Османская империя в XV – XVI веках

Семыкин Виктор

В последнее время интерес к Турции в целом, и Османскому периоду, в частности, возрастает. Это связано с восстановлением отношений между Москвой и Анкарой, развитием двусторонних взаимоотношений в военном, экономическом и культурно-туристическом направлениях и той ролью, которую играет Турция в урегулировании российско-украинского военного конфликта.

Политику президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана нередко называют – «неоосманистской». Во внутренних делах эта характеристика наиболее ярко проявилось в Конституционной реформе 2017 г., результатом которой стал переход к президентской республике: фактически было стерто разделение между законодательной и исполнительной властью, расширены полномочия президента в области формирования государственного бюджета, отменены механизмы контроля правительства со стороны парламента. Другим проявлением «неоосманизма» стал рост влияния ислама при активной поддержке партии Справедливости и развития, а также главы государства, что демонстрирует отход от светских реформ Кемаля Ататюрка, определявших политику Турции на протяжении XX в.. В начальной школе в качестве выборных предметов введено изучение арабского языка, Сунны и Корана, аннулированы запреты на ношение традиционных мусульманских одежд в государственных учреждениях.

Президент Эрдоган выступает с речью на церемонии по случаю 107 годовщины битвы при Чанаккале. Фото 18 марта 2022 г.

Во внешней политике Турция стремится восстановить влияние на территориях, ранее входивших в состав Османской империи. Оценивая политику Анкары, исследователи считают, что она ведет к созданию «Эрдоганского султаната», который оказывает активное воздействие на соседние регионы. Так, как и в начале XVI в., при значительном влиянии Турции на территории Сирии происходит сильное антиправительственное движение, с участием племенных и этнических групп, в том числе курдов. Анкара проводит все более и более активную и самостоятельную политику, демонстрируя готовность к конфронтации даже с союзниками по НАТО, о чем свидетельствует конфликт с закупками российских вооружений, случившийся три года назад.

В отечественной и зарубежной историографии сложилась концепция рассвета Османской империи и периода наивысшего могущества государства в годы правления султана Сулеймана I (1520-1566). Однако, изучение основных направлений его политики, а также, более глубокое исследование деятельности султанов второй половины XV – начала XVI в.: Мурада II (1421-1444 гг.; 1446-1451 гг.) Мехмеда II (1444-1446 гг.; 1451-1481 гг.), Баязида II (1481-1512 гг.) и Селима I (1512-1520 гг.), оценка итогов их правления, а также определение степени личного вклада каждого султана, ставят под сомнение общепринятую концепцию. Существует гипотеза о том, что Османская империя достигла вершины своего развития именно во второй половине XV – начале XVI в., в то время как в годы правления Сулеймана I наблюдаются признаки упадка, начала затяжного кризиса страны. Подтверждение данного тезиса приведет к переоценке событий истории турецкого государства, не только рубежа Средневековья и Нового времени, но и периода его дальнейшего развития.

Султан Сулейман I Великолепный. Художник Джентиле Беллини. Около 1520 г.

Внутриполитическое устройство Османской империи к середине XV в.

1299 г. считается началом существования независимого Османского государства. Именно в этом году Осман объявил себя самостоятельным правителем после бегства сельджукского султана Алаэддина Кейкубада II из столицы. В XIII - XV в. территория государства существенно выросла за счет соседних бейликов – небольших феодальных владений, формировавшихся в Малой Азии с XI века, а также завоеваний на Балканах и полуострове Малая Азия.

Османская империя представляла собой султанат, на этапе становления государственности идея верховной власти базировалась на тюркских традициях и идеологии ислама. Верховная власть принадлежала султану «милостью Аллаха», которого также именовали ханом, хаканом, падишахом, хюнкяром, даже до свержения власти мамелюков османские правители называли себя халифами. Законодательно полномочия правителя не регламентировались, однако, «богоизбранность» обязывала править «по справедливости». Следовательно, в руках султана была сосредоточена вся полнота светской власти, помимо того, правители были вольны над жизнью и имуществом своих подданных.

Молитва султана. Художник Ж.-Л. Жером, 1890-е гг. (?)

Государство состояло из двух крупных эялетов (провинций или наместничеств), находившихся под управлением белербея: Румелийского и Анатолийского. Позднее было создано Румской бейлербейство, включавшее Амасью и Сивас. Такое деление преследовало, в первую очередь, военные цели. Основной обязанностью бейлербея было обеспечение безопасности в эялетах, как представитель султанской власти, он распределял тимары (ленные военные владения). Наместничества делились на санджаки, которые являлись военно-административными единицами. Во главе этих территорий находились санджакбеи, подчинявшиеся бейлербею. Документ, регламентирующий данные отношения, имел название санджак кануннамеси. Наиболее важными являлись санджаки: Маниса, Амасья, Кютахья. Сюда направлялись шахзаде (наследники правителя), чтобы набраться опыта управления перед тем, как стать султаном. Эти территории были выбраны, в первую очередь, из-за близости к Стамбулу, что позволяло султану контролировать своих сыновей. В тоже время назначение шахзаде на управление санджаками укрепляло османское влияние на этих территориях, было почетным и обеспечивало благосклонность местного населения к новому руководству.

Правитель территории вместо жалования получал право собирать налоги с подчиненной ему местности. Эта система получила турецкое название дирлик, а в европейской литературе именовалась как тимарная или военно-ленная. Она выполняла финансовую, военную, и управленческую функции. По сумме, собираемого с земель налога дирлики делились на тимары (до 20 000 акче), зеаметы ( 20 000 – 100 000 акче), хассы (более 100 000 акче). Владелец дирлика должен был участвовать в военных походах, поставляя вооруженных и конных воинов (джебели) соответственно размерам дохода.

Все население Османского государства делилось на две большие группы. Аскери – привилегированная часть населения, получившая по султанской грамоте административные или религиозные полномочия, не платившая налоги, к ней могли относиться только мусульмане. Эта группа не была однородной, а состояла из нескольких «сословий»: эхл-и шерри (улемы, следившие за исполнением законов шариата) и эхл-и орф ( государственные служащие, «люди меча»). Отличие этих групп состояло в том, что имущество улемов переходило по наследству, в то время как, после смерти человека из эхл-и орф его имущество передавалось в государственную казну. Такая система обеспечивала лояльность «людей меча» по отношению к султану, так как пожалование выдавалось за службу. Кроме того, она препятствовала появлению крупных земельных держаний, которые могли бы снизить авторитет султана.

Аудиенция у султана. Художник Д. Гварди. 1740-е гг. (?)

Вторая большая группа – «райя» – « податное население», состояла как из мусульман, так и из христиан. Представители этой части населения занимались производством и платили различные многочисленные налоги.

Главным административным институтом Османского государства был Диван-и хумаюн, в большей степени оформившийся при Мураде I. На совете обсуждались административные, правовые, экономические и внешнеполитические вопросы. Султан являлся председателем Дивана, количество визиров, присутствовавших на заседании, увеличивалось по мере развития государственного аппарата, при необходимости на совет приглашались кадиаскеры (верховные судьи по военным и религиозным делам) и дефтердары (финансовые высшие чиновники).

Руководителями государственного аппарата Османской империи были люди, занимавшие такие должности как Великий визир, кадиаскер, башдефтердар и нишанджи. Великий визир являлся главой администрации, а также главнокомандующим войска. На эту должность, как правило, назначались представители богословов. В качестве символа своей власти великий визир имел государственную печать. Однако, имея большую власть, великий визир мог в любой момент попасть в немилость. Кадиаскер – осуществлял контроль над правовым порядком, в его ведении находилось образование и наука. В его полномочия входило осуществление судов и разрешение споров. Его управление являлось духовным ведомством, так как руководствовалось законами шариата. Изначально, существовал один кадиаскер, но с увеличением территории Османского государства их число увеличивалось. Позднее был учрежден пост шейх – уль – ислама, который являлся главой всех муфтиев. Управление дефтердера заведовало финансами империи. Во главе стоял башдефтердар.

Так как Османская империя вела постоянные завоевательные войны – армия являлась важнейшей заботой государства. Она состояла из двух частей. Центральная – капыкулу, главной частью которой был янычарский корпус, состоявший из гяуров – т.е. немусульман, набиравшихся по системе «пенчик», система «девширме» еще не получила широкого распространения.Это были пехотные войска, значение их повышалось, так как Османское государство вело активные завоевания в Европе. Второй частью Османского войска было провинциальное ополчение, в число которых входили азебы, они не были профессиональными войнами и рекрутировались исключительно в военное время.

Янычар. Художник Ж.-Ж. Бенжамен-Констан, 1890-е гг. (?)

Таким образом, к середине XV века на основе тюркской и исламской традиций была заложена основа государственного строя Османской империи, были сформированы основные институты управления, административно – территориального деления. Отсутствие унифицированного права не позволяет говорить о существовании в этот период централизованного государства. Институты управления законодательно не были закреплены, полномочия между ними не разграничены. Султаны уделяли большое внимание внешней политике, в то время как внутриполитические вопросы решались достаточно непоследовательно. Правителям XV – XVI в. Было необходимо не только расширять территорию империи, но и создать централизованное государство, сформировать систему государственного управления и бюрократический аппарат, разработать механизмы укрепления султанской власти на вновь завоеванных территориях.

Государственные институты в империи

Период в истории Османской империи с середины XV до начала XVIв. связан с правлением пяти султанов: Мурада II (1421-1444; 1446-1451), Мехмеда II (1444-1446; 1451-1481), Баязида II (1481-1512), Селима I (1512-1520) и Сулеймана I (1520-1566). В это время происходит складывание классической османской государственной структуры на основе тюркских традиций, идеологии ислама и влияния византийской политической культуры. Формирование политической системы империи происходило в условиях: этно-конфессионального разнообразия, постоянного территориального роста, пограничного положения между западным и восточным миром, определяющем значении религии.

При Мехмеде II фигура султана стала приобретать сакральный смысл. Мехмед отошел от практики своих предков, которые свободно делили стол со своими подданными, и даже от практики своего отца Мурада II, который ограничил до десяти человек число тех, кто мог обслуживаться с ним за одним столом. Мехмед питался в одиночестве, издав декрет, «отлучивший» от монаршего стола всех визирей и других чиновников. Раньше султаны были доступны для своих подданных и могли общаться с ними в относительно неформальной обстановке. Но с завоеваниями в Европе и под влиянием Византии пришла забота о священном характере личности суверена наряду с обычаем изоляции, уместным для величия, применительно не только к его гарему, который стал надежно охраняться евнухами, но и к самому султану.

Канун – наме Мехмеда законодательно закрепил абсолютную светскую и духовную власть султана, он обладал исключительными полномочиями в назначении визирей, как представителей мирского ведомства, так и кадиаскеров, а затем и шейх – уль – ислама. Формально, ограничителем султанской власти были законы ислама, Эбуссууд Эфенди, известный шейх-уль-ислам XVI в. сформулировал этот механизм высказыванием: «Не может быть повелений султана, противоречащих шариату». Титул «халифа» султаны Османской империи носили со времен Мурада I, однако, покровительство над священными городами Меккой и Мединой после захвата Селимом I империи мамелюков повысило авторитет османских правителей в мусульманском мире. До Сулеймана I султаны подчеркивали свой авторитет не титулатурой, а успешной охраной путей хаджа, обеспечением безопасности всех мусульман, распространением религии путем газавата. «Халифат» считался не столько естественным и наследственным правом, сколько заслуженным праведным путем. Неудачи внешней политики, рост народных волнений, в том числе и на религиозной основе, привели к росту употребления таких титулов, как: «великий имамат», «великий халифат», «халиф мусульман». Сулейман таким образом стремился сохранить целостность и авторитет султаната при помощи религиозной пропаганды, что свидетельствует об определенном упадке этого института, потребовавшем обоснования того, что раньше воспринималось как данное.

При Мехмеде II происходит изменение порядка назначения визирей, а затем и всех представителей светской власти. Ранее должность Великого визира получали выходцы из знатных мусульманских родов, известна династия Чандарлы, четыре представителя которой последовательно занимали этот пост. Авторитет этой фамилии привел к тому, что Великий Везир Халил – Паша оказывал большое влияние на политические решения султана Мехмеда, выступал за примиренческую политику с Византией, создавал группировку противников захвата Константинополя. Представитель фамилии Чандарлы организовал бунт янычар с целью свержения Мехмеда II с престола. Эти события показали, что представители мусульманской знати могут угрожать султанату. С целью укрепления своей власти, падишах ввел практику назначения на высокие должностные посты выходцев из «капыкулу», которые были «привелегированными» рабами султана. Тем не менее, такой порядок не мог уберечь от злоупотреблений со стороны Великих визирей. При Сулеймане I был обвинен в измене и казнен талантливый визир – Ибрагим – Паша. Он начал свою карьеру сокольничим молодого шахзаде, но смог дослужиться до должности Великого визира, а также жениться на сестре султана – Хатидже. Ибрагим получил от султана огромные полномочия. Во время встречи с австрийскими послами визир говорил: «Я управляю этим государством. Я назначаю государственные должности… объявление войны и мира, богатство и власть – все находится в моих руках». Естественно, такая самоуверенность не могла не вызвать неудовольствия султана.

Золотой рог в Константинополе. Художник А. П. Боголюбов, 1864 г.

В тоже время можно говорить о расширении полномочий Великого визира, который, начиная с Мехмеда II, являлся председателем Совета Дивана. Визир обладал широкими полномочиями и был полноправным представителем султана, это положение подчеркивалось, как местом Великого визира на Совете Дивана и различных шествиях, так и в титулатуре. Тем не менее, визир не мог самостоятельно проводить какие-либо мероприятия и реформы, все решения от назначения на должности до мероприятий, касающихся насущных проблем империи подлежали одобрению султана.

Количество визирей постоянно росло, уже при Мехмеде II они разделены на «внутренних», осуществлявших свою деятельности внутри Совета Дивана и «внешних», назначавшихся на должность бейлербеев в важные эялеты. Так как территория империи постоянно расширялась при Cулеймане I денежное довольствие и земельные пожалования стали тяжелым бременем для государственной казны, тем не менее, институт визирей не был реформирован.

Мехмед II. Художник Джентиле Беллини. Около 1520 г.

При Мехмеде происходит возвышение улемов, в Канун-наме об административной структуре государства, утверждавшем складывавшуюся практику управления, подчеркивалось: «шейх уль-ислам — глава всех улемов. Великому везиру надлежит почитать его выше себя. Он имеет право сидеть в султанском присутствии». И далее говорилось, что муллы медресе выше санджакбеев, муллам медресе дахиль и сахн (т.е. высшего ранга) можно предоставлять должности дефтердара и нишанджи (т.е. главы финансового ведомства и хранителя султанской печати — высших чинов в султанской администрации). В тоже время Мехмед даровал право главам вышеуказанных ведомств право издавать от его имени указы с тугрой, после чего они обретали статус законной силы. Скорее всего, это связано с частой отлучкой султана во время военных походов.

Возвышение представителей улемов являлось попыткой создать противовес светской власти, а также показать уважение со стороны султана к религиозным деятелям. Отсюда тенденция, проявившаяся и в годы правления Сулеймана I. Были расширены полномочия и привилегии главы улема, великого муфтия, шейх-уль-ислама, что сделало его почти равным великому везиру. Другая часть улемов была реорганизована, в нее были включены другие судьи и муфтии, служившие в качестве юрисконсультов. Вместе с новыми должностями им были даны и особые привилегии, самым ощутимым был «налоговый иммунитет». Их имущество могло передаваться по наследству. Подобные меры обеспечивали лояльность судей по отношению к падишаху.

Укрепляя свою власть, Мехмед возвысил корпус янычар, который мог противостоять любой местной оппозиции. Они имели более высокое денежное содержание и современное огнестрельное оружие. Янычары составляли ядро пехоты, в то время уникального войска на Востоке, где всегда преобладала кавалерия. В столице только янычары могли стоять гарнизоном, во время военных действий только они могли составлять гарнизоны вновь захваченных крепостей и их ответственность распространялась за пределы крепостных стен. Янычары не подчинялись юрисдикции провинциальных властей, получая распоряжения непосредственно от султана, который лично назначал их командиров. Со временем янычарский корпус превратился в сильную политическую власть, способную вмешиваться в династические дела, так, при поддержке этого корпуса к власти пришел Баязид II, а через несколько лет при содействии янычар, он же был свергнут с престола. Возвышение янычарского корпуса обусловлено стремлением представителей династии Османов защитить свою власть. Янычары стали силой, постоянно находившейся под рукой султана, в то время как сипахи могли в любое время поддержать потенциального захватчика власти. Став весомой политической силой, янычары препятствовали проведению реформ внутри корпуса.

В административно-территориальном делении значительных изменений не происходило, увеличивалось лишь количество санджаков, в связи с присоединением новых территорий. А также, в целях укрепления центральной власти происходило раздробление крупных землевладений на более мелкие тимары. Власть санджакбея была ограничена сводом законов, действующим в пределах подвластной ему территории – санджак кануннамеси, утвержденных султанатом. В его обязанности входил контроль сбора налогов, а также ответственность за формирование войска.

Таким образом, во второй половине XV – первой половине XVI в., происходило развитие центральных государственных институтов Османской империи на основе тюркских традиций и исламской идеологии. Основным направлением внутриполитической деятельности было усиление и укрепление собственной власти. С этой целью создавались политические силы, выступавшие противовесом друг другу: центральная и провинциальная власти, светская и духовная. Тем не менее, не было создано институтов, способных самостоятельно выносить решения и проводить внутриполитические мероприятия. Деятельность Великих визиров, прославившихся талантом и инициативой, была связана с риском обвинения в измене и попытке государственного переворота. Можно резюмировать, что власть султана была неограниченной и представляла собой типичную «восточную деспотию», где многое часто находилось под личным контролем правителя.

В современной Турции тоже есть янычары. Однако, они имеют больше рекреативное назначение, вроде скаутских отрядов. На фото церемония приветствия янычарской группы, сформированной из 33 студентов из 25 разных стран в Международной средней школе имама Худавендигара в Бурсе, Турция. Фото: 14 апреля 2021 г.

Правовая система Османской империи

Централизация Османского государства в XV в., превращение его в империю и усиление власти султана требовали кодификации правовых традиций и обычаев, функционировавших в бейликах недавно раздробленной империи, и соотнесения их с нормами шариата. Формирование единого османского законодательства связано с именем султана Мехмеда II Фатиха. Долгое время историки не высказывали однозначного мнения, действительно ли, хранящийся в настоящее время в Венской национальной библиотеке список, датированный 1620 г., является актом султана-завоевателя. Сомнения развеяли археологические находки на территории Османской империи, где были найдены другие списки, однозначно датированные временем правления Мехмеда II. Ценностью списка «Канун – наме» Мехмеда является отражение в нем политического строя Османского государства, списки кодексов его преемников не содержат этого аспекта правовой сферы, в том числе и потому, что не вносят значительных изменений. Следовательно, можно говорить о законодательном закреплении политико-административного аппарата империи уже при Мехмеде II.

«Канун-наме» был составлен Лейс-заде со слов падишаха на основе сунны и шариата, традиций, а также волеизъявлений султанов (урф), не входивших в сферу вышеуказанных источников. Кодекс состоит из трех разделов: Табели о рангах, церемониальных обычаев, положения о преступлениях, где наиболее детально проработаны правонарушения в области семейных отношений. Кодекс фиксирует титулатуру султана, а также подчеркивает его богоизбранность. Табель о рангах отражает сложность структуры османского общества, в ней закреплены: титулы (паша, ага, челеби), должности (визиры, кадии, дефтердары) и звания. Кроме того, в рамках каждой должности существовало имущественное расслоение, выражающееся в величине жалования. Иерархия государственных должностей отражена в особенностях рассадки на совете Дивана. Так, визиры и кадиаскеры сидят на одном уровне, что свидетельствует о равенстве духовной и светской власти в Османской империи, ниже дефтердары (казначеи), янычарский ага и т.д. Местоположение государственных лиц на совете Дивана отражает и соотношение местной и центральной власти в империи – дефтердары даже с низким жалованиям сидят выше санджакбеев. Канун закрепляет полномочия представителей всех ведомств, четко разделяя сферы их деятельности. Лишь засвидетельствование смерти детей султана должны проводить велкий везир, кадиаскеры и дефтердары совместно.

Портрет великого визиря Османской империи. Художник: Ж.-Л. Лиотар, 1743 г.

«Канун-наме» подчеркивает сакральность личности падишаха, начиная с Мехмеда II , султаны не допускают никого из государственных лиц к своему столу. Важным аспектом кодекса является закрепление «братоубийства», таким образом, новый султан, во избежание смуты и междоусобиц, избавлялся от всех претендентов на престол. Однако, законодательство не содержит пункта, характерного для монархической формы правления, а именно – принципа престолонаследия. Это обусловлено тем, что переход власти осуществлялся на основе тюркской традиции, по которой каждый из членов султанской династии имел право на престол, однако легитимным правителем считался тот, кто победил в борьбе. Считалось, что ему помогла «судьба», победитель снискал благосклонность Аллаха – его власть легитимна и неоспорима. Султан имел неограниченную власть среди подданных, но не имел право вмешиваться в дела Бога, поэтому принятие закона о престолонаследии рассматривалось, как измена вере.

Важным аспектом кодекса являлись положения о налогах, пошлинах и штрафах. Все денежные взыскания имели прогрессивную шкалу и зависели от финансового положения субъекта. К примеру, рента варьировалась от 50 до 10 акче. Другим фактором, снижающим или отменяющим денежные взыскания, являлся образ жизни и род занятий. Так, кочевые народы освобождались от уплаты налога на скот, а ремесленников не обязывали к принудительным работам. Эти меры должны были способствовать социальному спокойствию и регулярному пополнению государственной казны.

Наказанием за преступления, чаще всего, являлись штрафы и возмещение ущерба, кроме того, штрафом можно было заменить физическое наказание, например в случае осуждения в сводничестве. Кодекс не предусматривал смертную казнь, так как судопроизводство осуществлялись кадиями. Право отнять жизнь имел только султан. Отсутствие в Кануннаме Мехмеда II Фатиха специальных положений, устанавливающих наказания для немусульманских подданных империи, отражает сложившуюся систему милетов, согласно которой султан, как халиф всех мусульман, напрямую не мог считаться главой неправоверных и передавал свои полномочия главам различных конфессий (константинопольскому патриарху, армянскому каталикосу и др.), а те, в свою очередь, становились чиновниками Османской империи со своим административным аппаратом – милет-пашами.

В канунах содержится наставление для потомков Мехмеда II – «совершенствовать» законодательство империи. Его сын – Баязид II вел активные юридические изыскания и вошел в историю, как «Праведный» или «Справедливый». Структура Канун-наме Баязида II отличается большей проработанностью, сложностью. Он состоит из трех крупных разделов, каждый их которых содержит от четырех до семи параграфов. Первый раздел, состоящий из четырех пунктов, посвящен преступлениям и наказаниям за них. Он открывается параграфом о прелюбодеянии, далее следуют положения относительно нанесения физических увечий, убийства, третий пункт посвящен распитию спиртных напитков, воровству и клевете, наконец, четвертый, заключительный пункт по порядку следования, но не по важности, посвящен положениям, декларирующим наказания категории сиясет – приводимые в исполнение властью правителя за самые серьезные преступления, они соответствуют главным грехам по шариат. Последовательность параграфов не является случайной, она отражает иерархию грехов в исламе. Одним из видов наказаний является смертная казнь. Одно из наиболее важных нововведений, сделанных Баязидом II, стало включение в текст «Канун–наме» положений, устанавливающих размер штрафов и наказаний для немусульманского населения империи, это связано с увеличением количества немусульман (особенно христиан) в составе империи.

Законотворческая деятельность была присуща всем османским правителям, не стал исключением и Селим I, однако, его акцент на внешней политике, а также сравнительно короткий период правления не позволил этому султану внести значительный вклад в становление правовой системы Османской империи. Тем не менее, им были проработаны виды преступлений и наказания за них, ужесточены наказания за особо тяжкие преступления. Кроме того, было принято положение, согласно которому глава семьи (мужчина) нес ответственность за поступки его семьи (сына только до совершеннолетия). Появляется наказание за гомосексуализм, что также свидетельствует о росте роли религиозного права. Постоянное расширение территории Османской империи, с одной стороны, и ее национальная и религиозная неоднородность требовали адаптации общеосманских законов к особенностям населения различных частей империи. При Селиме I были разработаны законоположения вилайетов: Кайсери, Рум (Сивас), Диярбекир, Урфа, Мардин, Эрзинджан и др., которые датированы 1516 – 1518 гг.

Таким образом, к началу правления Сулеймана I сформировались основные тенденции развития правовой системы Османской империи: приближение к нормам шариата (рост религиозного права), расширение сферы влияния законов на все население империи, адаптация законодательства к особенностям различных частей империи. Эти черты нашли свое отражение в «Канун-наме» Сулеймана I.

О том, что кодекс Сулеймана был больше приближен к нормам религиозного права, свидетельствуют пометки, сделанные на полях «Канун-наме», «обычая нет, что шариат приписывает, то и действительно». В частности, действия урф было прекращено в отношении свидетельств о ранении, «плате за кровь». Закон требовал «доброго» отношения к вьючным животным, не допуская насилия над ними, что соответствовало принципам шариата, по которым недопустимо убийство животного без нужды, эксплуатация скота в непригодной для него работе, издевательство и другие жестокие меры по отношению к животным.

Кроме того, кодекс пытался решить ряд проблем, в том числе, злоупотребления землевладельцев – разрешал жаловать только тимары и мелкие феоды, что препятствовало образованию крупных землевладений. При Сулеймане продолжали разрабатываться кануны для валайетов, но не вносилось ничего принципиально нового по сравнению с его предшественниками.

Таким образом, за исключением нескольких небольших вопросов, «Канун-наме» Сулеймана I носит не новаторский, а преемственный характер и является лишь одним из этапов в эволюции правовой системы Османской империи во второй половине XV – первой половине XVI в. Традиция высоко оценивать законотворческую деятельность десятого султана появилась позднее и наиболее ярко оформилась в словах его правнука Мехмеда III: «...бывший султан Сулейман-хан – пусть Бог поместит его в самый высокий рай», – в его дни отправления правосудия были написаны и помещены в суды императорские кодексы, и так как кадии совестно следовали им, никто не пострадал от несправедливости и угнетения, подданные Бога жили в мире и процветании». Это было обусловлено кризисом государства и связано с ностальгией по временам сильной Османской империи, которая ассоциировалась с Сулейманом. Позднее данная оценка была подхвачена европейскими учеными и сформировала образ Сулеймана, как «Законодателя», хотя в действительности законы государства были созданы задолго до него и его трудно даже назвать их кодификатором.

 

Социально-экономическая политика султанов

Социальная политика османских султанов изучаемого периода отвечала тенденциям развития внутренней политики, представляя собой своего рода «маятник» – возвышение одних социальных групп при снижении авторитета и привилегий других. Вторая половина XV – начало XVI в. характеризуется преобладанием в элите общества христиан по рождению и не турок по происхождению, падением авторитета газийских родов и сипахийской аристократии, увеличением доли условного владения в земельном фонде.

Маленький турок. Художник Ф. Дювенек, 1880-е гг. (?)

Система капыкулу (лиц, состоявших на дворцовой и государственной службе, входивших в состав сословия аскерийе), комплектовалась на основе девширме (принудительных наборов детей среди христианского населения, обращенных в ислам, которые после прохождения определенного обучения назначались на государственные должности). В предыдущие правления она использовалась, преимущественно для формирования лично преданных султану вооруженных сил, начиная же с Мехмеда II применялась при назначении на государственные должности, исключая улемов. Ярким примером является отстранение от управления семейства Чандарлы, члены которого долгое время занимали ведущие государственные посты, в частности, замена после взятия Константинополя великого везира Чандарлы-заде Халилапашу на выходца из девширме Заганас Мехмеда-пашу. Лично зависимые от султана, чуждые окружающему их обществу, а порой и презираемые им, капыкулу оказывались наиболее преданными режиму. Они всегда находились в распоряжении властей и были призваны защищать государство от всех внутренних и внешних врагов. Наличие такого института в Османской империи способствовало усилению деспотических начал в османской государственной структуре.

С укреплением института капыкулу сократилась возможность для крупных землевладельцев, являвшихся представителями старых тюркских родов и сипахийской аристократии, расширять или вновь получать земли, пожалованные в форме мюльков. Османское правительство все чаще прибегало к практике раздачи условных земельных владений, что привело к расцвету «тимарной системы». Вознаграждением за службу, как военную так и государственную, было право сбора налога с определенной территории, земля так и оставалась в собственности государства, этот доход получил название – дирлик. В зависимости от его размера, а также, количества джебели (вооруженных воинов, которых должны были привести с собой владельцы тимаров, заематов и хассов в зависимости от дохода своего земельного владения) территории делились на: тимары, зеаметы и хассы. Тимарами называли владения, сборы с которых не превышали 20 тысяч акче в год, они раздавались среди обычных воинов. Более крупные землевладения – зеаметы, приносили доход 20-100 тысяч акче в год, их выделяли для командиров и сановников низкого ранга. Самыми крупными являлись хассы, сборы с них составляли более 100 тысяч акче ежегодно, это были земли султана (хавасс-и хумаюн), членов его семьи, визирей, крупных военных деятелей и высокопоставленных чиновников. Закон Мехмеда II от 1477 г. устанавливает доход с хасса визиря – 1,2 млн. акче, бейлербея – 1 млн. акче, дефтердара – 600 тысяч акче. Каждый владелец дирлика в случае войны был обязан привести с собой по одному джебели в расчете на каждые 1500 акче от годового дохода. Набор латников производился по системе капыкулу.

Отличие между дирликами заключалось не только в сумме доходов, но и в сумме их прав и взаимоотношениях с центральной властью. Так, держатели хассов и зеаметов обращали в свою пользу почти всю сумму, собранных с земель налогов, а также выполняли на них административные функции – поэтому назывались свободными тимарами. Держатель собственно тимара не имел таких полномочий, а также, получал лишь часть дохода, хотя и большую. Доход дирликов состоял из сборов с земельного участка, налогов с торговли и производства, пошлин.

Другим преимуществом тимарной системы для укрепления и централизации власти султана являлось то, что тимариоты, в отличие от безусловных землевладельцев, не были связаны с населением своих держаний, а использовали их исключительно для получения прибыли. А значит, не способствовали росту сепаратистских настроений и не угрожали султанату. Однако отчужденность тимариотов от земли проявлялась и в незаинтересованности в развитии хозяйственной деятельности на территории их держаний.

Тимары были условными владениями, поэтому их наследование имело место лишь в случае, когда наследник брал на себя все военные и финансовые обязательства. Таким образом, тимарная система способствовала созданию категории населения лично зависимой от султаната, обязанной ему не только жизнью, но и материальным благополучием.

Ситуации, при которых султаны жаловали земли в безусловное землевладение, являлись исключительными, как правило, это имело место на приграничных территориях и в отношении глав племен. Такие владения получили названия юртлук и оджаклык. Их держатели становились полноправными хозяевами земель, в свою очередь, проявляя лояльность к султанату и обеспечивая безопасность на приграничных территориях.

Государственные земли расширялись благодаря постоянным завоевательным походам. Это имущество, теоретически остававшееся собственностью султана, делилось на части между различными его подданными. Крестьяне получали в пользование землю, и их продукция облагалась налогом для содержания провинциальной кавалерии или благотворительных учреждений. Однако, этих земель не хватало для поощрения постоянно растущего чиновничьего и военного аппарата. Поэтому, султан Мехмед прибег к радикальным мерам, поставившим под угрозу султанат и нарушившим баланс сил внутри империи, – конфисковал большую часть находившихся в собственности земель, а также земель, за счет которых содержались благотворительные учреждения, с тем, чтобы награждать ими воинов провинциальной кавалерии, чьи всадники были так важны для его частых военных походов. На Балканах лишение права собственности в пользу пограничных вождей, которые завоевали территорию силой оружия, или таких, например, как дервиши, которых награждали правом пользования государственными землями, было крайне непопулярно у населения. Действия султана способствовали возвышению выходцев из капыкулу, в том числе и янычар, превратив их в мощную опору власти с одной стороны, но, с другой стороны, сформировали слой населения, создававший угрозу для султаната. Кроме того, подобные меры настроили старую родовую знать против власти. Тем самым, социальный баланс был нарушен.

Могущество янычар проявилось сразу после смерти султана Мехмеда, когда корпус отказался подчиняться великому визирю и вошел в столицу. Ситуация осложнилась и тем, что старая знать поддержала шахзаде Джема. Однако, осознавая, что армия встанет на сторону легитимного султана Баязида, Джем пытался найти покровительство на Западе, но оказался пленником сначала французского короля, а затем Папы Римского. Формальный наследник османского престола стал оружием против османской угрозы. Однако, гибель Джема в Риме, восстановила опасность для христианского мира. Победа Баязида внутриполитически была обусловлена возросшим авторитетом янычарского корпуса, его способностью вмешиваться в вопросы престолонаследия. Придя к власти, Баязид отошел от курса своего отца, вернул часть вакуфных земель, восстановил авторитет некоторых знатных семей.

Два турка и слуга. Художник А. Дюрер, 1514 г.

В Османской империи не существовало сословий, все люди были одинаковы от рождения. У них не было и не могло быть никаких преимуществ, связанных с происхождением, а их достоинство не могло передаваться по наследству. Однако, в Канун-наме султана Мехмеда II выделяется две категории населения: «аскери», включавших придворных всех рангов, военных, гражданских чиновников, мусульманское духовенство, и «райа», состоящая из крестьян и городских жителей. В основе этой классификации положены не привилегии, а обязанности. Слой «аскери» был освобожден от уплаты налогов, их задачей было несение службы в пользу государства. Категория «райа» представляла собой податное население империи. В законодательстве султана Мехмеда не существует деления на мусульман и немусульман. В кодексе Баязида, являющегося продолжением законодательной деятельности его отца, предписывается, что к категории «аскери» принадлежат только мусульмане, в то время как податное население разделяется на мусульманское и немусульманское, с разной системой налогообложений и штрафов.

Мнения исследователей по вопросу существования на территории Османской империи крепостного права расходятся. Тимариот обладал правом сбора налогов с крестьян, но не имел полномочий распоряжаться их жизнью, осуществлять правосудие. Османские правители по-своему обуславливали необходимость существования зависимого, податного населения, на основе «Круга справедливости».

Тем не менее, нельзя не отметить рост эксплуатации крестьянского населения с середины XV – начала XVI в. Так, крестьянам было ограничено право покидать свои земли. Основным налогом был ашар (десятина), взимавшаяся с урожая, рыбного улова, добычи полезных ископаемых, его платили мусульмане. Соответствующим налогом для немусульманского населения была хараджи мука-семе (долевая подать), ее размер мог варьироваться от 1/8 до 1/3 урожая. Также для немусульман существовал налог джизье, который являлся, своего рода разрешением исповедовать свою веру и платой за освобождение от службы, он шел в казну. Аналогичный налог в пользу тимариота – испендже, составлял 25 акче.

Кроме того, крестьяне выплачивали: мельничный сбор, налог с мелкого рогатого скота, поземельный налог, брачный налог, налог с невест, различные штрафы. Некоторые виды налогов взимались исходя из материального положения налогоплательщика. Так, согласно кодексу Мехмеда, брачный налог составлял: 50 акче – для состоятельных, 30-40 для лиц среднего достатка, 20 – для бедняков. Прогрессивная шкала действовала и для некоторых других видов налога, вряд ли правители делали это из-за соображений социальной справедливости, вероятной причиной является стремление увеличения налоговых поступлений.

Помимо денежных и натуральных налогов, крестьяне обязаны были нести трудовую повинность, составлявшую 7 дней и заключавшуюся в доставке доли урожая землевладельцу, работы по строительству и благоустройству. В случае, если крестьянин трудился на рудниках и в копи, строил дороги, караван-сараи – его могли освободить от некоторых налогов.

Полдень в караван-сарае. Художник К. П. Брюллов, 1835 г.

Более угнетенное положения занимали крестьяне, проживавшие на вакуфных и мюльковых землях, где некоторые виды налогов были в разы больше и земля находилась в безусловном пользовании. Таким образом, землевладелец мог сам определять величину сборов и штрафов.

Большим бременем для крестьянства был чрезвычайный налог авариз, выплачиваемый во время военных действий в различных формах: денежной, натуральной, трудовой. Учитывая активную внешнюю политику османских султанов эта повинность, стала постоянной.

Нередко, крестьяне бросали свои земли. Чтобы предотвратить это, кодексы Мехмеда II, Баязида II, Селима I предусмотрели систему штрафов за необработанную землю, право земледельца отобрать имущество у крестьянина, а также 15-20-летний срок сыска. Возвращение вакуфных и мюлковых земель, а также земельные пожалования, сделанные Баязидом II способствовали усмирению оппозиции, но легли тяжелым бременем на податное население. Тем не менее, отсутствие крупных крестьянских выступлений не позволяет обозначить положение сельского населения, как крайне тяжелое.

Жизнь городского населения представлялась более спокойной и размеренной. Шло активное восстановление городов, развитие ремесел, базаров. Со стороны власти проводились меры по охране дорог, строительству караван-сараев, умеренная налоговая политика, контроль над ценами.

Соответствуя традиции своих предков, социально-экономическая политика Сулеймана I должна была быть направлена на облегчение положения «райатов», чтобы не допустить народных волнений. А также на создание противовеса выходцам из христиан, в том числе янычар. Однако, социально-экономическая политика десятого султана была поставлена на службу интересам внешней политики, требовавшей больших расходов. Налоги были более обременительными для податного населения, но и более продуктивными для государства. В османских условиях это означало приближение статуса зависимых райятов к статусу «европейского арендатора с фиксированными правами». Но, как указывали современники, положение османских крестьян было более выгодным, чем у крестьян в христианском мире. Это подтверждают слова венецианского автора «Я видел много венгерских крестьян, предававших огню свои жилища, бежавших со своими женами и детьми, скотом и рабочим инвентарем на турецкие территории, где, как они знали, кроме сдачи одной десятой урожая, они не подвергнутся никаким другим налогам и притеснениям». Однако, народные восстания, сотрясавшие империю, говорят о том, что слова венецианского автора не соответствуют действительности. Причиной этих волнений был, в том числе, налоговый гнет.

Таким образом, во второй половине XV – первой половине XVI в. активное внедрение тимарной системы и системы капыкулу привело к усилению позиций христиан по рождению и не турок по происхождению, а также ослаблению могущества сипахийской аристократии и газийских родов. Росла доля условного землевладения, усиливалась зависимость крестьянского податного населения.

Очевидно, что султаны рассматривали всех подданных, в первую очередь, как источник дохода. В целях сохранения социального спокойствия, правители четко законодательно закрепили сумму сборов с крестьянства, объемы повинностей. Однако на этом заканчивалась их «забота» о населении империи. Область образования и здравоохранения не рассматривались султанами в качестве приоритетных.

Главной функцией социально-экономической системы было укрепление власти султана, а также обеспечение постоянного пополнения казны для активных внешнеполитических завоеваний. Попытка Мехмеда II ослабить крупных землевладельцев привела к социальному дисбалансу. Однако, увеличение числа безусловных пожалований, проведенных Баязидом II, позволило установить равновесие между старым слоем землевладельцев и новым – условных держателей тимаров. Усиление налогового гнета в период правления Сулеймана I стало причиной восстаний, вспыхнувших на территории Османской империи в середине XVI века. Военные походы требовали огромного количества финансовых средств, в результате, все чаще выпускались неполноценные монеты. Резко повысились цены на продукты и товары первой необходимости. Пшеница подорожала в три раза, хлопчатобумажные ткани в два-три, мед – в пять раз, овцы – в три раза. Издольщина, откупная система, а также произвол чиновников способствовали тому, что большое количество крестьян, не взирая на опасность, бежали в город. Часто недовольство крестьян выливались в антиправительственные восстания.

В августе 1526 г. произошло восстание под руководством кызыл-башей Сюлюн-Ходжи и Баба Зюннуна. Бунт был вызван налоговым гнетом и произволом султанских чиновников. Повстанцам удалось занять значительную территорию в районах Кайсери и Токата. Но в сентябре 1526 восстание было разбито санджакбеем Сиваса, в ходе сражения Баба Зюннун был убит.

Следующим восстанием, вспыхнувшим в Османской империи в первой половине XVI века, был мощный антисултанский бунт в Киликии. Количество восставших достигло 30 тысяч, ими руководил дервиш Календер Челеби, сам себя он именовал Календер-нахом. Его целью было свержение ныне правящей династии и установление новой.

Летом 1527 года восставшие разгромили войско бейлербея Анатолии. Дальнейшим победам помешал разлад внутри повстанцев, а также тайный сговор между тимариотами, примкнувшими к восстанию, и бейлербеем Анатолии. Восстание было подавлено правительственными войсками. Судьба Календера Челеби не была завидной, его взяли в плен и казнили. Это рассеяло повстанцев и спустя некоторое время власть султана в этих районах была восстановлена.

Кроме восстания под руководством Календера Челеби, заметным было восстание против власти султана в районе Аданы. Оно насчитывало 5 тысяч участников. Однако было быстро подавлено силой.

В целом, большинство восстаний и бунтов во время правления Сулеймана Великолепного имели шиитскую окраску, были разрозненными по социальному составу. Главная причина восстаний – тяжесть налогового бремени и произвол чиновников. Помимо крестьян, недовольных налоговым бременем, к числу восставших подключались некоторые кочевники, потомки беев, разоренных османскими султанами. Такая разрозненность мешала консолидации сил восставших и упрощала правительству их подавление. Несмотря на то, что восстания были достаточно мощными реальной угрозы власти султана они пока не несли. Но прямо указывали на несовершенство политики, проводимой султаном и необходимость проведения реформ, направленных на улучшения благосостояния населения, отказ от разорительных походов.

Геополитическое положение Османской империи к середине XV в.

К концу правления Мурада II Османское владычество было восстановлено над потерянными в ходе завоевания Тимура территориями государства, установлено централизованное управление. Нельзя сказать, что султан стремился провести агрессивную завоевательную политику в европейском направлении. Более того, им было заключено несколько мирных договоров с европейскими державами для укрепления западных границ. Примером может служить соглашение с венгерским королем Владиславом, по которому Сербия и Валахия выходили из-под контроля Османского государства, в то время как венгры обязывались не переходить границ Дуная и не предъявлять претензий на Болгарию. Защитой европейских рубежей является договор Мурада II с Венецией, по которому она отстаивала свои торговые интересы. После неудачной попытки захвата Константинополя, османскому султану пришлось отказаться от претензий на город, при этом за Византией оставались лишь территории, примыкавшие к крепости и захват столицы был вопросом времени.

Усиление позиций Османского государства на Балканах и попытки проникновения в Центральную Европу не могли остаться без внимания европейских государств. Тем не менее, осознание «турецкой угрозы» не смогло стать стимулом для организации крестового похода. Страны Западной Европы были заняты своими противоречиями, шла Столетняя война, политическое образование Священной Римской империи страдало от внутренних противоречий. Прецедент с организацией «крестового похода» королей Венгрии и Польши показал неспособность европейских государств выставить силу, способную противостоять продвижению османов.

Мехмет II, султан Османской империи. Художник Э. Делакруа, 1833 г.

Покорение Балкан и его влияние на дальнейшую судьбу региона имеет неоднозначную оценку в исторической литературе. Так, А. Д. Новичев считает завоевание «губительным» для проживающего на полуострове населения. Другой историк Е. Исханоглу на примере албанцев указывает, что завоевание не отразилось на национальной идентичности народов. В тоже время, большинство исследователей сходятся во мнении, что захвату территорий способствовали внутренние противоречия в регионе, историки-марксисты видят их в усилении угнетения феодалами податного населения, представители других методологических позиций считают главными не экономические, а этнические противоречия.

На Востоке опасность представлял Караман, находясь под вассалитетом Османского государства Караманиды, трижды создавал мятеж против султаната, попытки нарушить единство воссозданной империи были подавлены войсками Мурада III. Тем не менее, султан каждый раз сохранял за мятежным княжеством определенный суверенитет, одновременно подчиняя остальные эмираты Анатолии.

Таким образом, к середине XV века перед Османской империей не стояла внешняя угроза, из чего следует, что внешняя политика приобретала завоевательный характер и во многом определялась амбициями правящих султанов, стремившихся укреплять свое положение в мусульманском мире, а также утвердиться в роли важного субъекта европейского региона.

Циклы внешней политики

Географическое положение Османской империи позволяло осуществлять завоевательные походы, как в Европу, так и в Азию. Целевыми установками экспансии являлось стремление поставить под власть султаната важнейшие торговые пути для роста экономической мощи государства, усиление позиций на международной арене, сохранение авторитета в мусульманском мире, укрепление власти султана внутри империи. Различие климатических условий, уровня материально–технической оснащенности, отличия военных тактик, как следствие, различие в организации подготовки в восточном и западном направлениях предопределяли невозможность ведение активной завоевательной политики в обоих регионах одновременно. Поэтому в развитии внешней политики Османских султанов до первой четверти XVI века можно выделить этапы, условно совпадавшие со временем правления султанов.

После укрепления позиций османского султана на территории бывших разрозненных бейликов, осуществленной Мурадом II, его сын – Мехмед II, совершил серию завоевательных походов на запад, за что получил титул автора «Броска в Европу». Важным событием правления этого султана стало завоевание Константинополя. Город не являлся важным стратегическим пунктом, так как османы уже контролировали черноморские проливы, осуществляли походы на Балканы, территория, находящаяся под властью византийского императора была мала, следовательно, Мехмед преследовал иные цели. Захват Константинополя повышал авторитет молодого султана внутри государства, который он потерял в 1446 г., когда войны потребовали его смещения и возвращения на престол Мурада II. Идеологическая причина заключалась, с одной стороны, в том, что захватив Константинополь, Мехмед являлся «наследником Рима», что усиливало его власть над христианским населением империи. Важное значения взятие столицы Византии имело и в мусульманском мире, османские султаны апеллировали к словам Пророка: «Они завоюют Константинию! Славой будут покрыты князь и армия, что смогут это». Вопрос о том, что сохранение власти византийского императора и отказ от захвата города в дальнейшем могло бы поспособствовать организации нового крестового похода европейских государств, является дискуссионным. Внутри правящих кругов Османской империи высказывались сомнения, что военные действия в отношении остатков Византийской империи станут консолидирующим фактором для христианских монархов. Выразителем необходимости примиренческой политики со странами Запада был влиятельный визир – Чандарлы Мехмед – Паша. Наличие авторитетной оппозиции заставили Мехмеда II осуществлять организацию похода в тайне, об этом свидетельствуют его слова: «Если бы хоть один волос в моей бороде знал о моих намерениях, я вырвал бы его и бросил в огонь».

Константинополь. Художник Ф. Зим, 1880-е гг. (?)

Взятие Константинополя показало высокий уровень тактическо-стратегических способностей султана, способность османской армии применять новые материально-технические средства, осуществлять дипломатическую и идеологическую подготовку к войне. Защитники города воспринимали нападение османов, как наказание за унию с католической церковью, что отражено в произведении Абраама Анкирского: «Сильно разгневался боже. На греческий народ. Зловещий султан заявился. Звали его Мухаммедом». В трудах священнослужителей содержаться сведения о несбывшихся надеждах византийцев на помощь западных держав: «Двинется франкский народ, / О чем давным-давно уже / Говорили святые отцы. / Они говорили святым духом, / И предвещали будущее – / Приход народа франков. Успех османской армии привел к окончательному осознанию европейскими государствами «турецкой угрозы». Победа повысила авторитет султана, что позволило ему казнить великого визира и отныне назначать на важные государственные должности не выходцев из знатных семей, а отдавать посты лицам низкого происхождения.

Мехмед II осуществлял присоединение территорий не только путем военных походов. Там, где османская армия терпела поражение, власть устанавливалась посредством лояльности правящей элиты. Так в состав империи была включена Сербия, являющаяся буферной зоной, защищающей венгров от нападения турок. Военная кампания вначале не приносила результатов, более того, 27 июля 1456 г. Мехмед был разбит под Белградом отрядом Яноша Хуньяди. Однако, активная деятельность проосманской группировки во главе с Михаилом Ангеловичем, братом Великого визира Махмуд-паши привела к тому, что в 1459 г. Сербия стала частью Османского государства. Молдавия и Валахия признали сюзеренитет султана, но не вошли в состав империи как провинции. Их боярам было пожаловано право самостоятельно выбирать князей. Расширяя буферную зону, Мехмед включил в состав своего государства Боснию.

С экономической точки зрения важны были не только континентальные земли, стремление поставить под свой контроль торговые пути сталкивало Османскую империю с морскими державами. Сильный флот венецианцев ставил под угрозу юго-западные рубежи империи. В 1463-1479 гг. велись постоянные военные действия, закончившиеся невыгодным для Венеции миром, подтвердившим право турок на владение Скутари, Круей и островами Лемнос и Негропонт (Эвбея), наряду с Мани, гористым полуостровом на юге Мореи. Остальные территории, захваченные Венецией в ходе шестнадцатилетней войны, были возвращены туркам, но с правом венецианцев свободно вывести свои гарнизоны и вывезти оружие и снаряжение, тогда как турки вернут венецианцам места, оккупированные их собственными войсками в Морее, Албании и Далмации. На венецианцев была наложена большая ежегодная дань, в обмен на которую им вернули право свободной торговли и разрешили иметь консульство в Стамбуле для защиты своих гражданских прав. Завоевания в Адриатике открыли путь в Италию. Захват Отранто в 1460 г. являлся попыткой Мехмеда «прощупать почву», однако, оценив трудность в обеспечении продовольствием, султан отказался от идеи экспансии в Италию.

Венеция. Художник Э. Кук, 1870-е гг. (?)

Интересы турок столкнулись и с другой морской державой – Генуей, на этот раз театром военных действий стало Черное море. В 1475 г. огромная османская эскадра захватила прибрежную часть Крыма с центром в Кафе – эта территория вошла в состав империи в качестве провинции. Степная часть Крыма, а также земли нижнего течения Днестра были переданы крымскому хану. Их статус в составе Османской империи вызывает интерес исследователей: являясь вассалами султана, татары, благодаря ведению своей родословной от Чингиз-хана, не платили дань Стамбулу, наоборот, султанат ежегодно выделял им денежное содержание и другие вознаграждения. Крымское ханство взамен предоставляло султану свою армию, сыгравшую большую роль в завоевательных походах, как в Европу, так и в Азию.

Несмотря на то, что в годы правления Мехмеда II осуществлялась активная завоевательная политика в европейском направлении, в целях охраны границ и поддержания спокойствия внутри империи, султан был вынужден обращать внимание и на Восток. В этом отношении, постоянное неудобство доставляли Караманиды, являющиеся вассалами османского султана, а также государство Ак-Коюнлу. Оба территориальных образования вступали в сговор как друг с другом, так и с европейскими державами, а также поддерживали смуты в Османской империи. В 1473 г. княжество Караманидов было разбито и присоединено к Османской империи, сохранив некоторую самостоятельность. Окончательно оно было включено в состав империи при Баязиде в конце XV в. В том же 1473 г., был разбит Узун Хасан, часть его государства также вошла в состав турецкого государства.

В годы султаната Баязида II произошел временный отказ от активной завоевательной политики. Возникновение двух лагерей после смерти Мехмеда показало несовершенство внутриполитической системы Османской империи, что потребовало сосредоточения Баязида на решении социальных и экономических проблем, совершенствовании государственного управления и т.д. Нахождение Джема – прямого претендента на османский престол в руках европейских государств не давало султану вести агрессивную внешнюю политику. В этот период изменяется форма дипломатических контактов, если раньше Османские султаны заключали договор с монархиями Европы через посредничество одного из государств, теперь их сменили двусторонние отношения. Связанность рук Баязида II продемонстрировал отказ в помощи андалусскому султану во время испанской Реконкисты и насильственной христианизации Иберийского полуострова. Несмотря на сочувствие и прямой призыв к «защите веры», султан мог лишь принимать на территории своего государства потоки эмигрантов, не оказывая реальной военной помощи.

Тем не менее, Баязид не отказывался от защиты границ империи. На Востоке Караман окончательно был включен в состав Османской империи, западные рубежи охранялись племенами акэнджи и татарами Крыма. После смерти Джема Баязид объявил газават венецианцам, испанцам и португальцам. Таким образом, османский флот стал играть важную роль в балансе сил Средиземноморья.

В годы правления Селима I восточное направление внешней политики стало ведущим и имело идеологический подтекст. Еще занимая пост санджакбея Коньи, шахзаде осознавал угрозу шиитских сект на границе Османской империи, а также появления нового исламского государства, стремящегося занять ведущее положение в мусульманском мире. Стремление «защитить веру» не только от христиан, но и от других направлений ислама стало одним из факторов способствующих смещению Баязида II. Став султаном, Селим окончил газават на Западе и заключил ряд договоров, чтобы не допустить войны на два фронта.

Так как Сефевиды были последователями ислама, для войны против них требовалась санкция Великого муфтия. Религиозной целью стала защита священного закона и борьба с его нарушителями. Селим попытался заручиться поддержкой мамелюков Египта, призвав их к священной войне. Однако получил отказ, мамелюки были уверены, что ни одна из сторон не добьется успеха, противники будут измотаны, что позволит мамелюкам расширить свою экспансию и укрепить позиции в мусульманском мире. Такой своеобразный нейтралитет Египта получил название политики «третьего радующегося». Главное сражение иранского похода – Чалдарынская битва, является не только примером превосходства османского оружия, но и одним из проявлений жестокости султанов, некоторые источники свидетельствуют о расправе над 40 тыс. человек. Эти данные можно подвергнуть сомнению, так как в условиях начала XVI века едва ли представлялось возможным в короткий срок уничтожить столь большое население. Поход принес османам господство в Восточной и Юго-Восточной Анатолии, поставил под их контроль торговый путь Тебриз – Алеппо, сефевидская опасность была остановлена.

Портрет мамелюка. Художник Т. Жерико, 1814 г.

Успех османского оружия в иранской кампании стал поводом для продолжения завоевательной политики на Востоке. Завоевание территорий Мамелюкского султаната увеличивало контроль османов над торговыми путями, усиливало позиции в Средиземноморье, включение в состав империи густонаселенных земель обеспечивало приток денежных средств в казну за счет налогообложения, устранение мамелюков укрепляло положение Османской империи в азиатско-африканском регионе. Однако обусловить кампанию в Египет одними экономическими и политическими причинами было недостаточно. Если поход против Сефевидов рассматривался как борьба с «еретиками», то мамелюки также были суннитами. Легитимизации завоевания египетского султаната способствовал отказ мамелюков вступить в Священную войну против Сефевидов, аравийский полуостров находился под давлением португальцев, что демонстрировало неспособность мамелюкского султана защитить главные святыни мусульман. Население Египта испытывало гнет со стороны правительства и португальцев, оно напрямую обратилось к османам с просьбой о защите. Египетский поход стал успешным не только благодаря военным успехам, большой вклад в свержение мамелюков оказало местное население, сдававшее города, поднимавшее восстание против правительства. Этому способствовало то, что мамелюки в последние годы существования своего государства не отличались особой лояльностью к местному населению, как христианскому, так и мусульманскому.

С присоединением Египта под власть Османской империи перешел район Хиджаза, где находятся основные святыни мусульман – Мекка и Медина, это наделило султана статусом халифа – повелителя всех мусульман. В 1517 г. все мусульманские государства на северо-востоке Африки, по крайней мере, юридически, перешли под сюзеренитет Османской империи.

В конце правления Селима было усилено морское могущество Османской империи за счет захвата турецкими пиратами Алжира и прилегающих к нему земель.

Политика Сулеймана I отличалась от традиций его предшественников – взять за основу одно направления для завоевания. С одной стороны, он стремился повторить успех своего отца на Востоке, с другой – на Западе установить контроль над территориями, которые не удалось завоевать его предыдущим султанам.

Говоря о европейских завоеваниях Сулеймана, успешными можно считать завоевание острова Родос, который обезопасил египетские владения османского султана, захват Белграда, который укрепил балканские территории империи. С точки зрения укрепления авторитета Османского государства на международной арене важна была победа при Мохаче, продемонстрировавшая силу Османского султана. Успехи первых лет, а также противоречия между европейским государствами, в первую очередь Австрией и Францией, распространение протестантизма – обезопасили западные рубежи империи, предоставили возможность решить внутриполитические противоречия, а также обеспечить защиту Восточных границ империи и укрепить власть султана на завоеванных территориях.

Сулейман I не остановился на достигнутом, продолжив экспансию в Европу, его главной целью стала Вена. Привлекательность территорий можно объяснить не только амбициями султана, в первую очередь территории с христианским населением приносили доход за счет широкого спектра налогов с немусульман, с другой стороны, военные походы обогащали солдат, по законам ислама получавшим право на трехдневное разграбление захваченных земель. В то же время, организация военных походов в Европу требовала больших трат, связанных с военным и экономическим могуществом западных держав, необходимостью лучшего технического оснащения. Так, последующие европейские кампании шли с переменным успехом, получение контроля над большей частью Венгрии и Трансильванией в долгосрочной перспективе было не выгодно, так как укрепить власть на этих территориях едва ли было возможным, а владение этими землями создавало перспективу постоянных столкновений с Австрией.

Вторым направлением военных действий армии Сулеймана Великолепного стал Восток. Им было предпринято три кампании против Персии (Ирана). Противоречия были не только национального, но прежде всего религиозного характера, так как государства исповедовали ислам разного толка, турки – суннитского, персы – шиитского. Это вело к неизбежным войнам. Чтобы подготовить почву для большого военного похода, в Азию направился Ибрагим-паша. В 1534 г. ему удалось взять Тебриз без особого сопротивления со стороны шаха Тахмаспа. А уже в ноябре этого года Сулейман совершил триумфальный въезд в Багдад. Падишах пробыл в Тебризе несколько месяцев, с целью укрепления своей власти. Однако, осознавая, что город он контролировать не сможет, Тебриз был разорен. Сулейману было суждено вернуться с походом на Персию дважды, в 1548 и 1555 гг. В ходе последней кампании в Амасье был заключен мирный договор, по которому Ирак, западные области Армении и Грузии отошли под власть султана. Захват Адена имел свои плоды, в 1538г. удалось взять Йемен и установить там турецкую администрацию. Эта территория стала владением султана, а их правитель вассалом Сулеймана I.

Таким образом, период с 1451 по 1566 гг. вошел в историю Османской империи, как период «роста». Оценивая внешнеполитические завоевания султанов, не только с точки зрения расширения территорий, но и долговременности и целесообразности их присоединения, можно сместить границы этого этапа, обозначив его рамки 1451-1520 гг. Пиком роста следует считать годы правления Селима I, увеличившего территорию империи более чем в два раза. Не отрицая, что при нем, как и при его предке – Мехмеде II имели место поражения – их характер можно оценить, как тактический, в стратегическом плане успех их военных кампаний неоспорим. Правление Баязида II имело отличный характер, его можно сопоставить с политикой Мурада II. Важнейшим содержанием являлось не расширение территории, а укрепление и централизация власти, обеспечение безопасности границ. Исходя из этой концепции, правление Сулеймана также должно было быть временем отхода от агрессивной внешней политики. Но этот султан сломал сложившиеся традиции и предпринял завоевательные походы сразу в обеих направлениях экспансии, что имело неоднозначные результаты. Первые мероприятия по укреплению, как западных, так и восточных рубежей империи являлись успешными, в то время как последующие завоевательные походы, явно преследовавшие цели экспансии поставили под угрозу территориальную целостность империи и ее внутриполитическое спокойствие, что выразилось в многочисленных восстаниях в завоеванных и традиционных регионах, ранее отличавшихся большей стабильностью.

В качестве вывода. Политическое и социально экономическое развитие Османского государства в середине XV – середине XVI в. можно разделить на ряд последовательных этапов, отличавшихся преемственностью внутренней и внешней политики, заключавшейся в чередовании активных завоеваний при избегании войны на два фронта и крупных внутриполитических мероприятий. Эти этапы условно соответствуют последовательности сменяющих друг друга султанов, каждый из которых внёс важный вклад в создание уникальной системы турецкой империи.

При Мураде II было восстановлено централизованное Османское государство, активно развивалось европейское направление внешней политики. Победа при Варне в 1444 г. создала основу для завоевания Константинополя, а также территории Балкан. Внутриполитической заслугой этого правителя является внедрение системы девширме в порядок комплектования янычарского корпуса, которая способствовала укреплению власти султана. В целом, была заложена основа для становления могущественной империи, поэтому правление Мурада II можно справедливо назвать началом этапа расцвета Османского государства.

Мехмед II вошел в историю, как «Завоеватель», с его именем связан захват Константинополя и окончательное падение Византийской империи, способствующий осознанию в Европе фактора «турецкой угрозы». Значительное расширились румелийские владения османского султана, начато формирование морского могущества империи. В период его правления было кодифицировано законодательство, ставшее основой османской правовой системы, оформилась система государственного управления, так или иначе существовавшая в Османской империи до ее падения в начале XX в. При Мехмеде II авторитет султаната укрепился не только на международной арене, внутриполитические мероприятия способствовали сосредоточению власти в руках падишаха, отстранению от управления империей представителей мусульманской аристократии, препятствовавшей проведению смелых реформ.

Правление Баязида II является временем ослабления внешнеполитической экспансии, сосредоточения султана на внутренних делах империи, укрепления власти на завоеванных территориях, восстановления социального баланса, проработки и детализации законодательства. Деятельность этого султана является ярким примером понимания правителем нужд государства и необходимость чередования эпох «реформ и завоеваний» и «стабилизации и укрепления».

Вековая Медина. Художник Н. И. Шестопалов, 1924 г.

В период власти Селима I произошло возобновление активной внешнеполитической деятельности, прежде всего в восточном направлении. Важнейшей заслугой этого султана является получение контроля над главными мусульманскими святынями Меккой и Мединой, что распространило власть Османского правителя не только на территорию империи, но и весь исламский мир. Таким образом, он легитимизировал титул «халифа», который носили его предшественники. За время его правления территория Османского государства была удвоена, показательно, что некоторые территории, например, Йемен, осознавая могущество султана, добровольно переходили под его покровительство. Кроме того, Селим I продолжил развитие законодательства, в котором все большее значение приобретало мусульманское право.

Правления Мурада II, Мехмеда II, Баязида II и Селима I следует считать этапом становления Османской империи, не только потому, что были созданы основные правительственные институты, оформлена социально экономическая система, расширена территория государства. Важной их заслугой является формирование образа турецкого правителя, близкого тому, что описан Н. Макиавлелли в труде «Государь». Целью Османских правителей стало сохранение государства всеми доступными методами. Так, между любовью подданных и страхом перед султаном выбор был сделан в сторону последнего, тем не менее страх, основывался не на ненависти, а на признании силы. Могущество правителя проявлялось, как умение дать отпор внешним врагам, так и внутриполитическим угрозам.

Опорой правителя стали войско, политическая элита, обязанная своим положением султану, лавирование между расположением могущественных и лояльностью основной массы населения. В этих условиях – ислам являлся не самоцелью деятельность султанов, а механизмом укрепления их власти, следовательно, классический османский правитель избирательно подходил к применению мусульманских положений, как во внутренней, так и внешней политике. Важной составляющей образа правителя Османской империи стало умение применить жесткость, граничащую с жестокостью. Соответствие этому образу обеспечивало стабильность и процветание империи, отступление – породило кризис и распад.

На фоне достижений предшественников, политика Сулеймана не отличалась новаторством, во многом характеризуясь авантюризмом, и игнорированием вызовов своего времени и традиций предыдущих правлений. Своими действиями данный султан нарушил последовательное развитие государства, сложившийся баланс сил.

Во внутренней политике усиление традиций ислама, как в правовой, так и в идеологической сферах стало одной из причин кризиса. Шариат, как основа законодательства империи являлся препятствием для дальнейшего развития османского права, так как любое отступление от норм ислама могло восприниматься, как отступление от веры. При значительной роли духовенства в обществе и государстве религиозные конфликты являлись угрозой для власти султана. Принятие ислама, как идеологической основы Османской империи, создавало преграду для объединения мусульманских и немусульманских территорий. Меры, предпринятые Мехмедом II и Селимом I по сохранению этно-религиозных особенностей, отвечали требованиям становления власти султана, в то время как в годы правления Cулеймана было необходимо начать мероприятия по созданию единого пространства. Переход к унификации национально-конфессионального разнообразия создавал у немусульманского населения страх насильственной исламизации, который способствовал развитию национально-освободительных настроений. Таким образом, сохранение тенденций усиления роли ислама в общественно-политической жизни Османской империи способствовало консервации общества и исключало возможности для преобразований.

Акцент на завоевательную внешнюю политику оказывал пагубное воздействие на социально-экономическую жизнь государства. В битве при Мохаче Сулейман утвердил свое соответствие образу османского правителя, подобно тому, как завоевание Константинополя укрепило авторитет Мехмеда II, а Чалдыранское сражение продемонстрировало могущество Селима I.Последующие походы султана не только перестали приносить доходы, а стали основной статьей расходов казны, формировавшейся за счет налогов.Помимо обременения податного населения агрессивная политика способствовала усилению вражды одновременно и с Габсбургами, и с Сефевидами, чего ранее стремились избежать. Если в годы правления Сулеймана, когда Османская империя только начала проявлять признаки распада, сохранение государства в его границах было возможным, при его преемниках, когда кризисные явления усилились, реваншистские настроения соседних государств привели к потере территорий, что ярко иллюстрирует потеря контроля над Венгрией уже в начале XVII в.

Система государственного управления развивалась в направлении абсолютизации власти султана. Эта тенденция, а также казни Сулейманом своих визирей привели к тому, что политическая верхушка потворствовала султану во всех его начинаниях, так как критика нецелесообразности мероприятий падишаха могла стоить жизни. Решение вопроса престолонаследия путем борьбы между наследниками усилилось и порождало смуту внутри государства, разжигая междоусобные войны, в результате которой к власти приходили не самые талантливые и способные шахзаде, а скорее те, кто успешнее вел интриги при дворе. Усугублением ситуации стало начало формирования «султаната женщин», а также отступление Сулеймана от традиции: «одна наложница – один наследник». Вмешательство представительниц гарема во внутреннюю политику повлекли опасность смуты и междоусобных войн, это проявилось уже при жизни султана, когда два его сына начали открытую борьбу за престол.

Тяжесть положения податного населения проявилась в череде восстаний в годы правления Сулеймана I. Постоянные военные походы обусловили рост влияния военной прослойки общества, особенно янычарского корпуса, который стал регулярно участвовать во внутриполитической борьбе. Авторитет среди населения и поддержка духовенства стали препятствием для реформирования армии.

Подводя итог, следует сказать, что кризис Османской империи стал проявляться уже при Сулеймане I и связан с внешне и внутриполитическим курсом султана, который продолжал мероприятия своих предшественников, не учитывая контекста времени и тех задач, которые появились перед государством. Однако внешнее великолепие двора и дальнейшее расширение территории государства создали иллюзию расцвета империи, которая стала ассоциироваться с Сулейманом I, затмила его предшественников и возложила все просчеты этого султана на его преемников.