Павел Милюков о необходимости республики для России

Алена Апаева

alangapa@gmail.com

Павел Милюков, политик-интеллектуал и лидер конституционно-демократической партии (Партии народной свободы), оказался в эпицентре главных политических событий своего времени. Он стал одним из лидеров новой либеральной оппозиции, сформировавшейся в ходе первой русской революции. Его политические позиции были леволиберальными: отстаивая либеральные ценности, он часто принимал радикальные политические решения и даже стал известен как «энергичный борец с режимом» (Российский либерализм: идеи и люди / Под общ. Ред. А. А. Кара-Мурзы. М.: Новое изд-во, 2004, стр.409.). Милюков призывал к устранению монархии и продолжению процесса демократизации.

Павел Милюков

Индивидуальная свобода, не становящаяся произволом – верховная политическая ценность. И правовое государство для Милюкова не ограничитель, но гарант этой индивидуальной свободы. Сила и свобода государства – это сила и свобода граждан. Только когда будет благоустроена жизнь внутри государства, только тогда государство получит право притязать на внешнее могущество.

Идеал государства для Милюкова – свободная демократическая республика, в которой верховная власть принадлежит парламенту, отражающему общую волю народа, представленного в парламенте различными партиями. Монархия же, полагает Милюков, изжила себя, завела себя в тупик и теперь невозможна.

Небольшая книжка Павла Милюкова под заглавием «Республика или монархия?» была выпущена в 1929 году. В данной работе он анализирует сложившуюся ситуацию в России и, опираясь на присущие ей исторические государственные традиции, указывает на ту форму правления, которая ей более всего подходит. Свой выбор Милюков ограничивает двумя формами государственного правления – республикой и монархией, а ключевой вопрос своей работы он определяет следующим образом: «возможно ли и нужно ли, чтобы после революции Россия стала республикой, а не монархией?» (П. Н. Милюков. Республика или монархия? Издание республиканско-демократического объединения. 1929, стр. 4.).

Республика для западника-либерала Милюкова является, несомненно, более совершенным и прогрессивным государственным строем. Но республиканская форма правления не может быть навязана населению с патриархальным сознанием и традиционным укладом жизни. Республика может быть провозглашена только в стране свободомыслящих граждан. Но как обстоит дело с Россией?

Если многие западноевропейские монархии, рассуждает Милюков, совершили плавный переход от абсолютизма к конституционализму, от абсолютной монархии к конституционной, то российская монархия «пропустила все сроки для мирного превращения в такого рода “парламентарную” монархию» (Там же, стр. 6.). Но Россия, продолжает рассуждать Милюков, не может быть исключением, в ней, как и в любом европейском государстве, были и сохраняются необходимые условия для перехода к новой политической системе. 

Милюков, обнаружив множество исторических фактов, находит возможность опровергнуть тезис, разделяемый большинством интеллектуалов, о том, что монархия органически присуща России. Задавшись вопросом, является ли «институт монархии неизменным и вечным свойством русской народной души?» (Там же, стр. 7.), он осуществляет историческую реконструкцию российской государственности и обнаруживает, что начало ее было вовсе не монархическим, но демократическим, таким, каким оно было у всех европейских государств. И Россия, также как и европейские страны, но значительно отставая во времени осуществления, совершила переход от военной демократии к монархии, превратившейся в абсолют.

 

 

Милюков отмечает главные особенности российской государственности, способствовавшие усилению ее монархического элемента, а именно, ярко выраженная патриархальность и отсутствие юридической основы. Самодержавная русская монархия довлела над всеми сословиями и не нуждалась в какой-либо правовой системе, легитимно оправдывающей ее верховное положение. 

Первые открытые общественные выступления за правовое ограничение монархии были сделаны во время правления императора Александра I. Лучшие представители общественности впервые в открытой форме выступили против тирании государства. Монархия в ответ лишь еще раз продемонстрировала свой всесильный характер, свою безграничную власть, подвергнув вольнодумцев репрессиям. 

Выступления декабристов положили начало вековой борьбе общества против государственного всесилья. В силу отсутствия открытого публичного правового поля для выражения различных политических интересов и стремлений, борьба за политические права приобрела внеправовой характер. Оппозиция радикализировалась и стала обращаться к внеправовым методам борьбы в ответ на применение насилия со стороны власти.

Даже в начале 20 века монархия все еще не была готова к проведению основополагающих конституционных преобразований, несмотря на то, что была сформирована Дума и принята Конституция. Монарх не мог довести процесс демократизации до конца, не потеряв своего властвующего положения. Но начавшийся процесс уже нельзя было остановить. Монархия должна была или погибнуть, или, полностью обновившись, учредив либеральное правление, трансформироваться. Случилось первое: монархия погибла без возможности восстановления.

На месте монархии возникла республика, но республика не демократическая, а социалистическая. Государство, построенное большевиками, Милюков не признал, ибо эта «республика без народа, республика нового дворянства – коммунистической партии, именем которой правит немногочисленная кучка» (Там же, стр. 11.). Он отказался от идеи восстановления монархии, которую поддержал в дни февральской революции. Милюков встал на защиту конституционной монархии, которая оказалась необходимой для плавного перехода к республиканской форме правления – она была необходима для «созыва Учредительного собрания»  и придания ему легитимных полномочий законодательного органа.

Но после упущенной возможности, после сворачивания демократического процесса и прихода к власти большевиков, восстанавливать монархию в противовес большевикам стало опасно. Если снова учредить царский трон, размышляет Милюков, то неминуемо возникнут и помещики, ненависть крестьян к которым стала ничем не прикрываемой. Но и царя, как выяснилось, крестьяне тоже могут не принять. Любовь крестьян к царю могла быть лишь долго поддерживаемой иллюзией, а развернувшееся «белое движение», нещадно эксплуатируя крестьян, могло окончательно убить в них желание возвратить старые порядки.

Ярые же сторонники российского самодержавия утверждали, что только монархия сможет обеспечить сильную власть, которая сейчас более всего необходима для спасения и восстановления России. Но сильная власть, способная восстановить порядок и устроить мир и благополучие, может быть учреждена и в республике, и эта сильная власть не обязательно должна быть деспотической: «сильная власть может и должна быть создана в республике, это очевидная истина, подтверждаемая всем опытом новейшей истории» (П. Н. Милюков. Республика или монархия? Издание республиканско-демократического объединения. 1929, стр. 18.).

Царскую монархию, долгое время существовавшую в России, Милюков обвиняет в распадении единства государства: чрезмерное сосредоточение власти стало причиной возникновения деструктивных элементов внутри государства. При ослаблении и рассредоточении власти, возможное в республике, может быть снова восстановлено утраченное единство и может быть снова воссоздана прежняя гармония. Россия – многонациональная страна, а потому, как пишет Милюков, только демократическая республика «вернет русскому культурному влиянию на другие народности… добровольный характер, а русскому государству – экономическое и политическое единство территории» (Там же, стр. 20.). И в ней не должен быть единоличный правитель, который бы правил как монарх и который бы прикрывался демократическими порядками. 

Милюков до конца жизни остался верен идеалу республики как единственно свободной форме правления. В ситуации государственной катастрофы, обрушившейся на Россию в начале 20 века, Милюков предлагал принять единственно правильное решение – учредить демократическую республику. Он полагал, что только демократическая республика сможет устранить беспредел, чинимый большевиками. Парламентская монархия могла бы быть тоже спасительным для России вариантом, но Милюков считал, что она в России невозможна, ибо для ее учреждения необходимо, чтобы властвующий обладал культурой политической толерантности, а народ необходимым уровнем политической сознательности. Для парламентской монархии необходимы устоявшиеся правовые традиции и опыт, ибо в ней в отличие от республики процесс государственного управления не носит столь формальный и инструментальный характер.

Только демократическая республика, верил Милюков, более всего нужна России. Только демократия есть путь к процветанию и миру, поэтому нельзя дожидаться того времени, пишет он, когда «вся народная толща дорастет до полной политической сознательности» (Там же, стр. 28.), иначе просто ничего не построить. Создав демократические институты, можно создать и соответствующую политическую культуру демократии. В то же время, рассуждает Милюков, народ уже достиг определенного уровня политической сознательности благодаря суровой школе гражданской войны, благодаря «обилию печатной бумаги… участию в выборах… борьбе против коммунистических чиновников в деревне» (Там же, стр. 29), благодаря помощи интеллигенции, которая является подлинной носительницей политической культуры.

Интеллигенция, как выразительница интересов всей нации, по мысли П. Милюкова, должна была стать проводницей демократических преобразований и занять в республиканском политическом устройстве России центральное культурно-политическое ядро, но вытесненная на периферию, она лишилась политической силы. Демократический процесс в России был прерван, и прерван надолго.