Русская крестьянка в XIX – начале ХХ вв.

Любовь Николаева

Крестьянская девушка до замужества

На протяжении многих поколений в крестьянских семьях складывалась система трудового и нравственного воспитания девочек и девушек, отвечающая потребностям и специфике сельской жизни. Девочек начинали приучать к трудовым навыкам с пяти-шести лет. Они помогали носить воду, дрова, полоть огород, принимали участие в уборке избы, присматривали за малолетними детьми.

В возрасте десяти-двенадцати лет девочки умели ткать на ткацком станке, прясть нитки, осуществлять уход за скотиной. Из воспоминаний крестьянина Константина Останкова Обоянского уезда Курской губернии конца XIX в.: «Девочки начинают прясть, шить, полоть с девятилетнего возраста, редко с восьмилетнего. Няньками же они становятся, если нет старших сестер, и с пятилетнего возраста».

 Девочка в платке. Худ. К. Е. Маковский, 1870-е гг.

Девушки тринадцати-пятнадцати лет часто собирались на посиделки, являвшиеся формой организации совместного труда крестьянок в селениях. Такие девичьи собрания с работой, т.е. с прялками или шитьем, проходили без участия мужской молодежи и проводились в какой-нибудь избе (нередко бане) постоянно. Главным в этом сборище была работа – старшие устанавливали обязательный «урок». В обществе ровесниц трудоемкая, утомительная работа проходила веселее, становилась доступнее, а развлечения (игры и песни) придавали посиделкам заманчивость.

К пятнадцати годам девушки были практически полностью включены в соответствующие их социальному статусу виды домашнего и полевого хозяйства. С этого возраста в круг их забот входил сбор приданного. Так, из воспоминаний крестьян Медвенской волости Курской губернии известно, что «с 14-15 лет девчата ходят на заработки и все деньги тратят на наряды в приданое».

Существовал ряд основных критериев, которым должна была соответствовать крестьянская девушка для того, чтобы расположить к себе молодого парня и быть принятой в его семью. Важнейшими данными считались физическая выносливость, крепкое здоровье, смиренный нрав. Особое внимание обращалось на те внешние характеристики девушки, которые свидетельствовали о том, что она могла родить здоровое потомство. Девушка должна была обладать добротным надлежащим ростом, иметь крепкое телосложение, высокую грудь, крупные бёдра, гладкое белое лицо, румяную, белые зубы, черные брови, длинную русую косу.

 Кто там? Худ. В. М. Максимов, 1879 г.

Девушка без румянца, «сурьезная», «диковатая», «угрюмая» не ценилась, а тех девиц, кто плохо прял, ткал или работал в поле называли «никудышними». Выдать замуж такую девушку не помогал даже подкуп жениха главой семейства. «Бывает, впрочем, что какие-нибудь пятнадцать-двадцать пять рублей, даваемые отцом «за девкой», заменяют и здоровье, и ум, и доброе поведение ... Отцы и матери падки на это ужасно. Сами женихи на такое денежное приданое совсем не смотрят. Один мужик негодовал на жену своего брата. «Женить-то его женили, да жена-то никудашняя: ни прясть, ни шить. Вы сами знаете, из чего наш брат женится, из рубах да из портков ...»

Возможности добрачного знакомства были у девушек из крестьянских семей весьма широкими. Все они вели напряженную трудовую жизнь, участвовали в полевых работах, промыслах, «встречались на улице (у дома, в поле, на погосте), в праздники – на хороводах и играх», «виделись каждый день, но мимолетно». Из воспоминаний крестьянки А. С. Устиновой: «Девушкой ходила на игрища. К кому идешь, родителям сказывали. Если в том доме беспорядок, плохие люди живут, так еще и не отпустят. Без спросу мы и не ходили, боялись словом перечить родителям, так и сидели весь вечер дома».

Девушки в крестьянских семьях XIX в. выдавались замуж, как правило, не позднее 18-20 лет. Согласно постановлению Синода от 19 июля 1830 года, имевшему силу закона, брак допускался лишь по достижении совершеннолетия, которое определялось для девушек в 16 лет, для юношей – 18 лет.

Как правило, разница в возрасте молодых людей составляла 2-3 года в пользу жениха. Для невесты считалось бесчестием выйти замуж за старика, т.е. мужчину старше ее более чем на 3 года по причине того, что средняя продолжительность жизни мужчин в селе насчитывала на 2-3 года меньше, чем женщин. С увеличением возрастной разницы брачующихся для крестьянки возрастала вероятность раннего вдовства. Самое лучшее, если жених и невеста были ровесниками – ровня.

При женитьбе сыновей и, особенно, при выдаче замуж дочерей соблюдалась строгая возрастная очередность. Так, первой на очереди стояла старшая сестра. Семья сознательно держала младшую дочь (или младшие дочерей) в тени до выхода замуж старшей. Например, во время престольных праздников, когда семью посещало наибольшее количество гостей и притом не только родственников, угощать их выходила только старшая сестра.

«Родной батюшка» при выборе для дочери мужа на первое место ставил репутацию, т.е. жених должен был быть из хорошей семьи, пользующейся всеобщим уважением, руководствуясь принципами: «Яблочко от яблони недалеко падает» и «От сосны яблочек не родится». Немаловажное значение имел достаток, т.е. экономическое состояние семьи.

 Свадьба. Худ. И. М. Никифоров, 1970 г.

Заключение брака приурочивалось к определенным периодам земледельческого календаря. Венчания и свадьбы проводились в свободное от сельскохозяйственных работ время. Определенный отпечаток на их распределение в течение года накладывал и церковный календарь. Во время Рождественской, мясопустной, Пасхальной недель, в дни крупных церковных праздников, также во время постов не венчали и свадеб не играли. Поэтому подходящим для свадьбы считалось время от Покрова, когда заканчивались все сельскохозяйственные работы, до начала Филиппова (Рождественского) поста (с 14 октября по 28 ноября), зимой от Крещения до Масленицы, весною – от Красной горки до начала Петрова поста.

В XIX в. стремление выходить замуж (и жениться) в пределах своего села или ближайших деревень являлось стойким обычаем (в то время как в допетровское время требование избегать близкородственных браков находило отражение в пожелании «искать невесту за семь деревень»). Любовь «на стороне», увлечение крепостного девушкой, принадлежавшей другому помещику, рождала одни трагедии. Редкие владельцы зависимых душ (вроде П. А. Румянцева) позволяли крестьянкам выходить замуж «по собственному произволению». Большинство исходило из возможности заключения браков исключительно в пределах собственных вотчин.

Жизнь женщины после замужества

При заключении браков в среде крестьян руководствовались, во-первых, экономическими соображениями, когда хотели получить в хозяйство работницу, во-вторых, внутренними воззрениями о необходимости женитьбы, существовавшими в крестьянской общине.

Попадая в семью мужа, девушка становилась одним из ключевых звеньев в работе хозяйственно-бытового механизма крестьянской семьи. Её называли снохой. Снохи являлись «чужеродками», были связаны с семьей мужа косвенными родственными узами, поэтому держались в семье обособленно. Сноха, кроме мужа, зависела от свекра и свекрови.

В больших неразделенных семьях было от двух до пяти снох. Ими управляла свекровь – жена главы семьи, большуха. В компетенцию большух входили контроль за поведением всех членов крестьянского сообщества; формирование общественного мнения и его публичное оглашение; проведение всех семейных ритуалов: календарных праздников с обязательными для них гостьбами, поминок, свадеб, проводов в армию; на их попечении – дом, скот и дети (и собственные, и дети сыновей – внуки).

 Гости учителя. Худ. Н. П. Богданов-Бельский, 1928 г.

Снохи обязаны были беспрекословно выполнять все распоряжения большухи. Обязанности по выполнению хозяйственных работ в крестьянских семьях ранжировались.

Печением хлеба занималась наиболее опытная, чаще всего старшая сноха, готовили пищу и доили коров снохи поочередно. Самая трудоемкая часть работы выпадала на долю младшей снохи. Ей нужно было повиноваться не только своему мужу, но и всем старшим родственникам. «Войдя в мужнину семью, по возрасту чуть не ребенок, она из-под материнского крыла, из “горницы” впрягается в самую тяжелую домашнюю работу. Свекровь и рада на нее взвалить все дела». Потребности снохи ограничивали до минимума: она за работу получает только общий стол и больше ничего».

Зимой между женщинами устанавливалась очередность в выполнении домашних работ, «очередная женщина должна наносить воды, напоить скот и исполнить все другие хозяйственные дела». Женщин, поочередно выполнявших обязанности по дому, называли «денщицами». Денщица никогда не обедала вместе с другими, а только подавала и принимала кушанья, обедала после одна. Другие в это время работали на себя. Вновь пришедшим снохам, в частности молодым, в некоторых семьях свекровь / большуха предоставляла на год, а то и на два льготу – освобождала от обязанностей «денщицы».

В числе женских обязанностей были как домашние работы: обшивка, обмывка детей, топка печи, уборка избы, обработка льна, изготовление одежды для всей семьи, так и сельскохозяйственные работы, включающие уход за садом и огородом.

В летний период женщины «страдовали» в поле, т.е. косили, ворошили, стоговали, скирдовали сено, вязали снопы и молотили их цепами, а также отжимали масло, рвали и трепали лен, коноплю, неводили рыбу, выхаживали приплод (телят, поросят), не считая повседневного труда на скотном дворе (вывоза навоза, лечения, кормления и дойки).

 Сенокос. Худ. Н. К. Пимоненко, 1900-е гг. (?)

В осеннюю пору женщины осуществили продовольственные заготовки собранного урожая, а также мяли и чесали шерсть, утепляли скотные дворы. Зимой сельские жительницы «трудолюбствовали» дома, готовя одежду для всей семьи, вязали чулки и носки, сети, кушаки, плели подхомутники для сбруи, вышивали и изготавливали кружева и другие украшения для праздничных нарядов и сами наряды. К этому добавлялись ежедневные и особенно субботние уборки, когда в избах мыли полы и лавки, а стены, потолки и полати скребли ножами: «Дом вести – не крылом мести».

Крестьянки спали летом по 3-4 часа в сутки, изнемогая от перегрузок (надсады) и страдая от болезней. Зимой самой распространенной болезнью была лихорадка (горячка), обусловленная проживанием в курных избах, где вечером и ночью было жарко, а утром холодно.

В Письмах А. Н. Энгельгардта находим описание случаев заболевания женщин в русской деревне: «Вскоре Аксюте, которая стала было поправляться, опять стало хуже. Не оправившись от болезни, она стала носить воду, мять пеньку, убирать скот. Простудилась и опять слегла. <…> Аксюта пролежала всю зиму и умерла в марте. Бедному во всем несчастье: уж умерла бы осенью, а то целую зиму расход, а к весне, когда девка могла бы работать, умерла».

Женщины свободного времени почти не имели, но и они старались освободиться от хозяйственных и домашних дел и отдохнуть. В это время женщины выходили на час-полтора за ворота, усаживались на скамейках около домов, встречались с соседками, знакомыми, говорили о хозяйственных нуждах, наблюдали как гуляет и веселится молодежь. Часто такие беседы сочетались с рукоделием. Женщины вышивали, вязали крючком, шили. Осенью замужние женщины устраивали посиделки-капустки. В середине сентября (Воздвиженье) завершался сбор капусты, и ее готовили на зиму. Женщины помогали хозяйке в заготовках на зиму, даром, а та потом накрывала стол.

Молодые замужние женщины нередко участвовали в вечерних гуляньях, хороводах и подвижных играх, где ценилась быстрота реакции. Весело отмечались святки (с 25 декабря до 6 января) – с гаданьями, играми в снежки, колядованием, ряжеными в костюмах и масках. На Троицын день (50-й после Пасхи), в начале лета, девочки и девушки водили хороводы, играли в горелки и русалки, гадали.

 Святочное гадание. Худ. Н. К. Пимоненко, 1888 г.

Одним из самых значимых событий в жизни русской крестьянки было рождение ребенка. Само соитие между мужчиной и женщиной было оправдано по православным канонам как средство для зачатия детей. Первый ребенок у крестьянок рождался в 18 лет, а наступление физической стерильности наступал к 40 годам. В. Б. Безгин писал: «Обыкновенно свежие и здоровые 20-летние девушки через 5-7 лет замужней жизни быстро делаются 40-летними и в этой форме застывают до настоящей старости».

Русская крестьянка в среднем рожала 7-9 раз. Успешное прохождение родов во многом зависело от умения повивальной бабки. Деревенская повитуха занималась не только принятием родов, она выполняла и первые послеродовые процедуры над ребенком и роженицей, сопровождая их необходимыми магическими действиями. Это были: обрезание пуповины, действия с последом, купание ребенка и роженицы. Повитуха была единственной помощницей при родах в деревенском доме.

Роженица быстро возвращалась к хозяйственной жизни. Бывший земский начальник из Тамбовской губернии А. Новиков в своих воспоминаниях отмечал «Ни болезни, ни роды – ничто бабу не спасает. Если родила в рабочую пору, то на третий день иди вязать снопы. Можно ли после этого удивляться, что все они больны женскими болезнями».

Церковный закон сурово наказывал тех женщин, которые пытались избежать беременности или прервать ее. Жестокие меры, приравниваемые к каре за детоубийство, ожидали и тех мужей, которые решались поднять руку на беременных жен и тем самым «вередили в них дитя» (т.е. становились причиной выкидышей).

Альтернатива семейной жизни – черничество

В XIX в. вступление в брак считалось почти обязательным, безбрачие резко осуждалось обществом. В глазах крестьян такое поведение воспринималось как неисполнение заповедей Божьих и поругание народных традиций.

Однако в русской деревне XIX в. существовало такое явление как «черничество». Принято считать, что черничками становились засидевшиеся в девках, потерявшие всякую надежду выйти замуж девушки. Многие чернички вынужденного оставались незамужними из-за физической неспособности к тяжкому крестьянскому труду. Но среди черничек были и такие, которые совершенно сознательно отказывались от брака во имя служения Богу. Их называли «Христовыми невестами», «келейницами», «спасеницами», «вековухами», «волкушами», «старками», «богомолками».

 Богомолки-странницы. Худ. И. Е. Репин, 1878 г.

Девушки объявляли о нежелании выходить замуж сразу по достижении брачного возраста, не дожидаясь окончания этого периода. Родители девушки должны были заранее оповестить деревенское сообщество о том, что она встаёт на «спасённый путь», чтобы в глазах односельчан девушка не была вековухой, случайно оставшейся в девичестве.

Чернички подразделялись на домашних и келейных. Первые жили в родных семьях, принимая участие в хозяйственной жизни, беспрекословно выполняли домашнюю работу, нянчили детей. В родительском доме им отводился чулан или отгораживался занавеской угол. Образ домашней чернички складывался из комплекса моральных качеств и норм поведения. Они отличались смирением, трудолюбием, славились набожностью, соблюдали посты и усердно посещали церковь. Чернички были грамотными, читали религиозные книги, знали Евангелия, жития святых, могли петь в церковном хоре.

Чаще всего черничка селилась отдельно от семьи, в небольшой избушке – келейке, которую строил для неё отец или брат на окраине деревни или на опушке леса, подальше от «мирской суеты». Если в деревне было несколько черничек, то они вместе строили избушку, иногда на церковной земле, образуя небольшую общину. В знак смирения и «обетов благочестия» чернички жили скромно, ходили, опустив голову. Они избегали лишних разговоров и встреч с чужими людьми. Главным предназначением чернички, жившей в семье, было «молиться за всю семью». Её не принуждали к крестьянской работе, однако она могла помогать семье в период сбора урожая.

Черничка-келейница, жившая вне семьи, не имея земельного надела, добывала себе пропитание обучением грамоте или выполняя заказы на какие-нибудь рукодельные работы. За умение читать по Псалтыри и обучение детей грамоте такие женщины пользовались уважением в общине. Чернички занимались также вязанием, вышивкой, сбором трав и лечением ими. Вязать чулки или вышивать рубашки и полотенца на продажу считалось допустимым для чернички.

 Монахиня. Худ. В. М. Баруздина, 1893 г.

Также они участвовали в похоронной обрядности: обмывали и обряжали покойника, читали молитвы у гроба, а также в дни поминок по усопшему, при необходимости, вели плачи-причитания по покойнику на кладбище в день похорон или в дни поминовения всех усопших. В некоторых случаях ими совершался весь обряд похоронно-поминального цикла. Крестьяне охотно обращались к черничкам, так как за сорокоуст – сорокадневное чтение Псалтыри по умершему – принято было платить им меньше, чем священнику.

Считалось, что души непорочных, незамужних девиц попадали сразу в рай, поэтому черничек и называли «Христовыми невестами». Похороны таках женщин обставлялись празднично, покойницу одевали в лучшее платье, светлой расцветки, украшали цветами, как невесту к венцу.

Подводя итог вышесказанному необходимо отметить, что жизнь крестьянской девушки в XIX – начале XX всегда находилась под властью мужчины – сначала отца, затем мужа. С детства девочку приучали к домашнему труду и ведению домашнего хозяйства. В более старшем возрасте она рассматривалась в качестве работницы и будущей матери.

Период замужества являлся для девушки поворотным событием в жизни. В случае успешной женитьбы девушка переходила в семью мужа, попадая под непосредственное влияние его матери – большухи. Бытовая сторона «новой» жизни всецело поглощала молодую женщину, терявшую свою женственность, природную красоту и привлекательность через несколько лет после замужества. Выполнение хозяйственных работ и рождение детей являлись двумя составляющими её дальнейшей жизни, сопровождавшейся, ко всему прочему, многочисленными болезнями.

Другим вариантом в выборе модели будущей жизни для девушки являлось «черничество», распространенное в русской деревне XIX – XX вв. Черничка посвящала свою жизнь служению Богу. Этому могли способствовать не только личные религиозные мотивы, но и экономические причины, такие как бедность семьи, сиротство, или физиологические недостатки, например, когда девушка не обладала соответствующим здоровьем для ведения тяжелого домашнего хозяйства.

Дальнейший жизненный путь чернички был связан с видами деятельности, которые были отличны от занятий замужней женщины. Такие девушки допускались к обучению в церковно-приходских школах, знали жития святых, участвовали в похоронно-ритуальных действиях, занимались рукоделием, умели читать Псалтыри и передавали свои знания и навыки детям из других крестьянских семей.