Новое время Чёртик в склянке, «ляльки», «пилка»: польские дети встарь

Арсений Богатырев

кандидат исторических наук, г. Тольятти
sob1676@yandex.ru

Книги автора

Многие нынешние отроки настолько привыкли к телевизору, планшету, ноутбуку, компьютерным играм, что, порой, трудно представить, как без всего этого обходилось молодое поколение в прошлом. Во что же оно играло, как проводило время? Наведем исторический «курсор», к примеру, на территории расселения поляков в XVII–XIX веках, поглядим, как жилось младшим представителям общества там.

Если ребенок заболел, чем его лечили? Кажущиеся некоторым «страшными» прививки или не были пока изобретены, или же не столь распространились: простой народ часто прибегал вместо этого к целебным ваннам, в воду добавляли травы (тимьян или чабрец). Болезни глаз исцеляли снадобьем из моркови. Но самое неприятное, когда детей беспокоили «зубищи» или «теменной зуб» – так в народе называли воспаление миндалин, которые сильно увеличивались и опухали. Тогда мать брала дитё на руки и смазанным имбирным медом пальцем, просунув его в рот ребенку, обрабатывала миндалины. Сложно себе представить неприятные ощущения страждущего карапуза, которому для облегчения болей клали на темя перемолотый горох или чеснок.

Вместо яслей малышей передавали под надзор зорких нянек. Покормив малютку едой с молоком или маслом, кашей из хлеба, сахара или манки, «мамки» могли с дитятком немного и поиграть. «Кошке, кошке в лапки, поедем до бабки, даст нам бабка кашки, а дедка – приправки», – приговаривали родители, забавляясь с дитём в ладушки. Раскачивая маленького всадника, они напевали: «Мышка, мышка, пошла в лесок, поймала пташку, никому ее не отдала, проглотила ее сама».

У обычного мальчугана и развлечения были простые – так как компьютерных «стрелялок» не водилось, крошка-поляк мог предложить в качестве игрушки… ключи, наперстки или монеты. Даже и помыслить трудно, сколько всего интересного таит в себе обычное окно – оно может «звучать»: вот польский мальчик мочит палец водой и начинает извлекать из стекла разные звуки, всего лишь водя по нему. Были в старой Польше и свои «Детские Миры». Разные разности можно было приобрести в Варшаве у Конопацкого, Гивартовского или Гродзицкого, за всем необходимым ходили на Длинную улицу.

А чем занимали время девочки? Любили они плести венки из «квятков» (цветов), играть в куклы – «ляльки». По садам собирали скорлупки «ласковых» орехов (лещины) или орехов грецких, которым суждено было стать посудой, тарелками и мисками для эльфийского пиршества – игры в кухню. В XIX веке ребенок мог ощутить себя самым настоящим градостроителем: его игрушками являлись миниатюрные домики, окруженные лилипутскими садами. А мог почувствовать себя полководцем, разыгрывая подлинные битвы легионом крошечных солдатиков.

 Худ. Ф. Стрейтт. Кукольный доктор

На потеху шли и более необычные «механизмы». Один из современников начала XIX века (1805 год) застал детей знатной дамы Замойской за любопытным занятием – ребенок рассматривал стеклянную банку, наполненную водой. Но что же вызвало любопытство малыша? У самого донышка склянки что-то скакало и вертелось. Очевидец раскрыл секрет этого устройства: на дне емкости при помощи пружины двигался крошечный «дьябелек» – чертенок! И такие игрушки водились у маленьких поляков в старые времена.

Не забывали о разминке для ума – существовали «интеллектуальные» игры, за которыми проводила время детвора XIX века, любившая шарады, головоломки, лотереи, исторические и математические игры. В польских «тихих» играх можно было запросто «поменять» цвет кожи: в игре в шашки «чернокожими» («чарношкурниками») становились, играя черными шашками, «белокожими» («бялошкурниками») – белыми. А вот «баба», «рослые», «рыцари» и пр. – это уже названия шахматных фигур.

 Худ. Ю. Шерментовский. Посвящение в рыцари

Свои часы отводились чтению – ровесники-поляки нынешних российских детей любили книги. Их было великое множество: «Веселая обезьянка, Забавная повесть для маленьких детей» (1836 год), «Молельня в лесу и Голубок, Две повести для детей» (1843 год), «Сюрприз. Собрание повестей для прилежных детей» (1844 год), «“Незапоминайки”. Моральные повести для детей» (1846 год) пани Мониковской, «Дедушка и четверо его внуков» (1848 год), «Домашние вечера. Собрание игр, описаний и повестей для науки и развлечения хороших детей» (1848 год), «Забавная история для детей» Генриковского (1848 год), «Ассармот, или Историческая игра из польской истории» госпожи Гоффман (1850 год), «Хорошо воспитанная кукла, или Волшебный фонарь для послушных детей» (1850 год) и др. Выпускалась «Новая Библиотека», полностью посвященная молодежи.

Из книг узнавали, как нужно себя вести в церкви, в обществе, за столом и т.д. Существовали и особые детские журналы, наподобие нашего «Мурзилки». Тогда, как и сейчас, зачитывались приключениями Робинзона Крузо, доброго Франюша и вредного Костюша, деяниями героев мифов и легенд. О чудесах природы узнавали из «Повадок птиц» (1845 год) или «Естествознания» (1849 год). Познавали мир с Олесей и Адасем, штудируя «Географию для детей». Младшие учились грамоте с «Игрушкой для малых детей, или Читаем понемногу», произносили слова, прочитывая буквы вместе с «Геленкой».

А сколько радости доставляла малышне обычная грязь! Педагогические трактаты не предостерегали от прикосновений к ней, источнику инфекций, но наоборот, советовали использовать грязь в учебных целях: для стимулирования у детей фантазии. Ее развитию способствовала лепка – не только из грязи, но и из воска, песка.

Значительную часть дня проводили на свежем воздухе. В старинных польских книгах утверждалось: «Человек подобен древу». А ему лучше на воле – в саду. Раздобыв мыльной воды, малыши в огороде выдували разноцветные пузыри. Настоящим праздником были пикники. Деревенские, как и ныне, любили ходить в лес по ягоды – земля щедро одаривала земляникой, черникой, а также лесными грушами и яблоками. Но требовалось проявить внимательность: в лесной чаще красовалось яркими ягодами ядовитое растение «волчье лыко». Весело было слышать в лесу кукушку, о которой учитель и писатель Людвик Концевич говорил, что «ее голос – развлечение детям».

 Худ. А. Котсис. Дети в лесу

А что там вытворяют мальчишки-сорванцы? Обезглавить «казака» – вот одна из любимейших их игр. За «казаками» отправлялись в соседский палисадник, где искали «поросячий визг», «молоко свиньи» или «воловьи очи» – под этими смешными названиями подразумевались одуванчики с пушистыми головками-шапочками. Сорванные и разделенные между игроками растения превращались в «казаков», так формировали отряды. Когда отряды укомплектованы, время начинать игру. Каждый из участников пытался «обезглавить» как можно больше «казаков» противника, выпустив в небо тучу невесомых семян. Знали и «короля»: один из ребят закрывал лицо, другие же старались быстро его ударить – кого «водящий» поймает, того и ставит на свое место.

Не отказывали себе в удовольствии попинать мяч, который подарили детям особые деревья. Именно из застывшего сока каучукового дерева делались прыгучие мячи-баллоны, туго наполненные воздухом, которые перебрасывали друг другу маленькие краковяне. Они и не подозревали, сколько пользы приносил материал, столь безжалостно гоняемый ими по мостовой – следуя советам аптекаря Динглера, родители при помощи каучука сберегли от сырости не одно кожаное изделие. Для справки: игрой с мячом («пилка») не стеснялись размять затекшие мышцы и короли – например, Сигизмунд III.

Относительно недавнее почти повсеместное увлечение молодежи – преодоление препятствий («паркур») – было знакомо и уличным мальчишкам старой Польши. Правила хорошего тона запрещали детям высших сословий то, что могла себе позволить уличная детвора: скакать по лавкам, лазить по деревьям, бегать и прыгать по «кошачьим лбам», как называют поляки булыжные мостовые.

Зима дарила новые развлечения – снежки, катание с горки. Из снега лепили снежных баб, возводили крепости и замки, которые храбро защищали и с боем брали. Уже тогда понимали, что такие игры – не только увеселение, но и своеобразное лекарство от разных недугов, закаляющее организм и укрепляющее здоровье. Кто из детей не летал во сне, и кто не хотел повторить то же самое наяву? Зимой это становилось возможным: летать, словно птица, позволяли изделия из кости или стали – коньки.

От такого активного отдыха разыгрывался нешуточный аппетит. До двухлетнего возраста обычной пищей подрастающего поколения считалось молоко. Причем, по мнению польских родителей, лучше всего для этих целей подходило молоко козы или ослицы. Впрочем некоторые почитали вполне сносным и коровье молоко, при этом немаловажную роль играл цвет буренки – лучше, если молоко будет от черной коровы. И вот начиналась трапеза. Грозная мать становилась за спиной у отпрысков, держа в руках увесистую розгу, пока те «штурмовали» тарелки с супом. Все наполнял невообразимый гвалт – детский плач смешивался с окриками строгой матушки. Еще веселей, если прием пищи совмещался с приездом гостей, что сулило раздачу грецких орехов, почитаемых за знатное лакомство. Объедались «конфектами» в бумажных фантиках, угощались миндалем и изюмом.

Но был продукт, который запрещалось давать детям до двенадцати лет – мясо. И причина, как объясняли мудреные книжки, крылась в зубах ребенка. В старину верили, что человек не предназначен Богом и природой для поглощения животной пищи. Ведь зубы у него не такие, как у кошки, волка или собаки – они не острые, а затупленные. Тем более не стоит угощать мясом неокрепший детский организм. Такие «вегетарианские» заповеди!

Особо голодные, не дотерпев до приглашения к обеду, шли своим путем. В польских садах благоухали розы, источала аромат лаванда, радовал глаз барвинок. Но не за этим пробирались в сады мальчишки. Их манили разнообразные ягоды, хулиганы набивали животы еще несозревшими крыжовником и малиной. За этим неотвратимо следовало наказание, которое было посерьезней хлыста рассерженного садовника – сильнейшее расстройство желудка.

Делу – время, потехе – час. Наступали школьные будни. В давней Польше в школу детей старались отдать в особый день, посвященный Святому Гжегожу (Григорию). Учитель, персона важная и степенная, в этот праздник представал в несерьезном обличье. Наверное, нелеп был внешний вид «бакалажа» (бакалавра), увешанного чем-то похожим на знакомые всем бублики и баранки. А будущие прилежные ученики гонялись за ним, стараясь сорвать с дядьки сдобное угощение.

Школьники XIX века зубрили арифметику по учебнику Кравчикевича, учили историю по Шлецеру. На переменках подуставшие школяры занимали себя во многом тем же, что и наши современные «мученики науки»: прыгали через длинный шнур – скакалку, увлекались «муштрой». С какой, наверное, завистью смотрели младшие на старших, как им хотелось примерить мундиры, которые гордо носили участники этой игры, создававшие почти настоящие армии, со своим оружием, родами войск и т.д.

Заглянув в класс краковского лицея Святой Анны, мы угодим в подлинную пещеру Али Бабы – на уроках естественной истории все искрилось от россыпи самоцветов: гиацинтов, топазов, турмалинов и т.д. Некоторые из камней были «суровыми», но не стоит их опасаться, ведь «суровый» – лишь характеристика степени обработки минерала. Уроки биологии проходили в окружении чучел птиц под стеклом, географии – между глобусами (небесным и земным). А вот кабинет изобразительного искусства: по стенам развешаны репродукции картин Рафаэля, Давида, выстроились головы Ромула, Иоанна Евангелиста; смерть Цезаря соседствовала с видами Австрии.

Дни учений сменялись праздниками. Тогда пели песни, которые можно было отыскать, например, в «Детских колядках на 1863 год». На Рождество и Новый год ждали подарков от Святого Миколая (Николая) – польского Деда Мороза. Выглядел он несколько непривычно для нас, гордо вышагивая в шапке епископа из позолоченной и посеребренной бумаги с епископским посохом в руке. Сопровождала Миколая не Снегурочка, а ангел в белоснежных одеждах. Мешок за спиной «Деда» заменяла объемистая корзина.

Едва заслышав песенку «Пришел Святой Миколай с неба по лесенке, по ней же туда и вернется», бросались искать под подушкой пряники, яблоки и позолоченные орехи. Если находили – значит, они весь год вели себя прилежно, но если обнаруживали розгу…

Детский новогодний праздник был не только веселым мероприятием, но и серьезным испытанием для детей. Святой Николай входил в комнату со словами: «Пусть будет восхвален Иисус Христос!» и, услышав в ответ «Аминь!», шел угощать детей подарками. Но прежде, усевшись в кресло, устраивал «экзамен» на знание молитв и Священного Писания. Тех детей, которые верно отвечали на его вопросы, он награждал, других – пугал Адом.

Что же припас в своей корзине Святой Миколай? Музыкальные рожки (дудочки), маленькие возки, деревянных лошадок. Мальчишки, конечно же, любили оружие – им часто дарили деревянные палаши или кнуты, глядели они в калейдоскоп чудесные картинки. А в праздник «вигилий» семью могла осчастливить своим визитом «гвязда» – Небесная Звезда. В белых одеждах блуждала от дома к дому ряженая, которую называли «невестой» и одаривала примерных бутузов. Компанию ей составлял хлопец с большой бородой и усами из пакли, которого звали «Старым Юзефом» (т.е. Иосифом).

В праздник «Трех Мудрецов» – волхвов, пришедших поклониться младенцу Христу, – в костелах собирался народ. Священник-ксендз раскладывал на алтаре польские и венгерские монеты с изображением Богоматери, символизировавшие золото, которое среди прочих даров преподнесли новорожденному Мессии маги-звездочеты. Никто не уходил с пустыми руками, получая освященную монету, перстень или золотую медальку.

 Худ. Ю. Симмлер. Панны Кроненберг

Облик некоторых персонажей польских праздников-увеселений мог запросто испугать. Топор в руке – неотъемлемая часть реквизита хохмача, ходившего по домам на «запуст» (особый польский карнавал), которым завершалось время строгого поста. Топорик на длинном древке не только зловеще поблескивал, но еще и «пел»: громкий перезвон издавал колокольчик, привязанный к этому необычному «жезлу».

Мягко говоря, не слишком приятная процедура – порка. Но для детей в старину такое наказание ассоциировалось как с экзекуцией, так и с угощением. На польских землях совершенно особым был для детворы день «Избиения младенцев», установленный в память о страшном поступке новозаветного царя Ирода. Тогда малютки получали подарки, которые в Чехии предварялись битьем прутиками, что имитировало действия воинов, посланных жестокосердным царем, дабы вместе со многими невинными младенцами умертвить и того, кого тиран опасался – младенца Спасителя.

Наконец, устав от праздничной суматохи, малыши засыпали. Мягкую перину на ложе крестьянских детей заменяла солома, одеялом становилась обычная одежда (https://bodo.su/partnyoram/). Наблюдать за полетом Морфея было неудобно, ведь приходилось ворочаться в окружении множества «соседей»: все спали вместе. Отдельная кровать была настоящим роскошеством, мечтой любого дитяти – только в жилище более-менее состоятельных людей ребенок обладал этим «предметом роскоши». Были и другие кровати, настоящие «небоскребы», укрытые несколькими высокими перинами – попробуй-ка взобраться на эдакую кручу!

Напоследок, перед сном, часто рассказывали сказки, в том числе довольно страшные. Мальчишка XIX века мог порассказать немало жутких историй. Маленькие рассказчики пугали друг дружку россказнями о «нечистом», «старой бабе» (аналог Бабы-Яги), цыганах, «калмыках». Но, наверное, страшнее всех выглядела байка об «упиуре» – мертвеце, который так и не обрел в смерти мира.