Сделали ли реформы Хрушева сильнее Советский Союз или дестабилизировали его?

Грибулина А.

Жажда новизны, деятельный характер, пишет Ф. Бурлацкий, – были органическими чертами Хрущева. Широкая программа восстановления сельского хозяйства, создание совнархозов, интенсивное жилищное строительство, техническое перевооружение промышленности. Паспортная система в деревне, пенсионное обеспечение крестьян, повышение зарплаты низкооплачиваемым категориям трудящихся. Подготовка новой Программы партии, обновление основных законов, изменение принципов и стиля отношений с Западом. И даже знаменитая эпопея с кукурузой... Во всем отражался поиск своих путей и решений, его неуемный общественный темперамент. Хрущевское время было пропитано духовным возрождением, хотя процесс этот и носил явную печать прошлой эпохи, был противоречивым и нередко малоэффективным.

 Хрущев в 1962 г.

 

 

Показательна судьба прогнозов о будущем Советского Союза. В 1947 году известный американский дипломат Джордж Кеннан предсказал распад СССР, который должен последовать в течении ближайших десятилетий. В 1960 году историк Роберт Конквест заявил, что уже в ближайшее десятилетие советский режим рухнет.

В 1982 году о том же самом говорил президент США Рейган, назвавший Советский Союз «империей зла». В 1985 году Херман Кан, американский специалист по ядерному оружию, опубликовал статью, в которой доказывалось, что СССР будет существовать, по крайней мере, до 2800 года. Как известно, СССР прекратил свое существование в 1991 году.

 Рейган и Горбачев на саммите в Женеве, фото 1985 г.

Не сбылся и хрущевский прогноз. В 1956 году, в ООН Хрущев обратился к американской делегации с репликой: «Мы вас похороним!». Смущенные советские дипломаты, потом объясняли, что Хрущев имел в виду мировой капитализм, а не США. Хрущев также предсказывал, что уже в 1970-е годы в СССР будет построен коммунизм и исчезнет религия. Все хрущевские реформы служили обозначенной цели, однако в конечном итоге результат оказался прямо противоположным. Именно Советский Союз спустя несколько десятилетий рухнал погребя под собой «великие и ужасные» начинания Хрущева.

Надо иметь в виду, – отмечает Ф. Бурлацкий, что Хрущев и его поколение руководителей выросли в сталинское время. Они прекрасно помнили, как после окончания Второй Мировой войны три лидера – Рузвельт, Сталин и Черчилль – разделили мир. И Советскому Союзу по этому разделу досталось все от Одера до Янцзы. Крепко засело в сознании, что это результат наших побед и чудовищных потерь в войне. Эти территории – законный приз, и в этом регионе СССР может делать все что угодно. Существовало убеждение, что Америка не тронет нас, чтобы мы не делали внутри своего лагеря. Афганистан стал выходом за пределы этой зоны – это уже было проявление сверхсупердержавия.

 Черчилль, Рузвельт, Сталин на Ялтинской конфренции. Фото: февраль 1945 г.

По мнению американского историка У. Тейбмана, Сталин создал систему, которая была чрезвычайно мощной, но зависела от его действий и даже от его личного присутствия. Поэтому она была потенциально слабой, построенной на терроре и вере в Сталина. Когда Сталина не стало, и, особенно после того, как Хрущев выступил с осуждением культа личности, страх перед Сталиным и вера в Сталина резко уменьшились. Эта система была особенно слаба за рубежом в странах соцлагеря, где режим не мог контролировать людей так плотно, как внутри СССР. Все проблемы начались в Восточной Европе и Китае. Но вклад Хрущева в уничтожение этой системы был ключевым. Хрущев пытался ее улучшить, модернизировать и очеловечить, но тем самым он нанес ей тяжелую рану.

Часто Хрущева сравнивают с Горбачевым. Но при Горбачеве вера в коммунизм уже исчезла, и Горбачев не сталкивался со столь серьезным сопротивлением системы, как Хрущев. Именно сопротивление системы власти, созданной Сталиным, в конечном итоге, привело к свержению Хрущева.

 После отставки. Н. С. Хрущев со второй женой Н. Кухарчук. Фото 1965 г.

В хрущевскую эпоху возможность преобразований в общем и целом символизировали всемирно известные достижения в области культуры и космических исследований, возможность же возврата к прошлому иллюстрировало появление новых форм «культа личности». Весь период хрущевских реформ проходил под основополагающим девизом: догнать и к 1980 году перегнать Америку в ключевых областях производства и потребления. Хрущев и руководители политической и научной жизни страны в первую очередь подробно изложили и торжественно продекларировали эту перспективу в виде программы на XXII съезде партии, состоявшемся в 1961 году.

Никита Сергеевич верил, что своими реформами может провести Советский Союз из сталинского периода социализма в коммунизм. На самом деле он пытался связать воедино две несовместимые идеи: а) унаследованное от Сталина намерение «догнать и перегнать Запад» с помощью экономических и политических механизмов принуждения; б) стремление к демократизации советского строя с инициативным участием широких народных масс в самоуправлении. Он провозгласил своеобразное возвращение к традициям «революционного ленинизма». Осуществление этих идей принесло, казалось бы, ощутимые результаты. И все же в конечном счете следует признать очевидную несостоятельность обеих концепций, рассматривая их в контексте достижения тех целей, которые были сформулированы в программе, принятой на XXII съезде КПСС. Хрущевское десятилетие и с социальной, и с экономической точки зрения определенно является одним из наиболее позитивных периодов истории Советского Союза, связанным с повышением жизненного уровня населения и ослаблением диктаторских методов руководства.

 Хрущев инспектирует сельское хозяйство. Фото 1959 г.

Экономические преобразования Хрущев строил на политической основе. Прежде чем проводить в жизнь свои реформы, он обеспечивал их общественно-политической поддержкой. Решающим фактом в этом отношении стал в феврале 1956 года ХХ съезд КПСС, где генсек выступил на закрытом пленуме с речью, в которой разоблачил преступления сталинской диктатуры. Этот шаг советского лидера вызвал невероятный общественно-психологический резонанс и вместе с тем открыл вероятность новых перспектив как для восточно-европейских социалистических государств, так и для западного рабочего движения. И это не говоря уже о развивающихся странах третьего мира, которые во многих случаях брали «советский пример» в качестве позитивной модели в борьбе против колониализма. Другим результативным шагом стало изменение внешнеполитического курса: под знаменем «мирного сосуществования» был начат поворот от «холодной войны» к международному сотрудничеству, суливший выгоды как Советскому Союзу, так и США вместе с их западно-европейскими союзниками. Создание более открытого общества хорошо вписывалось в концепцию «развития вдогонку», которая не порывала со сталинской политикой индустриализации, а лишь видоизменяла ее. Хрущев выступил на съезде и со стратегическими преобразованиями в области теории. Он говорил о возможности различных путей построения социализма. С особой похвалой отзывался о самобытном опыте Югославии и Китая. Однако всплывшие сведения о сталинских репрессиях вызвали во многих странах такие бурные политические процессы, которые ошеломили не только противников, но и его самого. Осенью 1956 года – после некоторых колебаний – он решился на развернутое военное вторжение в Венгрию, демонстративный характер которого остановил в ряде стран им же стимулированные реформы. Позицию Хрущева по венгерскому вопросу определили два момента. Во-первых, он рассматривал это восстание как дестабилизирующий фактор внешней и внутренней политики, который способен вызвать гражданскую войну. А во-вторых, чувствовал нарушение баланса сил, достигнутого в Ялте. В его окружении преобладали люди, считавшие венгерский «эксперимент» буржуазной контрреволюцией. И в конечном счете он причислил к одному лагерю и рабочие советы, и консервативные силы, жаждавшие хортистской реставрации, и демократических «реформаторов» социализма.

 Советские танки на улицах Будапешта. Фото: октябрь 1956 г.

В свою очередь взятый им в качестве своеобразной контрпозиции жесткий курс способствовал избавлению в июне 1957 года от противостоявших ему главных фигур старой сталинской гвардии во главе с Молотовым и Маленковым. Однако, как бы Хрущев ни укреплял международные позиции Советского Союза (деколонизация и таким образом урегулирование берлинского вопроса, примирение с Югославией, наконец, разрешение кубинского кризиса и т.д.), реформы в стране «пробуксовывали». Серьезные результаты были достигнуты, прежде всего, в области оборонной промышленности и космических исследований. Это подняло международный авторитет государства, но потребовало огромных затрат. Краткий визит в Америку в 1959 году сделал Хрущева невероятно популярным. Его чествовали как настоящую голливудскую звезду: головокружительную карьеру пастуха, ставшего главой государства, пресса возвела в символ «американской мечты».

В конце концов, общество стало уставать от грандиозных экспериментов. Бюрократии надоела реформаторская кампанейщина, а десятки миллионов рабочих и крестьян так и не увидели каких-либо достижений по части стабильного снабжения продовольствием, хотя это было одним из главных хрущевских обещаний (к 1980 году перегнать Америку по потреблению мяса на душу населения). Интеллигенция, которая с большим воодушевлением восприняла хрущевскую «оттепель», повсюду наталкивалась на бюрократические препоны в виде суровой цензуры. В этом смысле весьма характерен скандал, разгоревшийся вокруг романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», удостоенного в 1958 году Нобелевской премии. А ведь поначалу успехи хрущевской политики были связаны как раз с либерализацией в области культуры. Несмотря на то, что Хрущев взял под свое покровительство «главного биолога» сталинской эпохи Лысенко, в сфере литературы и идеологии он стимулировал поиски новых решений. Стоит упомянуть о журнале «Новый мир» (под редакций А. Твардовского), на страницах которого в 1950-60-е годы интеллигенция вела дискуссии, затрагивающие самые разные общественные круги и посвященные проблемам преобразования существующего строя и возможностям сочетания демократии, гуманизма и социализма. С начала 1960-х годов ему противостоял руководимый Кочетовым журнал, который выказывал определенный пиетет по отношению к сталинской эпохе и выражал неприязнь к «либеральничающим» интеллигентам, которые в отличие от своих закосневших в рутине предшественников занимались поисками новых путей.

Главный редактор журнала «Новый мир» поэт Александр Твардовский в редакции газеты «Известия». Фото: 1960-е годы. Архив «Известий»

Время правления Хрущева, большая часть которого вошла в историю под метафорическим названием «оттепель», было отмечено противоречиями, свойственными вообще любым попыткам реформировать какую-либо жесткую систему, не меняя ее сущности.

С одной стороны, Хрущев, понимая, что после Сталина утвердиться во власти можно, только поправ саму память о великом негодяе, разоблачил так называемый «культ личности», то есть, признал хотя бы часть правды о преступлениях сталинского режима. Он вернул из ГУЛАГа тех, кто выжил и снял страшное клеймо «врагов народа» с погибших. Он приоткрыл «железный занавес», немного расширив возможности общения советских людей с иностранцами – на фестивалях молодежи, например. Он открыл дорогу публикациям Солженицына – первым официально обнародованным честным текстом о сталинском времени стал «Один день Ивана Денисовича». Он, наконец, решая бытовую общенациональную проблему – начиная массовое строительство дешевых домов с квартирами на одну семью – открыл возможности для частной жизни, которую нельзя было себе представить в «коммуналках», где пять-десять семей жили под постоянным взаимным наблюдением.

 Сталин и Хрущев. Фото: 1951 г.

С другой стороны, будучи стопроцентным коммунистом сталинской эпохи, Хрущев не мог отказаться от советских идеологических и политических обычаев. Жесточайшее подавление антисоветских выступлений в Восточной Германии и Венгрии, молодежных беспорядков Тбилиси и, наконец, рабочих протестов в Новочеркасске; борьба с вольномыслием в художественной среде, кульминацией которой стали гонения на отступивших от канонов «социалистического реализма» художников и писателей в начале шестидесятых годов; преследование инакомыслия политического и любых прегрешений против экономического тоталитаризма – вплоть до установления смертной казни для так называемых «валютчиков»; наконец, неудержимая военная экспансия, помощь всем антиамериканским и антилиберальным повстанцам по всему миру, закончившаяся знаменитым Карибским кризисом, когда только твердость президента Кеннеди заставила убрать советские ракеты с Кубы, коммунистического форпоста в западном полушарии...

Такая двойственность власти не могла не отразиться в жизни советского общества. Название «оттепель» как нельзя лучше соответствует тому времени – именно оттепель, а не тепло. Бурно расцветает культура, деятели которой раньше всех почувствовали распространявшееся в воздухе дуновение свободы. После сталинской твердокаменности идеологический надзор хрущевского времени казался мягким: власть могла прикрикнуть, и прикрикнуть строго, но сам факт: кто-то осмелел настолько, что заслужил выговора – говорил о многом. К тому же, все, как правило, и ограничивалось начальственным криком либо самого Хрущева, как на знаменитой выставке московских художников в Манеже в 1962 году, либо чиновников, отвечающих за культуру – но головы не летели, и никто не отправлялся в лагеря.

Такой советский либерализм в сочетании с постоянно пропагандируемыми «победами социализма» – из которых главными считались «покорение» целины (бессмысленное с сельскохозяйственной и экономической точки зрения) и космоса (побочное следствие ракетной гонки вооружений), а также строительство мощных гидроэлектростанций (погубившее природу на огромных пространствах) – создали атмосферу несколько иронического, но искреннего романтизма, которым были захвачены даже многие принципиальные противники системы.

 Хрущев посещает выставку художников в Манеже. Фото: 1962 г.

Таким образом, с одной стороны Советский Союз становиться с одной стороны мировой державой, которая играет значительную роль на мировой политической арене, с другой собственный народ его загоняется в «хрущевки» и готовиться к новому периоду – периоду «застоя», очередей, дефицита и т.п. Сами реформы Хрущева подготовлили брежневское время.