Храм Посейдона в Посейдонии (Пестуме)
Построенный во второй четверти V века до н. э. храм Посейдона представляет собой наиболее сохранившийся памятник этой эпохи — единственный, в наосе которого еще стоит на своих первоначальных местах часть верхних колонн двухъярусных коллонад. Это — большой дорический периптер, с числом колонн 6 x 14, возвышающийся на трехступенчатом основании (размеры стилобата 24,30 x 59,99 м). Два ряда колонн, разделяющих целлу на три корабля, состоят из семи в каждом и заканчиваются, как в олимпийском храме, антами (рис. 105). Лестница между пронаосом и наосом, по-видимому, вела на галереи над боковыми кораблями целлы (рис. 106, фиг. А). Устройство кровли и потолка нам неизвестно.
Внешний облик храма, исполненный мощи и величавой торжественности, и теперь еще производит необычайно сильное впечатление (табл. 38). Отдельные черты его на первый взгляд могут показаться архаическими, таковы — тяжелые пропорции колонн (Н = 4,29 D) и сильное их утонение. Нижний диаметр колонн превышает 2 м, между тем эти размеры слабо подчеркнуты в пропорциях ордера; издалека (как и на чертеже) храм кажется меньшим, чем он есть в действительности, и тем сильнее воздействует на восприятие, когда, подойдя к сооружению вплотную, зритель уясняет себе его истинные размеры. Такому решению масштаба отвечает увеличенное число каннелюр (двадцать четыре вместо канонических двадцати) и их необычная плоскостность, особенно в нижней части ствола. Воспринимаемые лучше всего вблизи, такие каннелюры усиливают впечатление величественных размеров храма. Небольшой энтазис придает мощным стволам колонн выражение упругости и сдержанной силы. Архитрав тяжел и массивен: его блоки достигают 4,5 м в длину и 1,5 м в высоту. Весь антаблемент относится к высоте колонны, как 1 : 2,3 (табл. 40, фиг. 1).
Капители колонн, акцентированные глубокой тенью от сильно выступающих абаков, как бы подчеркивают встречу несущих и несомых элементов сооружения и являются посредниками между ними, связывая их в органическое целое (табл. 41, 42).
Колонны, состоящие из 5—6 массивных барабанов, на боковых сторонах храма расставлены несколько шире, чем на торцовых. Интерколумнии по боковым сторонам храма уменьшаются по мере приближения к угловым колоннам, утолщенным по сравнению с остальными. Все колонны птерона немного, но все же вполне заметно наклонены внутрь (Недавно произведенные обмеры несколько расходятся по своим результатам с прежними данных); таким образом, прием сужения кверху отдельной колонны распространяется с той же художественной целью на все сооружение: периптер как бы становится организмом, могучим и суровым. Пластика архитектурных форм и сильные тени предельно увеличивают выразительность колоннады, опоясывающей храм (табл. 39). Стволы колонн особенно четко и пластично вырисовываются на фоне затененного пространства птерона. Их перерезает тень под сильно вынесенными капителями, объединяя последние в единый ряд. Глубокая тень под карнизом выделяет венчающую часть сооружения. В отличие от этих основных частей с сопутствующей им сильной светотенью, каннелюры колонн и детали архитрава (тения, регулы) выполнены в очень плоском рельефе, благодаря чему важнейшие элементы сооружения сохраняют свою обобщенность, а их материал кажется особенно твердым и плотным. Именно этот характер плотности, твердости и прочности архитектурного тела, исполненного мощи, и отличает храм Посейдона от архаических памятников, с их припухлыми, не всегда напряженными формами, в которых доминирует масса. Вот почему, несмотря на ряд, казалось бы, архаических черт; храм Посейдона — законченный образец зрелой дорики.
Как и более древние соседние храмы, храм Посейдона был сооружен из кристаллического, очень твердого раковистого известняка золотистого цвета. Некогда храм Посейдона был в ином, далеко не первобытном как теперь, окружении: он стоял посредине цветущего эллинского города: Посейдонии и, вероятно, являлся главным святилищем морского бога, которому, как это видно из названия, посвящался город. Храм был одет тонким слоем белой штукатурки, которой покрывались отсутствующие теперь четкие и выразительные детали обломов, характерные для данной эпохи; согласно традиции, некоторые части сооружения были покрашены.
Храм Посейдона имеет очень большое значение, так как дает живое представление о внутреннем помещении периптера (табл. 40, фиг. 2). Главный корабль наоса, обрамленный с обеих сторон колоннадами, казался узким, сильно вытянутым в длину; его пропорции значительно отличаются от пропорций внешнего объема периптера; высота среднего нефа, довольно близкая наружной высоте постройки, очень велика по отношению к ширине центрального корабля. Это подчеркивают сильные вертикали двухъярусных колоннад и заканчивающие их пилястры. Нижние колонны имеют 20 каннелюр, верхние — по 16; соотношение их диаметров друг к другу — 9:7; по высоте они относятся друг к другу, как 16:9 (6,06 м и 3,41 м). Спокойный ритм убывающих по высоте колонн в сочетании с горизонталями архитравов создает характерное для всего интерьера ясное и спокойное равновесие. Это чувство уравновешенности в замкнутом пространстве целлы получило еще более совершенное решение уже во второй половине века — в Парфеноне. Скудность историко-археологических данных не позволяет раскрыть с достаточной определенностью конкретное социально-идейное содержание этого важного архитектурного памятника. Но его суровый, тяжеловесный монументализм бросает свет на общий характер породившего храм религиозного культа, в котором за грозными образами богов чувствуется пафос борьбы с морской стихией. Столь же отчетливо выражен в архитектуре пестумского храма государственный характер этого культа: мотивы подавляющей мощи, проходящие через архитектурные формы храма, призваны были связать религиозные образы с идеей могущества классового государства и его власти.
***
Как указывалось в начале главы, события греко-персидских войн в начале V века до н. э. не благоприятствовали развитию ионической архитектуры. Науке известно лишь несколько ионических построек первой половины V века, сооруженных в Малой Азии, в которой ионический ордер возник и развивался. Помимо ионического храма в Локрах, о котором говорилось выше в связи с архаической ионикой, необходимо упомянуть о маленьком ионическом храме в Аттике, сооруженном на берегу реки Илиса, близ Афин, вероятно, около середины V века (рис. 108).
Это был небольшой амфипростиль, построенный целиком из белого мрамора, очень близкий по формам· к акропольскому храму Ники Аптерос (стр. 146), для которого он, быть может, в известной мере послужил прототипом. Он отличался сравнительно тяжелыми пропорциями ордера, придававшими ему более суровый облик.
В архитраве отсутствовало обычное в ионике горизонтальное членение на фасции; фриз и карниз были лишены украшений. Все это позволяет говорить о своеобразной попытке внести в ионическую постройку элементы дорического стиля. Поэтому храм у реки Илиса можно рассматривать как едва ли не самый ранний из аттических памятников V века, отражающий стремление к объединению ионических и дорических черт и к созданию единого всеэллинского стиля. В отличие от зодчих эпохи Перикла, строитель этого храмика взял за основу не дорический, а ионический ордер, в который им внесены некоторые дорические элементы.
Что касается ионического зодчества этого времени в Малой Азии, то о нем известно очень мало.
На рис. 109 воспроизведены план и реконструкция храма Афины в Милете, датировка которого (серединой V века до н. э.) недостоверна.
