Новейшая история Как Лев Толстой из убеждённого патриота стал либералом, и за что его на самом деле отлучили от церкви

Юлия Санникова

Почему патриот Толстой, воевавший в Крымскую и составлявший проекты по реформированию армии, вдруг ушёл из армии и принялся яростно критиковать власть и церковь? Последняя, не вынеся упрёков, не нашла ничего лучше, как отлучить его от себя. Эффект, на который рассчитывал Священный Синод, оказался прямо противоположным. Анафема повысила и без того огромный авторитет писателя, а вот престиж церкви, напротив, оказался сильно подорванным.

Графская генеалогия

Из-за своего происхождения Толстой (годы жизни: 1828 —1910) просто не мог не быть патриотом. Все его предки так или иначе были связаны с государственной, а вернее с государевой службой.

 Лев Толстой. Фото: 1900-е гг.

Фамильное древо Льва Николаевича корнями уходит в эпоху Ивана Грозного. Предок его Иван Иванович Толстой в ту пору имел чин и должность воеводы. Сын его — Василий состоял военачальником при царях Фёдоре Ивановиче и Михаиле Фёдоровиче, а на склоне лет пожалован чином окольничего.

Такой же чин, позволявший, кстати, участвовать во всех важнейших государственных делах, имел и сын Василия Ивановича — Андрей.

Прадеду будущего писателя Петру Андреевичу графский титул пожаловал Пётр I. Дед — Илья Андреевич Толстой служил в Преображенском полку.

Добровольно избрал военное поприще и отец Льва Николаевича, он активно участвовал в войне 1812 года, был героем.

 Николай Ильич Толстой, отец писателя. Неизвестный художник, 1823 г.

Мать писателя происходила из рода Волконских, представители которого внесли большой вклад в укрепление мощи Российского государства.

У высшего сословия в то время было огромное количество прав, но и много обязательств, выполнять которые аристократы, правда, не спешили.

Кавказ

Энергия молодости, бурлившая в Лёвушке, звала послужить на благо Отечеству. И поскольку недостатка в войнах, которые вела Россия, тогда не было, проявить себя можно было, что называется, в любом уголке необъятной Родины.

Выбор Толстого закономерно пал на Кавказ, где обстановка тогда была наиболее напряжённой.

О Кавказской войне он оставил массу текстов и дневниковых записей. В них он горячо защищает необходимость российского присутствия в регионе. Вот, что он пишет в черновике рассказа "Набег":

Кто станет сомневаться, что в войне русских с горцами справедливость, вытекающая из чувства самосохранения, на нашей стороне? Ежели бы не было этой войны, что бы обеспечивало все смежные богатые и просвещенные русские владения от грабежа, убийств, набегов народов диких и воинственных?

Обуреваемый патриотическими чувствами, Толстой, однако, не был слеп к происходящему вокруг него. И очень скоро заметил, что воевать хочется в основном офицерам и генералам, а вот солдат гонят на боле брани словно скот на бойню.

 Лев Толстой (слева) и его брат Николай перед отправлением на Кавказ. Фото: 1851 г.

Молодой артиллерийский прапорщик ещё не понимал, что война для крепостных солдат — не то же самое, что для бравых офицеров. Толстой считал, что низкий моральный дух армии связан с общей неграмотностью и широко принятой в ней практикой телесных наказаний, и, если их искоренить, солдаты воспрянут и осознают необходимость "защищать интересы христиан в Османской империи" — реальная причина, озвученная Николаем I для Крымской войны. О том, чтобы защищать интересы самих крепостных в своей собственной стране речи, конечно, не шло.

Лев Николаевич подготовил проект реформирования российской армии, в котором настаивал, что необходимо ввести всеобщее просвещение и незамедлительно отменить розги и шпицрутены. Армейское начальство с недовольной гримасой положило документ под сукно. Нашли его только 21 веке в военных архивах. Историки утверждают, что в нём изложены очень дельные мысли.

В 1856 году Толстой, успев побывать в осаде Севастополя, оставил армию, полностью разочаровавшись в ней. Ему претило вопиющее социальное и национальное неравенство, несправедливое распределение собственности, размежевание солдат и офицеров, ужасающая бедность рекрутов и постоянные войны, которые, очевидно, только умножают трагедию простого народа.

 Толстой в мундире участника Крымской войны. Фото: 1856 г.

Он решает полностью посвятить себя литературной деятельности.

Переосмысление той действительности, в которой он существовал во время службы в армии, но с которой из-за высокого положения не сильно соприкасался, найдёт отражение в его позднем романе "Воскресение":

Нехлюдов увидел, что... людоедство начинается не в тайге, а в министерствах, комитетах и департаментах… что всем тем судейским и чиновникам, начиная от пристава до министра, не было никакого дела до справедливости или блага народа, о которых они говорили, а что всем нужны были только те рубли, которые им платили… Это было совершенно очевидно.

Вызревание философа

Отношение к войне у Толстого менялось от восхищённого до полного отторжения. В молодости, будучи страстным патриотом своего Отечества, он считал войну естественным и необходимым явлением.

Во время работы над "Войной и миром" к нему приходит понимание, что война — это гибель: людей, достоинства и даже чести Родины, а не в коей мере не доблесть или отвага. В книге эту мысль он иллюстрирует на примере Павлоградского полка, который в сражении с наполеоновской армией потерял всего двух человек ранеными, зато от голода и болезней погибла почти половина его личного состава. Это ли не катастрофа?

И как дико теперь звучала история, о которой он с восторгом писал брату Сергею, еще будучи на Кавказе:

Генерал Корнилов, объезжая войска, вместо: «здорово ребята!», говорил: «нужно умирать, ребята, умрете?» — и войска кричали: «умрём, Ваше Превосходительство. Ура!». И это был не эффект, а на лице каждого видно было, что не шутя, а взаправду.

В статье "Одумайтесь", обращённой к власть предержащим, он призывает всех, за счёт кого живет правящая верхушка, бросить ей в лицо:

Да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты и как там вас называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдём. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов.

 Взятие русскими аула Салта. Художник Ф. А. Рубо, 1847 г.

Конфликт с Церковью

Либерализация взглядов Толстого, гуманизация его отношения к народу и высказываемые в связи с этим лозунги — а словом он владел мастерски — закономерно привели к конфликту с русскими православными иерархами.

Яблоком раздора послужило следующее. Церковь в Российской империи всегда поддерживала власть, а, следовательно, лоббировала любые властные инициативы. Хотел царь идти воевать — Церковь служила молебны во славу русского оружия и благословляла на битву.

Толстой был в корне не согласен с таким положением вещей и призывал к обновлению Православия. Он считал, что нельзя противиться злу насилием и настаивал на отмене воинской повинности. Утверждал, что все войны и всё зло в мире от того, что насилие оправдывают, якобы оно нужно, чтобы защитить другого ближнего от ещё худшего насилия. Более того, власть и Церковь настаивают на необходимости и правомерности насилия, приводя простой народ в состояние послушных рабов, под молебны умирающих за чьи-то амбиции.

Развивая тему ненасилия и пацифизма, Толстой вновь обращается к патриотизму. Только теперь называет его главной причиной вражды на свете:

Для того чтобы не было войны, нужно не читать проповеди и молиться Богу о том, чтобы был мир, не уговаривать English speaking nations быть в дружбе между собою, чтобы властвовать над другими народами, не составлять двойственный и тройственный союзы друг против друга, не женить принцев на принцессах других народов, а нужно уничтожить то, что производит войну. Производит же войну желание исключительного блага своему народу, то, что называется патриотизмом. А потому для того, чтобы уничтожить войну, надо уничтожить патриотизм. А чтобы уничтожить патриотизм, надо прежде всего убедиться, что он зло, и вот это-то и трудно сделать.

Естественно, такие выпады раздражали консерваторов. Тогдашняя пресса прямо обвинила Толстого в призывах к свержению существующего строя и пропаганду социализма. Посадить — не посадили, в тогдашних законах, кажется, не было подобных статей. А вот от Церкви отлучили.

Тернистый путь к либерализму

Путь от патриотизма к либерализму, который проделал Лев Толстой, был тернист и полон невзгод. Что характерно, этот путь был типично русским, сформировавшимся кстати под воздействием того же самого Православия, правда не государственной его версии, а народной.

 Лев Толстой в своем рабочем кабинете. Фото: 1909 г.

Важнейший библейский завет: "Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую" (Мф. 5: 39) сформировали в русском народе смирение и покорность обстоятельствам, которые и стали его характерной чертой. Однако, покорность эта ни в коем случае не рабская, а философская.

Да, наш народ не раз бунтовал и восставал против угнетающих его властей. Но чаще всего мы просто уходили за сотни и тысячи километров от источников зла, переселялись на новые территории, осваивали их, строили там дома и церкви.

 Странник. Художник В. Г. Перов, 1870 г.

Печально, правда, что власть каждый раз дотягивалась до переселенцев, расширяя таким образом пространство зла. Об этом, кстати, писал видный историк В. О. Ключевский:

Московский народ выработал особую форму политического протеста: люди, которые не могли ужиться с существующими порядками, не восставали против него, а выходили из него, "брели розно".

Анализируя жизненный и творческий путь Толстого, можно прийти к выводу, что только либеральный, гуманистический курс является единственно возможным в современном обществе. Отправной точкой и конечной целью его должны стать права человека и созидательный труд, а не патриотизм, изоляция и милитаризация.