Искусство фотопортрета. Волков-Ланнит В. Ф.
Первые мастера фотопортрета
Первые мастера фотопортрета
Россия — одна из немногих стран, где сразу же заинтересовались светописью. В мае 1839 года, то есть спустя три месяца после обнародования изобретения Дагера, петербургский ученый Ю. Ф. Фрицше уже получал первые снимки (ныне хранятся в архиве Академии наук СССР).
Далеко не сразу портретная фотография смогла раскрыть все свои замечательные возможности. Например, долго не удавалось показать человека в движении.
Несколько лет назад в Ленинграде обнаружили альбом снимков более чем столетней давности. Это виды старого Петербурга. По ним можно судить об архитектуре города тех лет. Но ни на одной фотографии нет людей. Неужели царская столица была безлюдна?
Дело в другом: малочувствительная эмульсия негативов еще не могла «остановить» прохожих. Чтобы их запечатлеть, нужна была моментальная съемка, а выдержка тогда длилась десятки минут.
Любопытно отметить, что в числе первых фотографов, производивших портретные съемки, был американский художник Самуэль Морзе (позже — известный изобретатель телеграфа).
Одновременно занимался дагерротипированием и профессор Нью-Йоркского университета Джон Дрэпер (сохранился портрет его сестры Дороти).
Дрэпер несколько облегчил участь позировавшей ему сестры: он покрыл ее лицо густым слоем белой пудры. Уловка помогла сократить часовую экспозицию наполовину. Но сидеть полчаса без движения тоже было подвигом...
Тем не менее потретные дагерротипы Морзе и Дрэпера вызывали небывалый интерес. По словам старейшего фотографа США Арнольда Джента, их мастерские ежедневно осаждали толпы жаждущих сняться. Даже мученическая процедура не отвращала желания увидеть свой портрет на металлической посеребренной пластинке.
Надо было сидеть под ослепительными лучами солнца «совершенно неподвижным, чтобы получилось какое-либо изображение. Добровольные жертвы не выдерживали такого испытания и в лучшем случае... засыпали от усталости».
Чтобы портретируемый не изменил позы, предусмотрительно применяли специальные подпорки — «копфгальтеры» (головодержатели). Нетрудно представить, как выглядел человек на этих ранних фотодокументах.
«Лицо было совсем черное, гримаса красноречиво говорила о перенесенных страданиях, но глаза были наполовину еще открытыми. Видно, страдалец держался стойко»,— так описывал оптик Годен дагерротипный портрет 1839 года. Из комментариев к этому сообщению узнаем, что портретируемым разрешалось на некоторое время закрывать глаза. Такую снисходительность испытал на себе фотолюбитель Байяр (1801-1887), известный также своим способом светописи на бумаге. Байяр «даже заснул во время позирования, благодаря чему лицо его получилось спокойным».
Остается добавить, что первые дагерротипные портреты обходились заказчику по тогдашним временам недешево — он уплачивал за каждый от 60 до 120 франков. Позволить себе такие расходы могли только состоятельные люди.
И все же новое изобретение распространялось с небывалой быстротой. Уже в первой половине XIX столетия в Европе выделилась плеяда профессиональных мастеров, работы которых отличались высоким по тому времени уровнем технического и художественного исполнения.
На родине светописи — во Франции — первое место занимали Надар, Карж, Диздери, Адам-Саломон, Беллок, Либерт; в Англии — Кильборн. Хилл, Кэмерон; в России — Левицкий, Деньер, Каррик, Здобнов, Шапиро, Карелин.
Русский фотограф С. Л. Левицкий, одно время работавший в Париже, был в числе первых фотомастеров, применивших искусственное освещение. Его примеру последовал француз Либерт. Очевидец рассказывал:
«Либерт работает и при электрическом свете.. Он имеет значительный доход от этих съемок особенно потому, что его электрический павильон находится в первом этаже и многие, отправляясь на бал, заезжают сниматься в бальных костюмах».
Левицкий первым начал снимать портреты также при вспышке магния.
С упрощением техники фотографирования двери ателье гостеприимно открылись и для широкой публики. Каждый мог сравнительно недорого и быстро получить свое изображение...
В 1858 году парижский фотограф Диздери ввел в моду «визитный фотопортрет» — снимок формата визитной карточки (6x8 см). Люди стали обмениваться этими небольшими фотокарточками и собирать их в альбомы.
Альбомное коллекционирование вошло в жизнь и составило целый этап в истории портретного фотоискусства. Прошло немало десятилетий, прежде чем бытовой портрет выбрался из-под тяжелых бархатных корок альбомов и перекочевал сначала на стены комнат, а затем и на стенды выставок.
Надар. Портрет Россини
После 1880 года — года появления сухой бромосеребряной пластинки — фотопортрет твердо и навсегда стал ведущим жанром фотоискусства. Мы хорошо понимаем, что работы первых фотографов не свободны от многих недостатков. В них нередко преобладают общие планы, раздроблена композиция, избыточны детали, пестр фон, случайна точка съемки и прочее. Но ничто не умаляет их главного достоинства — исторической достоверности.
...Первым французским фотопортретистам было у кого учиться. В стране еще гремела слава художника революционной буржуазии — Давида (1748-1825). Новое слово в искусство несли такие замечательные мастера портрета, как Жерар, Энгр, Деларош.
На их работах воспитывался вкус большого и разностороннего фотомастера Надара (Гаспара Феликса Турнашона). Он прожил долгую творческую жизнь (1820-1910), оставив после себя тысячи портретных фотографий. Надар — автор исторической серии документальных образов выдающихся современников (Домье, Берлиоза, Россини, Теофиля Готье, Сары Бернар и множества других). Он сделал, в частности, превосходный фотопортрет Михаила Александровича Бакунина, хранящийся в московском Музее Революции.
Дарование Надара очень высоко ценил Левицкий. У Надара училась первая женщина профессиональный фотограф Е. Л. Мрозовская, автор многих портретов петербургских артистов (в частности, известной исполнительницы русских народных песен Н. В. Плевицкой).
Упоминавшийся портрет Домье — высокий образец наблюдательности Надара. Художник-карикатурист, долго враждовавший с фотографией, получил в ответ весьма нелицеприятное изображение (1859). Несмотря на упрощенную композицию снимка (распространенный тогда овал, профиль, опущенные руки), Надару удалось подметить характерный облик Домье — его острый, всевидящий взгляд и насмешливый рот с приподнятой толстой верхней губой.
Другая известная работа Надара — портрет композитора Россини. Художественные достоинства этого снимка привлекли внимание и тех, кто привык отдавать предпочтение произведениям живописи.
«Его Россини,— писал видный советский искусствовед,— несколько напоминает Берлиоза Домье. Но только фотография спокойнее, эпичнее. Бесстрастие фотографической пластинки, ее бесштриховая лепка прекрасно использованы фотографом для передачи грузного, отяжелевшего лица Россини с его добродушной стариковской улыбкой.
Только контраст огромного черного сюртука, белой манишки и манжет вносит некоторую напряженность и серьезность в облик творца «Севильского цирюльника». Эти контрасты белого и черного служат живописным ключом портретного образа Россини.
Больше того, портретная галерея французского фотографа Надара, близко стоявшего к выдающимся живописцам своего времени, едва ли не лучшее из того, что было создано в области портрета во второй половине прошлого столетия».
К этой несколько завышенной оценке творчества (которое, кстати, не охватывает половины века) остается добавить, что Надар вошел в историю фотографии также как первый фотограф, производивший съемки с воздушного шара.
В Германии тридцатых годов в фотографии наибольшей известностью пользовался фотограф универсальных знаний Герман Кроне. Он создал в Дрездене техническую школу и был ее профессором по кафедре научной фотографии. Как фотохудожник Кроне специализировался в области портретной съемки. Из его портретов, дошедших до наших дней, выделяются «Жени Линд — шведский соловей», «Врач Карн», «Певица Генриетта Зонтаг», «Народный художник Людвиг Рихтер».
Примечательно, что развитию фотоискусства активно способствовали сами живописцы. Художник Дагер встретил дружную поддержку своего изобретения в среде многих товарищей по профессии. Они принесли в светопись умение создавать пластически выразительные образы. Их портретные снимки до сих пор поражают нас продуманной композицией и остротой психологической характеристики.
Таковы, например, работы английского живописца Дэвида Октавиуса Хилла (1802-1870) — одного из основателей шотландской Академии художеств.
В период творческой деятельности Хилла Англия еще только начинала знакомиться с фотографией. «В Лондоне,— вспоминал С. Левицкий, — для портретов публика знала только дагерротип, а из дагерротипистов большой известностью пользовался там Киль-борн, часто ездивший в Париж, где всякий раз посещал меня».
Как фотограф Хилл выступал всего три года (1843-1846), но его имя навсегда вошло в историю мирового фотоискусства. Высокая изобразительная культура помогала ему создавать художественные произведения при самых скромных технических средствах. Его фотопортреты изящны, богаты по светотональному рисунку и обобщены в деталях.
Даже продолжительная по необходимости выдержка не мешала этому мастеру находить своим моделям живые, непринужденные позы. Хилл фотографировал исключительно на натуре, при солнечном свете. Негативную бумагу он изготовлял сам, пользуясь консультацией своего ассистента-химика Р. Адамсона.
По портретным снимкам Хилла нетрудно угадать, кто на них изображен. Вот, например, профильное изображение человека в рост — он держит в руках перо, его строгий взгляд направлен вдаль. Осанка, жест и одежда выдают в нем аристократа. Подпись подтверждает: «Портрет маркиза Нордгемптонского». Той же композицией художник воспользовался позже в собственном поясном автопортрете.
Хилл стремился фотографировать людей в свободных, непринужденных позах. У него есть портрет женщины, которая стоит перед большой шкатулкой, повернувшись к зрителю спиной. Характеристику облика дополняют интерьер и детали костюма (мастер безукоризненно передал фактуру атласного с крупными узорами платья).
Один из снимков Хилла по композиции напоминает рейнольдов-ский портрет Л. Стерна. Это дает повод думать, что фотохудожник находился под большим влиянием выдающегося портретиста Англии.
Быть может, Хиллу приходилось читать в одной из академических речей Рейнольдса то место, где говорится, что «в картине изображенные лица должны иметь под ногами почву, на которой они могут стоять, они должны быть одеты, они должны иметь фон, должны иметь на лице свет и тени, но ничто не должно заставлять думать, что это повлияло, хотя бы частично, на внимание художника; все это должно быть расположено скорее так, чтобы не привлекать к себе внимание зрителя...».
Во всяком случае, в фотопортретах Хилла все то, о чем говорит Рейнольде, получало наглядное претворение. Фотомастер взял от своих собратьев по искусству все лучшее, чем они обогатили английскую живопись: от Рейнольдса — стремление к индивидуальной характеристике, от Генсборо — тонкий лиризм и одухотворенность образов, от Рэберна — умение окружать человека светом и воздухом.
Фотографическим произведениям Хилла присущи гармоническое распределение пятен и линий, воздушная тональность. Они — образец того подлинно реалистического искусства, традиции которого продолжают развиваться в творчестве ведущих современных фотомастеров.
Заслуга английского фотохудожника и в том, что он первым применил способ Тальбота при массовой съемке (Тальбот. как известно, отделил негативный процесс от позитивного и этим дал возможность размножать изображения). Хилл сделал в 1843 году четыреста фотопортретов, послуживших живописцам эскизами для их картин.
Д. Хилл Профессор Александр Монро (1848)
Английская школа светописи внесла значительный вклад в практику и теорию мирового фотоискусства. Из выдающихся мастеров этой школы нельзя не назвать также Джулию Маргарет Кэмерон (1815-1879) — создательницу серии фотопортретов своих знаменитых современников (преимущественно ученых и писателей). Ей мы обязаны сохранением правдивых образов таких людей, как Джон Гершель, Альфред Теннисон, Томас Карлейль, Генри Лонгфелло, Чарлз Дарвин. Фотопортреты Кэмерон демонстрировались в 1867 году на Всемирной выставке в Париже и привлекли всеобщее внимание своим на редкость тонким исполнением.
Наш краткий обзор ранней поры развития портретной фотографии закончим упоминанием имени еще одного англичанина. Это — талантливый фотохудожник и одновременно критик Генри Робинсон (1830-1901). Ему принадлежит обоснование некоторых эстетических принципов фотоискусства и, в частности, введение термина «пикториальная (живописная) фотография». Сторонник мягкого светописного рисунка, он подал мысль оптику Дальмайеру изготовить мягкорисующий объектив. Книга Г. Робинсона «Pictorial effect photography» долгое время служила классическим руководством по художественной фотографии. Под влиянием Робинсона формировалось творчество многих европейских фотохудожников на рубеже двух столетий.
Джулия Кэмерон. Альфред Теннисон (1868)
В атмосфере бурных творческих споров зарождалось и русское фотоискусство. Его зачинали также преимущественно профессиональные живописцы (Деньер, Каррик, Плахов, Карелин, Барщевский, Соловьев, Гудовский и другие). Увлеченные стремлением к творческим открытиям в неизведанной области, эти художники сознательно сменили мольберт на штатив фотоаппарата. Люди разных дарований, они не могли рассчитывать на равный успех, но всех их объединяла беззаветная преданность новому искусству.
Перечисленные мастера не были недоучками или неудачниками, как хотели их представить некоторые противники. Напротив, в их лице мы находим образованных передовых представителей художественного мира России. Им мы обязаны, в частности, созданием ряда ценнейших фотопортретов великих русских писателей: Гоголя, Некрасова, Тургенева, Гончарова, Островского, Л. Толстого, Тютчева, Шевченко и других.
Пионером русской фотографии, ее идеологом и пропагандистом по праву считается Сергей Львович Левицкий (1819-1898). Начав с дагерротипии (он автор лучшего портрета ее изобретателя), Левицкий стал выдающимся мастером художественной фотографии и как профессионал заслужил европейскую известность.
В 1864 году журнал «Фотограф» писал о нем:
«Сергей Львович, владеющий ныне в Париже лучшим фотографическим заведением, вполне артистическим, завален и там работою. В этом заведении приготовляется ежедневно до 1500 карточек, и все же далеко не все заказы удовлетворяются».
На международной выставке 1851 года Левицкий получил за свои фотопортреты золотую медаль. Эта первая в мире достойная награда труда фотографа явилась также первым общественным признанием фотографии как вида искусства.
Ранние работы Сергея Львовича исполнены линзами Шевалье. Технические достоинства снимков послужили апробацией достижения самого оптика. Благодаря им наградили и Шевалье.
В 1858 году Наполеон III пригласил популярного русского фотохудожника занять место придворного фотографа. Левицкий предпочел сохранить независимость.
В своем творчестве фотомастер всегда оставался реалистом. Он не льстил прототипу и вместе с тем преодолевал «механическую копиистику». Свои взгляды на задачи художественной съемки Левицкий неоднократно высказывал в печати (в частности, резко выступал против портретной ретуши, снижавшей правдоподобие внешнего облика).
Огромная фототека мастера — итог умелого применения всех известных тогда способов: дагерротипного, коллодионного, бромо-желатинового. Его портретная галерея, начатая римским дагерротипом Н. В. Гоголя (1845), включает многочисленные снимки знаменитых русских ученых, писателей, художников прошлого столетия...
С. Левицкий. А. И. Герцен (1860)
В тот же период в России работал и Андрей Иванович Деньер (1820-1892). Его фотоателье в Петербургском пассаже называлось: «Дагерротипное заведение художника Деньера». Этот фотограф также оставил ряд ценнейших, мастерски исполненных портретов великих русских писателей.
Мы уже говорили о его снимке Т. Г. Шевченко в барашковой шапке и тулупе. Это самый ранний фотопортрет поэта из пяти дошедших до нас; он сделан Деньером в Петербурге 30 марта 1858 года. Оригинал, выполненный контактной печатью на альбуминной бумаге, предназначался для М. А. Дороховой —директора Нижегородского женского института. Впоследствии фотография неоднократно использовалась живописцами и графиками.
Деньер особое внимание уделял изобразительному качеству снимков. Для всех работ характерен мягкий, пластичный рисунок. Он добивался его соединением двух пластинок разной плотности слоев.
Фотохудожник был также составителем и издателем альбома фотопортретов известных деятелей шестидесятых годов. Среди его работ, вклеенных в альбом, мы встречаем портреты Некрасова и Тютчева.
А. Деньер. Ф. И. Тютчев (1864)
Шестидесятые годы отмечены подъемом демократического движения. Идеалы «просветительства» будили тогда общественную жизнь. В искусстве возобладали произведения на социальные темы. Живописцы Федотов и Перов работали над бытовыми сюжетами.
Жанровую тематику не обходили и фотографы. Первым русским фотохудожником, ярко проявившим себя в области жанра, был Андрей Осипович Карелин (1837-1906). Придя в фотографию также от живописи, он проявил свежее восприятие натуры и внес разнообразие творческих приемов. Карелин умел придавать инсценированным сюжетам жизненную правдивость. Он достигал этого предварительной подготовкой избранных персонажей и продуманной расстановкой аксессуаров (причем предпочитал настоящие предметы всякой бутафории).
Многочисленные карелинские семейные портреты до сих пор удивляют смелой композицией. Вопреки господствовавшим тогда в искусстве канонам, на которых воспитывали самого художника, Карелин не боялся усаживать портретируемого на первый план, да еще поворачивать спиной к зрителю. Он часто нарушал академическое правило ставить действующих лиц в полукруг. Только художники-передвижники впервые сомкнули этот полукруг и довели его даже до полного овала (например, «Запорожцы» И. Репина).
Как фотомастер Карелин в совершенстве знал технику павильонной съемки при искусственном освещении. Но он считал творческой победой всякую возможность воспользоваться одним естественным светом. Недаром в своих последних работах фотограф все чаще усаживал модель у окна, не страшась контрастности света и теней. В этом сказались взгляды последовательного реалиста, каким Карелин стремился быть всю жизнь.
Художник также стремился как-то улучшить во многом несовершенную фотоаппаратуру. Он сконструировал насадочную линзу к портретному объективу, добившись тем большей глубины резко изображаемого пространства. Остается добавить, что мастер, работавший в основном мокроколлодионным способом, достигал поразительных результатов и в индивидуальном портрете. В 1876 году на закрытый конкурс международной фотовыставки в Эдинбурге поступило шесть тысяч снимков. Карелин оказался единственным автором, которого жюри наградило золотой медалью.
«Карелин проложил новый путь художественной фотографии — сумел подчинить себе те условия, которые до него считались непобедимыми» (Фотограф». 1882. № 7)— писал известный деятель фотографии профессор B. И. Срезневский. С этим нельзя не согласиться.
А. Карелин. Мальчик с циркулем
Наш беглый обзор не охватывает творческой деятельности многих других замечательных русских фотохудожников XIX столетия. Из них, в частности, заслуживает внимания талантливый портретист C. Г. Соловьев (ученик Карелина), широко практиковавший съемку на пластинах большого формата.
В первое десятилетие нашего века мировую художественную фотографию представляли такие имена, как Н. Першайд, Р. Дюркооп, Г. Эрфурт, Г. Кюн, А. Стиглиц, Э. Стейхен, А. Горилей-Гинтон, Ш. Пюйо, Р. Демаши, Г. Кэзибир, В.Смит; а в России — С. Лобовиков, М. Дмитриев, Н. Петров, Б. Пашкевич, А. Трапани и другие.
Эти мастера успешно работали во многих жанрах, но основном темой их произведений всегда оставалось изображение человека. При всем несходстве в понимании задач портретной съемки и разнице стилевой манеры всех их объединял осознанный подход к объекту. Изобразительная форма снимков свидетельствовала о стремлении освободиться от ремесленных навыков. Значительное улучшение фототехники позволяло им находить новые приемы.
Молодых фотохудожников уже не удовлетворяли работы учителей. Произведения престарелого Надара, показанные им за год до смерти на Международной выставке в Дрездене, были встречены холодно. Обозреватель писал:
«Портреты знаменитого Надара мало чем отличаются от «увеличений» наших профессионалов и, во всяком случае, далеки от художественного портрета, как его представляют себе и выражают немецкие и американские авторы» (Вестник фотографии», 1909, № 8, стр. 192).
Критик, очевидно, имел в виду художников вроде Дюркоопа, Эрфурта, Стиглица, Стейхена.
Во Франции после Надара заметно выделились своим мастерством Шарль Пюйо и Робер Демаши. Их работам была присуща стилизация и салонность, но сами сюжеты уже отличались разнообразием светописного рисунка.
Снимки первого привлекали умелым использованием освещения. Пюйо — один из тех, кто отказался от специально устроенных павильонов и предпочел обычную комнату.
Демаши превосходно владел введенным им в практику гуммиарабиковым способом. Отличных результатов достигал он перепечатыванием масляного изображения с желатинизированной бумаги на бесслойную.
Из немецких фотопортретистов выделялись названные выше Рудольф Дюркооп, Гуго Эрфурт, Никола Першайд. По культуре изобразительного видения Дюркоопа сравнивали с Хиллом. Как и прославленный английский фотохудожник, он умел находить острую портретную характеристику (например, портреты профессора А. Митэ, композитора Зигфрида Вагнера, пианиста Ламонда).
Н. Першайд Макс Клингер
Подобно всем мастерам того времени, Дюркооп отдал дань увлечению усложненными способами обработки позитива (в част*ности, много работал платинотипией).
Несколько позже, перед войной 1914 года, начал выступать Гуго Эрфурт — мастер психологического портрета. Он создал ceрию снимков известных современников.
Выделим из них один — портрет художницы Кете Кольвиц. В нем проявилось основное дарование автора— внимание к внутреннему миру человека, тяготение к жизненной правде. На вас смотрят полные мудрости глаза уже немолодой женщины. Лицо носит следы нелегкой жизни. Полвека неутомимого творческого труда Кольвиц отдала немецкому пролетариату, пройдя с ним сложные перипети классовой борьбы.
Проникновенный взгляд много пережившей женщины заставляет вспомнить замечательную серию автопортретов самой художницы, которые также отображают образ человека трудной судьбы..
Английскую художественную фотографию описываемого периода представляет школа Альфреда Горслея-Гинтож (1863-1908). Пейзажист-лирик по призванию, он немало сделал и в области фотопортрета. Но особенно велики его заслуги как общественного деятеля. Он объединил всех фотохудожников Европы и Америки своего времени. Горслей-Гинтон был руководителем полярного фотографического журнала «Amateur Photographer автором многочисленных статей по фотографии и редактором ряда учебных изданий.
Р. Дюркооп. Старуха
Несколько обособленно развивалось творчество заокеанских фотохудожников. Только активная деятельность таких мастеров как А. Стиглиц, Э. Стейхен, фотопортретистов Гертруды Кэзебир, Эйкеймеера, В. Смита, заставила деловых американцев заинтересоваться фотографией и признать ее искусством.
Альфред Стиглиц — один из старейших фотохудожников США. Его первые работы относятся еще к 1883 году. Но по-настоящему как художник он раскрылся в нашем столетии. Стиглиц принадлежал к тем мастерам, которые никогда не отходили от натуры ради оригинальничания, формалистского штукарства.
Как и Горслей-Гинтон, Стиглиц много выступал на литературном поприще, являясь издателем и редактором фотографических журналов. В теории и практике он яростно ополчался против заимствования приемов других искусств. Вопреки господствовавшим тогда предрассудкам мастер снимал сюжеты, считавшиеся «нефотогеничными». Он демонстративно применял самую распространенную аппаратуру, доступную всем любителям.
— Все что я делаю, можно сделать в ванной при помощи простейшего оборудования, — любил повторять Стиглиц. На своей родине он первый обратился к искусственному освещению.
Г. Эрфурт. Кете Кольвиц
Его соотечественник и единомышленник Эдвард Стейхен — тоже всемирно-известный мастер. Пожалуй, никто не сделал больше Стейхена в области портретной и жанровой съемки. Свой творческий путь он начинал с индивидуального портрета. Упомянем хотя бы его портрет художника Ленбаха, исполненный новым способом печати. Стейхен создал правдивый реалистический образ. Ленбах в своих автопортретах обычно изображал себя добродушным. На снимке же мы видим его другим — сухим и мрачным стариком, глядящим на зрителя исподлобья.
Портретные изображения Стейхена отличаются смелостью и своеобразием композиции. В каждый кадр мастер стремился ввести атрибуты, раскрывающие быт и деятельность персонажей. Уже в самых ранних работах, портретах Огюста Родена и Бернарда Шоу, чувствуется талант жанриста — будущего составителя незабываемой фотоэпопеи «Род человеческий».
Эта грандиозная фотосерия, ставшая самостоятельной выставкой, обошла 37 стран. Ее посетили около 10 миллионов человек.
Как и Надар, Эдвард Стейхен прожил долгую жизнь (1879-1973). Друг и сотрудник Альфреда Стиглица по «Союзу фотораскольников», руководитель Нью-Йоркского музея современного искусства, Стейхен много сделал для сплочения прогрессивных фотографов мира и для пропаганды фотографии, как искусства.
Э. Стейхен. Отдых (1930)
Ведущие русские фотохудожники предреволюционного периода группировались в основном вокруг московского журнала «Вестник фотографии», отражавшего настроения радикального крыла фотографической общественности. Организационно мастера входили в Русское фотографическое общество, чьим органом и был журнал.
Активную роль в этом обществе играл Николай Александрович Петров (1876-1940). Всесторонне образованный человек и замечательный фотохудожник, он много сделал для пропаганды русского, а затем и советского фотоискусства. Огромный практический опыт и глубокие знания химии фотопроцессов (им опубликовано свыше сорока трудов на европейских языках) создали ему большой авторитет. Н. А. Петров — учитель многих крупнейших советских фотомастеров старшего поколения (П. Новицкого, И. Бохонова и других).
Н. Петров. Портрет актрисы Е. Д. Воронец-Монтвид. Пигмент (1915)
Как фотомастер, он заслужил известность выразительными пейзажами и портретами. Его работы отличались законченностью, высокой техникой исполнения. В большинстве случаев они выполнены бромомаслом и озобромом. Однако для портрета Николай Александрович Петров нередко пользовался пигментом. Приводимые иллюстрации сделаны именно этой техникой.
В тот же период много и плодотворно работал другой замечательный мастер — Сергей Александрович Лобовиков (1870-1941). Не будучи портретистом по преимуществу, он тем не менее всю свою творческую жизнь посвятил изображению людей. Его стихия — жанр, а основная тема — крестьянский быт.
В годы столыпинской реакции особой популярностью пользовались созданные Лобовиковым образы сельской интеллигенции, самоотверженно работавшей среди народа. Таковы, например, его «Учительницы» — самое яркое произведение русской жанровой фотографии тех лет. Снимок изображает сельских учительниц как людей, беззаветно преданных делу просвещения народа (две женщины в снежную метель спешат в школу).
Среди других произведений Лобовикова выделялись: «Вдовья думушка», «Печаль» (старик, сидящий на нарах), «Крестьянин», «Домовница» (девочка у люльки).
Следует отметить, что фотохудожнику при тогдашних условиях постоянно приходилось приноравливаться к скудным фотоматериалам. Многие снимки — простое увеличение на бромистой бумаге (Напомним, что в царской России не было никакой фотопромышленности. Только накануне первой мировой войны начали возникать небольшие фабрики и кустарные мастерские, изготовлявшие пластинки).
С. Лобовников. Крестьянин
Из жанристов предреволюционных лет нельзя не упомянуть также выдающегося мастера Максима Петровича Дмитриева (1858-1948). Как фотограф-профессионал он начал работать еще в восьмидесятых годах (в Нижнем Новгороде). Ему мы обязаны созданием широко распространенных портретных снимков молодого Горького, Шаляпина, Короленко, Менделеева, Веры Комиссаржевской и многих других известных людей Росии. М. П. Дмитриев одинаково успешно работал во всех жанрах. Отличительная черта его творчества — резко выраженная демократическая направленность. Все его сюжеты отражают публицистический подход к теме. Как представитель передовых кругов дореволюционной русской общественности, Дмитриев недаром заслужил у реакционной критики репутацию «красного».
Действительно, он оказывал услуги подпольным организациям и близко стоял к социал-демократам. М. Горький, еще смолоду друживший с фотографом, писал о нем в 1928 году Нижегородскому исполкому:
«...человек этот честно проработал до 72 лет, сильно продвинул вперед технику русской фотографии, обратил на нее внимание Европы и вообще заслуживает всяческого почтения как человек, который в свое время, в 907-8 г г. сделал немало доброго революционному движению».
М. Дмитриев. Странник
Профессиональная русская фотография нашего столетия знала многих талантливых фотомастеров, стремившихся преодолеть ремесленные приемы съемки. Из них надо назвать в первую очередь Н. И. Свищова-Паола (1874-1964), М. С. Наппельбаума; (1869-1958), М. А. Шерлинга (умер в 1958 г.), М. А. Сахарова (1869-1963). Лучшие их работы, сделанные обычно в ателье, остаются и сейчас образцами художественного портрета.
Назовем, к примеру, работу Николая Ивановича Свищова-Паола «Портрет художника В. Н. Мешкова». Прошли годы, а это произведение по-прежнему останавливает наше внимание. Ветеран русской бытовой фотографии создал образ удивительной экспрессии и психологической глубины. А какими средствами? Той же стационарной камерой с пластинками 12x16,5 см и при дневном освещении без всякой подсветки.
Стало быть, дело не в малосовершенном оборудовании, на что нередко ссылаются, и не в фотогеничности объекта, благоприятствующей съемке, а исключительно в профессиональной культуре — в развитой способности творческого видения.
Этими качествами обладали упомянутые Шерлинг и Наппельбаум, в предреволюционные годы работавшие в Петрограде. М. А. Шерлинг, окончивший с отличием Мюнхенскую Академию светописи, имел широкую клиентуру в кругах художественной интеллигенции. Он — автор интересных портретов Ф. Шаляпина и В. Мейерхольда. Для творческой манеры мастера характерна тщательная обработка негатива (он допускал соскабливание, вытравления и подкрашивание пластинок).
В схожей технике работал ранний Наппельбаум. Художник увлекался размывкой фона, а на позитиве выделял одну голову. Детали костюма и антураж заменял контурами, нанесенными от руки. Фотография подменялась подобием пастельного рисунка (так сделаны им в 1917 году портреты П. Кропоткина, Г. Плеханова и других). Позже Наппельбаум отказался от экспериментов. И в советские годы создал серию реалистических портретов своих современников (Ленина, Дзержинского, Димитрова, Горького, Уэллса и многих других).
В двадцатых годах в Москве предполагалось установить памятник Карлу Либкнехту. Одним из условий конкурса на памятник было требование: «Дать лицо Либкнехта по одному из последних его портретов, который можно достать в фотографической студии Наппельбаума в «Метрополе» («Вечерние известия» (Москва), 1919, 15 мая).
Общественное значение труда профессионалов нельзя недооценивать. Достаточно просмотреть фототеку упомянутого ранее Михаила Алексеевича Сахарова. За семьдесят пять лет творческой работы он создал уникальную портретную галерею деятелей русского искусства, включающую тысячи снимков выдающихся артистов, художников, композиторов, писателей (портреты Чехова, Горького, Шаляпина. Собинова, Ермоловой, Станиславского, Немировича- Данченко, Репина, Сурикова, Левитана, Поленова, Врубеля, Васнецова, Рахманинова, Ипполитова-Иванова и других).
В 1915 году было создано Всероссийское общество фотографов, объединившее профессиональных мастеров портрета. Позже, в советское время, это общество имело печатный орган — «Фотограф», в котором, между прочим, сотрудничал А. В. Луначарский.
Передовые русские фотохудожники, верные идейным основам реализма, создали яркую, зримую летопись своей эпохи. Теперь она — всеобщее культурное достояние.
Многие страницы этой летописи остаются еще нераскрытыми. История портретной фотографии, ждущая своих исследователей, могла бы поведать много интересного. Что мы знаем, например, о творчестве фотографа Петра Ивановича Шумова, умершего в Лодзи в 1936 году? Имя его забыто. Между тем, живя с 1902 года в Париже, он часто снимал русских революционеров-эмигрантов. Напрашивается вопрос: не сохранилась ли его фототека с портретами большевиков парижской группы? Нашим фотографам старшего поколения была присуща горячая творческая увлеченность и преданность гражданским идеалам своего времени. Их славные традиции теперь достойно продолжают советские фотомастера.
«Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком» («К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве», т. I, 1957, стр 171). Это напоминание К. Маркса равно относится к самим творцам. Чем больше знает художник, тем глубже и свободнее его творчество.