Введение

Согд — одно из древнейших и наиболее мощных государств Средней Азии. В VII — начале VIII вв. под Согдом понимали прежде всего долины Зарафшана и Кашкадарьи, причем политически выделялись самаркандский Согд и бухарский Согд. В историко-культурном плане к Согду нередко относили и более обширную территорию, на которой бытовал согдийский язык,— от Семиречья на северо-востоке до Амударьи на юге.

Происхождение слова «Согд» (Сугуда в древнеперсидских надписях VI-IV вв. до н. э., Сугда, Сухда в Авесте) остается неясным. Часто его возводят к древнеиранскому корню суг— «гореть», отсюда сугд в согдийском языке (также в осетинском) «очищенный огнем», «чистый», однако эта этимология для топонима кажется малоубедительной.

Основные сведения по истории народов Средней Азии VI-VIII вв. дают путешественники, посетившие эти районы, а также хроники (Н. Я. Бичурин. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. I, II, М.—Л., 1950; т. III, 1953), в которых имеются сведения о владении Кан. Данные этих источников приводятся во многих исследованиях по раннесредневековой истории Средней Азии. Некоторые исследователи считают, что согдийские владетели VII-VIII вв. вели свой род от юечжей, т. е. от кушан (О. И. Смирнова. Очерки из истории Согда, М., 1970, стр. 22), однако эта версия не покоится на надежной традиции. Самарканд — древняя столица Согда (В. А. Шишкин. К истории археологического изучения Самарканда и его окрестностей, в сб. «Афрасиаб», вып. I, Ташкент, 1959, стр. 3-122; M. E. Массой. По поводу далекого прошлого Самарканда. Из истории искусства великого города, Ташкент, 1972, стр. 3-35; И. В. Пьянков. Древний Самарканд (Мараканды) в известиях античных авторов, Душанбе, 1972) — располагался на территории Афрасиаба — холмистой местности с многочисленными оврагами к северу от современного города. Городище Афрасиаб имеет в плане неправильную треугольную форму, причем вершина треугольника направлена к югу — в сторону нынешнего центрального рынка. По данным одного из первых исследователей городища В. Л. Вяткина, название «Афрасиаб» сравнительно позднего происхождения, в письменных источниках применительно к городищу оно встречается с XVII в., и связано с именем легендарного героя эпоса «Шахнаме» ( В. Л. Вяткин. Афрасиаб — городище былого Самарканда, Ташкент, 1972, стр. 3). В. А. Лившиц объясняет это название как результат переосмысления таджикского средневекового слова Апарсияб — буквально «то, что на Сиябе» (Сияб здесь соответствует согдийскому паршавап, буквально «над черной рекой»),— речь идет о канале Сияб (Сиёб), омывающем городище с севера. Это название местное население позднее связало с именем героя древнего эпоса Афрасиаба ( В. А. Лившиц . Надписи на фресках из Афрасиаба. Тезисы докладов на сессии, посвященной истории живописи стран Азии, Л., 1965, стр. 5). Данная местность в XVI в. в отличие от территории нынешнего Самарканда называлась «Хиссар-и кухна» или «Кала-и кухна» — «Старая крепость».

Описание разрушенного в результате монгольского нашествия Самарканда принадлежит ученому и путешественнику XIV века Ибн Батуте, посетившему город в 1333 г. Он писал, что «Самарканд является одним из крупнейших и красивых городов мира. Город расположен на речке стиралыциков белья (Сиаб), на которой поставлены водоподъемные колеса для орошения садов и насаждений. В городе много великолепных дворцов, больших зданий, большинство которых лежит в развалинах, преобладающая часть самого города также состоит из развалин. Город не имеет ни стен, ни ворот» (В. А. Шишкин. К истории археологического изучения Самарканда и его окрестностей, стр. 4).

Если в первой половине XIV в. город лежал в развалинах, то в XIX в. все развалины дворцов уже давно заплыли и приобрели вид бугров, сохранившихся до наших дней. Находки на поверхности городища привлекали внимание многочисленных кладоискателей, но лишь в 1874 г. были произведены первые раскопочные работы под руководством Борзенкова (М. Ростиславов. Об археологических изысканиях в Зеравшанском округе, ПТКЛА, год III, Ташкент, 1897-1898, стр. 144-149). Эти и многие последующие работы, проведенные в то время, не носили научного характера. Только благодаря исследованиям В. В. Бартольда (В. В. Бартольд. К вопросу об археологических находках, Соч., т. IV, М., 1966, стр. 126; Он же. Отчет о поездке в Самарканд летом 1904 года командированного русским комитетом проф. В. В. Бартольда, т. IV, стр. 130; Он же. Отчет о командировке в Туркестан, т. IV, стр. 243 и др.), Н. И. Веселовского и В. Л. Вяткина с конца XIX в. начинается научное изучение Афрасиаба не только по письменным источникам, но и по археологическим данным.

Во время раскопок 1913 г. В. Л. Вяткин (В. Л. Вяткин. Об археологических раскопках в Самарканде, газ. «Самарканд», 1904, №29 (8/21.VI) обнаружил первые остатки настенных росписей, которые осыпались после их открытия из-за отсутствия методики закрепления. Присутствующий при их вскрытии художник Б. Ф. Ромберг сделал акварельную зарисовку, которая неоднократно публиковалась в различных изданиях по истории среднеазиатского искусства. По мнению В. Л. Вяткина, здание, где найдены росписи, принадлежало караханиду Тамгач-хану Ибрагиму (конец XII в.), но В. В. Бартольд считал, что здесь открыты буддийские фрески (В. В. Бартольд. Отчет о командировке в Туркестан, Соч., т. IV, стр. 251; Он же. Рецензия: В. Л. Вяткин. Городище Афрасиаб, Соч., т. IV, стр. 290). Трудно сказать, на каком объекте находились росписи; датировать их можно скорее всего VII-VIII вв. н. э.

После Великой Октябрьской революции проводились многочисленные исследования городища Афрасиаб. В 1945 г. Институт истории и археологии АН УзССР организовал постоянную самаркандскую археологическую базу. Проводившиеся (вплоть до 1949 г.) под руководством А. И. Тереножкина небольшие археологические исследования позволили установить основные этапы историко-археологической периодизации древнего Афрасиаба (А. И. Тереножкин. Археологическая разведка на городище Афрасиаб в 1945 г. КСИИМК, XVII, 1946, стр. 116-121; Он же. Вопросы историко-археологической периодизации древнего Самарканда, ВДИ, 1947, № 4, стр. 127-128; Он же. Согд и Чач. Автореферат канд. дисс, КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 152-169 и др.), которая была существенно уточнена в процессе дальнейшего его изучения (M. E. Массой. К периодизации древней истории Самарканда, ВДИ, 1950, стр. 154; Г. В. Шишкина. Материалы первых веков нашей эры из раскопок на северо-востоке Афрасиаба, в сб. «Афрасиаб», вып. I, Ташкент, 1969, стр. 221-225; В. А. Шишкин . Кала-и Афрасиаб, в сб. «Афрасиаб», вып. I, стр. 122-152; M. E. Массой. По поводу далекого прошлого Самарканда, в сб. «Из истории искусств великого города», Ташкент, 1972, стр. 6-35 и другие работы в этом сборнике, а также в сб. «Афрасиаб», вып. II, Ташкент, 1973).

Для дальнейшего исследования истории среднеазиатского города, его топографии, социальной структуры, памятников материальной культуры и искусства в 1966 г. был создан большой археологический отряд. В его работах участвовали сотрудники Института истории и археологии АН УзССР, Самаркандского государственного университета, Института искусствознания Министерства культуры УзССР, Самаркандского музея истории культуры Узбекистана и др. Археологическими исследованиями было охвачено 26 археологических объектов (рис. 1).

Рис. 1. План городища Афрасиаб

Согласно решению Совета Министров УзССР в 1966 г. при Президиуме АН УзССР был создан Ученый совет для планирования, координирования и обсуждения основных археологических работ по городищу Афрасиаб. В него вошли ведущие историки и археологи Узбекистана, в том числе Я. Г. Гулямов — начальник экспедиции, В. А. Шишкин — руководитель работ на Афрасиабе, Г. А. Пугаченкова, M. E. Массой и др. Председателем Ученого совета был избран академик И. М. Муминов.

Центральный участок, на котором были обнаружены росписи, значится как раскоп 23 (см. рис. 1). Непосредственное наблюдение за вскрытием росписей в 1965 г. было поручено автору этих строк. В различное время в раскопках на центральном участке принимали участие археологи Т. Р. Агзамходжаев, А. А. Аскаров, И. Ахраров, Л. Г. Брусенко, Д. П. Вархотова, В. Д. Жуков, С. К. Кабанов, О. В. Обельченко, М. Пачос, В. И. Спришевский, Ш. Ташходжаев, М. Н. Федоров, М. И. Филанович, Г. В. Шишкина, лаборант-археолог К. Алимов и др. В составе отряда с 1967 г. работала группа по консервации росписей во главе с А. Абдуразаковым, в которую входили химики М. Камбаров, Ш. Ильхамов и др. Зарисовкой росписей с натуры занимались художники А. Исламов, Р. И. Кривошей и периодически В. Бохан, Ф. Вадобшин, Г. Улько и др. Архитектурными исследованиями занимался архитектор В. А. Нильсен. Чтение и переводы согдийских и бактрийских надписей, обнаруженных на росписях, осуществил В. А. Лившиц.

Реконструкции росписей выполнены Л. И. Альбаумом, фотографии, приведенные в книге — Е. Н. Юдицким.

В литературе уже появлялись краткие описания росписей Афрасиаба, но полного их описания и попытки интерпретации всех их сюжетов до настоящего времени не было ( Л. И. Альбаум. Афрасиёбда санъат дурдоналари. Фан ва Турмуш, август, 1965, №8, стр. 20-23; В. А. Лившиц. Надписи на фресках из Афрасиаба, стр. 5; В. А. Шишкин. Афрасиаб — сокровищница древней культуры, Ташкент, 1966; Г. А. Пугаченкова. Самарканд. Бухара, М., 1968, стр. 20-27 и др.). Фрагменты росписей найдены в нескольких помещениях, однако более всего они сохранились в помещениях № 9 и 1. В первом росписями была покрыта только одна стена, во втором они сохранились на всех четырех на высоту от 1 до 2,5 м. На западной стене изображена главная сцена: прием самаркандским царем послов из различных стран, а на остальных — шествие посольств в Самарканд и их прибытие. При описании и изучении росписей основное внимание мы уделили сценам на западной стене, так как в ней заключен основной ключ к расшифровке всех росписей, на ней же содержится и 16-строчная согдийская надпись, чтение которой позволило точно истолковать семантику некоторых сцен.

Росписи являются ценнейшим источником по истории, культуре, искусству, этногенезу, этнографии Согда и многих областей Средней Азии и Центральной Азии. Естественно, что в сравнительно небольшой по объему работе мы не могли полностью их осветить. Многие вопросы лишь подняты, их разработка — дело будущего.

Считаю своим долгом выразить глубокую благодарность всем сотрудникам Афрасиабского археологического отряда, работавшего под руководством ныне покойного В. А. Шишкина.