальную жизнь. «Великий аятолла», в частности, благословлял мужчин на половые отношения с девочками даже грудного (!) возраста (с условием не лишать их девственности) и с животными (после чего таких животных надо было убивать, а их мясо нельзя было продавать в своей деревне, т.е. в соседней – можно!). Может ли психически нормальный человек проповедовать подобные гнусности? Вопрос из разряда риторических.

 

 

 

Один из районов Тегерана. Наши дни.

 

Хомейни умер больше 20 лет назад, но и сегодня его суровое бородатое лицо взирает на Иран со стен чуть ли не всех домов в стране. Он – непререкаемый авторитет и абсолютная святыня в нынешнем Иране, каковой был Ленин в СССР или Ким Ир Сен – в КНДР. Какие же заповеди (помимо секса с младенцами и животными) он оставил? Например, такие:

«Триумф ислама во всех странах мира неизбежен, учение Корана восторжествует по всему земному шару»; 

«Одиннадцать вещей следует считать нечистыми: мочу, кал, сперму, кровь, собаку, свинью, кости, мужчину или женщину, которые не принадлежат к мусульманской вере, вино, пиво, а также пот питающегося отбросами верблюда»;

 

 

 

Иранская фондовая биржа. Наши дни

«Подлые, невежественные дхимми [немусульмане, живущие в исламской стране – прим. авт.] заслуживают всяческого унижения, бесчестия, презрения, поэтому необходимо сделать так, чтобы их было легко отличить уже по внешнему виду». Например, заставить их носить «разноцветную обувь: один ботинок - белый, другой – черный», ввести для мужчин специальные значки, изображающие, к примеру, «обезьяну для евреев и свинью для христиан», а для женщин – «чадру желтого цвета». По отличиям в одежде мусульманин сможет легко определить, что перед ним – «низшее существо», дхимми, которому он не должен уступать место, если это женщина, или пожимать руку, если это мужчина. Одновременно дхимми обязаны вести себя крайне почтительно в отношении мусульман, ни в коем случае не присоединяться к группе правоверных, ведущих между собой беседу, не повышать в их присутствии голоса, уступать им дорогу. Немусульманину запрещено (харам) забивать скот, его работа - уборка туалетов и канализационных труб, мусора и прочих отходов. Его жилище, обязательно выкрашенное в мрачный цвет, не должно превосходить размерами дом соседа-мусульманина» (Цит. по книге Р. Хомейни «Дхимми»).

Это, так сказать, теория. А какова практика? «Верховный суд Ирана отменил приговор шести членам престижных государственных «Сил народного ополчения» (Басидж), которые убили пять человек, сочтя их «безнравственными». <…> Последними жертвами, например, стали молодые жених и невеста, которые, по словам убийц, вместе прогуливались в общественном месте. <…>

Иранский мусульманский уголовный кодекс, существующий как параллельная система наряду с гражданским кодексом, гласит, что обвинение в убийстве может быть снято, если обвиняемый сможет доказать, что причиной убийства была безнравственность жертвы. Это распространяется даже на те случаи, когда убийца ошибочно считал жертву безнравственной. <…>

Обвиняемые посмотрели видеозапись проповеди авторитетного священнослужителя, который постановил, что мусульмане имеют право убивать безнравственного человека, если его невозможно наказать по закону. 

После просмотра проповеди было зверски убиты примерно 17 человек, но лишь в пяти случаях удалось выявить причастность этой группы лиц к преступлениям. Шесть обвиняемых, все в возрасте 20-25 лет, объяснили в суде, что, опознав жертв, вывозили их из города и забивали камнями или топили в пруду, усаживаясь на них сверху. <…>

В городе Нека на севере Ирана судья вызвал волну негодования, приговорив к смерти 16-летнюю девушку за то, что он квалифицировал как «преступления против целомудрия». После суда, проведенного по упрощенной процедуре, он предал ее публичной казни через повешение немедленно, не дожидаясь, пока Верховный суд подтвердит приговор, как это положено по закону» (Назила Фатхи, The New York Times, 19.04.2007).

По-моему, достаточно.

 

 

***

 

Удар, нанесённый Ирану хомейнистской «революцией» (на самом деле – контрреволюцией), изуродовал историческую судьбу этой когда-то великой страны, искалечил её культуру. Иранское духовенство не только вернуло себе всю собственность, все права и привилегии, отобранные шахом, но и обрело абсолютную власть: избираемый несколькими главами шиитской общины «рахбар» (вождь, каудильо, дуче, фюрер) обладает всей полнотой власти в стране (президент – фигура номинальная). Ему принадлежит огромная часть экономики страны, сконцентрированная в т.н. Фонде обездоленных – это сотни самых прибыльных предприятий, банки, авиакомпания, флот. Он руководит Корпусом стражей иранской революции (КСИР) – элитными частями, с собственной авиацией и флотом. Он может принимать любые законы, смещать любых должностных лиц, включая президента. Он является носителем высшей судебной власти. Он определяет внешнюю и внутреннюю политику страны. Более того, по иранской Конституции «рахбар» является главой мировой шиитской уммы (общины); т.е. миллионы шиитов - иракцев, йеменцев, турецких курдов, сирийцев, азербайджанцев, индийцев и т.д., сами того не зная, являются подданными иранского лидера!

 

 

 

Солдаты КСИР

Сегодня «рахбар» - Али Хаменеи, один из ключевых деятелей Исламской революции, близкий соратник Хомейни. Он уже стар и болен, но, на что бы ни рассчитывали политики-иностранцы, следующий «рахбар» будет вести совершенно ту же внешнюю, внутреннюю, экономическую, социальную и военную политику, поскольку есть консолидированные интересы иранской религиозной элиты. Хомейнистский Иран не может быть ничьим союзником – он сам претендует на мировое лидерство. А уж нешиитские, тем более немусульманские страны, такие как Россия – если не прямые враги, то неприятели, которых Тегеран в лучшем случае готов использовать в собственных целях. И строить отношения с Ираном нужно, опираясь на знание его истории и сути хомейнистской революции, которая создала современный Иран.

 

 

Автор: Трифонов Е., trifonov2005@mail.ru   

 

 

 

Обсудить статью на форуме