Бунт на корабле
Дмитрий Овчинников
ovchinnikov_lef@mail.ru
Говоря о российском флоте, часто вспоминают известную фразу императора Александра III: «У России нет друзей, кроме армии и флота». Военно-морской флот действительно долгое время – собственно, со времён Петра I – являлся одной из важнейших опор российской государственности, важным составным элементом её великодержавной мощи. За свою уже более чем трехсотлетнюю историю отечественный флот одержал немало славных побед, а имена наших выдающихся флотоводцев известны не только в России, но и за её пределами.
Афонское сражение 19 июня 1807 года. Художник А. Боголюбов, 1853 г., Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург
Впрочем, большинство этих славных страниц относится к XVIII в. Уже к середине XIX в. обнаружится довольно существенное тактико-техническое отставание нашего флота от эскадр ведущих европейских держав, которое не сумели компенсировать ни гений таких адмиралов, как Нахимов, Корнилов и Истомин, ни героизм офицеров и матросов. И которое в итоге выльется в ужасное поражение в Крымской войне. Его главным последствием станет запрет для России держать свой флот на Чёрном море – трудно было себе представить что-то более унизительное. Вскоре, благодаря усилиям министра иностранных дел канцлера А. М. Горчакова это условие было de facto отменено, но былую славу российский флот себе уже так и не вернул, а в 1905 г. и вовсе случился Цусимский разгром – одна из самых позорных страниц нашей истории.
Ну а затем в России началась череда революций, в которых флот, его личный состав приняли весьма активное участие. Будучи краеугольным камнем российской государственности, опорой трона и династии, флот буквально на глазах превратился в «красу и гордость русской революции». Подобные метаморфозы тогда случились отнюдь не только с флотом, но на его примере получились наиболее яркими, наглядными и показательными.
И одними из самых трагичных.
Синоп. Ночь после боя 18 ноября 1853 года. Художник И. К. Айвазовский, 1853 г.
Как бы мы к этому ни относились, но нельзя не отметить, что в богатой и разнообразной истории российского флота страницы, связанные с его участием в различных протестных движениях, мятежах, восстаниях и революциях, коих в России было немало, занимают особое место. И военные моряки часто оказывались в них в качестве застрельщиков и играли особую роль. Эти события органически вплетены в общую яркую нить флотской истории, и сегодня вызывая жгучий и неподдельный интерес.
В силу разных причин военные моряки имели особую тягу к бунту. У них нередко в числе первых рождались идеи об улучшении жизни россиян, критическое отношение к действующей власти, взгляды и идеи, идущие вразрез с «линией партии и правительства». Это, как правило, были сильные и смелые люди, способные на серьёзные поступки. При этом они в массе своей были наивными людьми, романтиками, верившими в справедливые, красивые идеи и возможность их реализации. Часто, впрочем, суровая реальность опровергала их умозрительные построения, и эти их заблуждения вели к не самым благоприятным последствиям – как для страны в целом, так и для каждого из них в отдельности. Яркий пример тому – события февраля 1917 г. и последующих месяцев.
Если говорить в широком смысле о флотских массах, включая матросов и унтер-офицеров, то они всегда были весьма чувствительны к любой несправедливости, к угнетению со стороны командиров и начальников. Что естественным образом провоцировало бунты и протесты, коих за более чем трёхсотлетнюю флотскую историю набралось немало. Некоторые из них были незначительными и не оставили глубокого следа в истории, некоторые же навсегда вписаны в неё большими буквами. А вот с каким знаком, уже зависит от того, под каким углом зрения смотреть на те события. Однозначного ответа здесь нет.
Так исторически сложилось, что именно военный моряк стал символом российского бунта. Ответ на вопрос «почему» во многом кроется в истории становления и развития флота, его роли в жизни страны, происходивших в ней социально-экономических и политических процессах. Море, военно-морской флот издавна были важными политическими и геополитическими факторами, и именно они сыграли огромную роль в превращении России в мировую державу. Наша страна на протяжении нескольких веков вела ожесточённые войны за право выхода к важнейшим морям, прежде всего Балтийскому и Чёрному. В этом был залог её экономического и политического процветания. И только после того, как эта задача была решена, Россия стала по-настоящему великой.
Крейсер в море ночью. Художник И. К. Айвазовский, 1890-е гг. (?)
Военно-морской флот – это не просто вид вооружённых сил России. Это знак её принадлежности к мировым державам, важный фактор её влияния и могущества, которых удалось добиться благодаря мужеству и героизму многих поколений российских военных моряков, преданно и самоотверженно служивших «царю и Отечеству». Отечественного моряка всегда отличали бесстрашие, храбрость, презрение к смерти, способность к самопожертвованию. Но в определённые исторические моменты эти качества проявлялись в склонности к анархии, бунту, нежелании подчиняться формальному начальству. По существу, все революции России XX в. пришли с моря. Военно-морская среда была более, чем другие общественные структуры, восприимчива к грядущим переменам, находилась в авангарде общественно-политических процессов. Именно матрос стал подлинным символом русской революции, выразителем её сущности и характера. И это далеко не случайно.
Великий П. С. Нахимов как-то сказал: «Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют». В этих словах много справедливого, и здесь же заключалась очень важная коллизия. По большей части штат судов военно-морского флота формировался из вчерашних крестьян, которые приходили на службу со своим миропониманием, со своим набором ценностей и принципов, которые зачастую были мало совместимы с современной цивилизацией и научно-техническим прогрессом. В начале XX в. боевой корабль синтезировал новейшие достижения науки и техники, и многие вновь рекрутированные матросы испытывали там, говоря научным языком, когнитивный диссонанс. Результатом этого стала маргинализация матросской массы, становившейся удобным объектом для революционной пропаганды. Кроме того, условия флотского быта культивировали чувства общности, спаянности, ответственности за общее дело, что находило отклик в душах вчерашних выходцев из крестьянской общины. Это тоже сыграло известную роль в череде революционных событий.
Репродукция картины И. М. Прянишникова «Адмирал Нахимов на севастопольском бастионе». Военная энциклопедия Сытина, 1914 г.
Кроме того, важно подчеркнуть, что возлагавшаяся на матросов высокая ответственность, условия службы пробуждали в них также чувство собственного достоинства, особенно на фоне солдат. Здесь и заграничные плавания, и в целом неплохое питание (средний рацион матроса был втрое дороже, чем солдатский паёк), и особая форма одежды. Ощущение собственной значимости и некоторой обособленности опосредовало у матросов снижение «порога реакции» на негативные стороны службы, коих было, конечно, везде по-разному, но всё же немало.
Традиционные модели социального поведения позволяли матросам сравнительно легко переносить тяготы флотской службы, но при этом острое негодование у них вызывали любые попытки вышестоящего начальства посягнуть на их основополагающие ценностные установки. Особенно острой была реакция на нечто, что представлялось матросам вопиющей несправедливостью. Именно это случилось, например, на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический» летом 1905 г.
Нельзя не сказать и об отношениях между матросами и офицерами, а они были зачастую довольно непростыми. Нередки были случаи грубого, хамского отношения старших офицеров к младшим по званию, и некоторые матросы даже называли свои корабли «плавучей тюрьмой. Об этом можно прочитать, скажем, в книге «Цусима» А. С. Новикова-Прибоя. После разгрома от Японии и последовавшей затем революции картина в значительной степени изменилась, но настороженное, негативное отношение между матросами и офицерами сохранялись вплоть до революции 1917 г.
Афиша к фильму С. Эйзенштейна «Броненосец Потемкин». Художник А. Лавинский, 1926 г.
К слову, что в Первой, что во Второй русской революциях офицеры не принимали особого участия, если не считать телеграмм командующих флотами в адрес Николя II, где говорилось о желательности его отречения. Да и то – представитель флота в Ставке А. И. Русин и командующий Черноморским флотом А. В. Колчак эту идею не поддержали. Кроме того, часть бывших царских офицеров после большевистского переворота помогала новой власти создавать Красный флот, но далеко не все из них были сторонниками этой власти. Просто в тех обстоятельствах у них не было иного выбора.
Здесь, помимо прочего, интересны свидетельства того же Колчака, который в первые дни после Февраля пытался удержать флот от развала. И до поры до времени ему это удавалось.
Но глобально исправить ситуацию было уже невозможно. Флот был частью единого организма страны, и он, как зеркало, отразил все трагические перипетии того времени, тот путь катастрофе, который прошла Россия в начале XX в. И который, хочется верить, больше в нашей истории не повторится.
