Русские летописи о варягах и руси

Валерий Байдин

Под 859 годом «Повесть временных лет» сообщала: «Имаху дань варязи изъ заморья на чюди и на словѣнех, на мери, на вьсѣхъ и кривичѣхъ. А козари имаху на полянѣх и на сѣверѣх, и на вятичѣхъ»; через три года летописец добавил: «Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собѣ володѣти, и не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и /…/ рѣша сами в себѣ: "Поищемъ собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и судилъ по праву". И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии готе, тако и си» (Повесть временных лет…, С.18). «Повесть» никак не объясняет, почему славяне изгнали варягов-норманнов, требовавших дани, и затем вместо них призвали других варягов, по имени русь, чтобы те установили справедливую власть. При этом варягов-русь призвали только новгородцы.

Призвание варягов. Худ. В. М. Васнецов. 1913 г.

С. Ф. Платонов заметил по поводу этих сообщений: «сильное племя русь воевало с греками на 20 лет раньше», а значит «год основания княжества в Новгороде летописью указан неточно». Более того, «греки не смешивали знакомое им племя русь с варягами; также и арабы, торговавшие на Каспийском побережье, знали племя русь и отличали его от варягов, которых они звали «варангами». Стало быть, летописное предание, признав русь за одно из варяжских племён, сделало какую-то ошибку /…/» (Платонов С.Ф. Учебник русской истории. Буэнос-Айрес: Изд-во Владимира Лашевича и брата, 1945, С.18). Далее он указал на противоречие в летописных сведениях: «Среди Днепровских славян русь появилась в первой половине IX века, ещё раньше, чем потомство Рюрика перешло княжить из Новгорода в Киев /…/» (Там же. С.19).

Это сказание уже три столетия вызывает споры. Нет оснований принимать династическую легенду о трёх братьях, основавших древнерусское государство, за историческое событие. Д.И.Иловайский отметил сходство: «между нашею летописною легендою о призвании трех Варягов и Видукиндовым сказанием о призвании в Британию двух воевод, Генгиста и Грозы, основателей Англо-саксонского государства. Послы Бриттов держали почти такую же речь предводителям Саксов, какую славянские послы говорили варяжским князьям. Даже повторяется то же выражение: наша земля велика и обильна (terra lata et spatiosa et omnium rerum copia referta)» (Иловайский Д.И. Начало Руси…, С. 74). Под 898 годом (вместо 863 года) «Повесть временных лет» сообщала о просьбе трёх западнославянских князей к императору Михаилу прислать греческих учителей (посольство в Византию отправил лишь великоморавский князь Ростислав): «Земля наша крѣщена, и нѣсть в нас учитель». Эти слова будто повторяли просьбу о «призвании варягов»: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нѣтъ» (Повесть временных лет…, С. 18).

Киевский летописец вовсе не стремился с исторической точностью передать события, происшедшие два века назад в далёких Новгородских землях и весьма условно воссоздавал их канву. Сказание о «призвании варягов» сходно c легендами о Кие, Щеке и Хориве, о Чехе, Лехе и Русе, о польских Пясте и Попеле. Особенной фантастичностью от них отличалось лишь история о рождённом от морского чудища основателе меровингской династии во Франции.

Вопреки греческим источникам русь в «Повести» отождествляется не с «народом рос», а с «варягами», при этом под 898 годом летописец добавляет: «А словѣнескъ языкъ и рускый одинъ. От варягъ бо прозвашася русью, а пѣрвѣе бѣша словѣне; аще и поляне звахуся, но словѣньская рѣчь бѣ» (Там же. С.23). Эти слова в сочетании с предыдущими кажутся нагромождением бессмыслицы: «/…/ от тех варягъ прозвашася руская земля, новугородьци, ти суть людье от рода варяжьска, прѣжде бо бѣша словѣне» (Там же. С. 18). Происхождение новгородских словен «от рода варяжска» получает объяснение лишь в том случае, если и варяги, и русь являлись славянами по происхождению. Нижеизложенные предположения можно обосновать лишь на совокупности исторических событий и на косвенных доказательствах.

 

 

В середине VIII века норманны начали вторгаться в северорусские земли, как и на другие побережья Балтики. Они основали Ладогу и начали взимать дань с окрестных словен. Почти безоружные селяне призвали на помощь отряды волжских русов и превратили свои селения в города «крепости». Видимо, потому шведы впоследствии стали называть Русь Gårdarike «страна городов». После осад и столкновений, длившихся столетие, русам удалось заключить мир с норманнами, осевшими в Приладожье. Они предложили им объединиться в смешанных военных дружинах, возглавить их, выбрать своих вождей для управления пограничными городами-крепостями и стать защитниками славян от пришлых скандинавов. Вместо поборов с местного населения русы призвали соседей-норманнов начать совместные походы в Византию и Персию.

Следуя «Повести временных лет», можно предположить, что в 859 году новгородцы изгнали пришлых варягов, которые попытались взимать дань «с чуди, словен, мери, веси и кривичей» и призвали на помощь отряды варягов, уже давно живших у Ладожского озера и объединившихся с военными дружинами русов. Для этого не нужно было плыть в Швецию. Послы словен отправились «к варягам, к руси» не «за море», а «на море» — к Ладоге, превышающей размерами Финский залив. Переговоры оказались весьма успешны.

Предположительно, именно русы показали варягам волоки и речные пути до Днепра и Волги, помогли устроить стоянки в их верховьях. В конце IX века варяги и русы совместно основали Рюриково городище на Волхове и Тимирёво на Волге, в начале Х века Гнёздово на Днепре. Драккары плыли к югу и обратно вместе с ладьями. Русы являлись проводниками и переводчиками, снабжали скандинавов пропитанием в славянских землях и защищали от степных кочевников. Так возникли волжский торговый путь через Булгарию и Хазарию до Арабского халифата, а затем — путь «из варяг в греки».

Неукротимые скандинавы, местные, а затем и пришлые, превратились в союзников русов и словен. Не сохранилось никаких сведений о войнах и завоеваниях норманнов на Руси. Более того, археологические раскопки показывают, что в IX-XI веках они жили бок о бок со славянами, принимали их язык и легко с ними роднились. В древнерусских землях не было ни одного чисто скандинавского поселения. Для изначально многонациональной Руси, жители которой говорили на одном языке, происхождение варягов, не имело значения. В письменных источниках той поры этноним русь легко соединяли со словами варяг и хакан. Именно так Ибн Даста передаёт имя правителя русов-волынцев из Днепро-Донского междуречья: «Русь имеет царя, который зовется Хакан-русь» (Известия о Хозарах, Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах…, С. 35). Д.И.Иловайский предположил, что своим «именем Русь /…/ отличала себя /…/ от прочих Славян, и как бы придавала себе значение высшего, благородного сословия. По крайней мере, этот оттенок особенно заметен в X и XI вв.» (Иловайский Д.И. Начало Руси…, С. 84). Русы славянских пограничий являлись потомственными воинами и разительно отличались от мирных землепашцев.

С.Ф.Платонов развил эту мысль: русью назывались славяно-варяжские военные отряды, и само это понятие обозначало «войско, дружина». Он заметил, что в таком значении слово русин встречалось еще в XI веке в краткой редакции «Русской правды» и обозначало дружинника, представителя князя, а названием государства стало лишь к началу XII века. Но ещё раньше этом качестве имя русь «закрепилось за славянским Поднепровьем» (Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб.: Кристалл, 2000, С. 77). Его предположение упускает из вида самоназвание «Русская земля», распространившееся в междуречье Дона и Днепра уже в VIII веке, не отвечает оно и на ключевое замечание Д.И.Иловайского о «варягах, называемых русью»: «Если это были князья только с своим родом, с своею дружиною, в несколько сот, даже в несколько тысяч человек, то как могли они в несколько лет распространить имя Руси от Финского залива до Черного моря и до нижней Волги? /…/ Как могли они так быстро и так основательно обратиться в Славян, не оставив следов ни в языке, ни в каких-либо памятниках?» (Иловайский Д.И. Цит. соч., С. 75).

Важно понять, как слово варяги вошло в древнерусский язык. Его считают заимствованием из древнесеверогерманского vaeringi (от var «верность, обет, клятва») или из латинского varangus «телохранитель, наемный стражник». Однако прозвище варяги не содержит в основе звука -н-. Фонетически к нему ближе βαράγγοι византийских рукописей, похожее на передачу греческими буквами исходной древнерусской, а не западноевропейских форм. Вероятно, на Руси скандинавское вэринги отождествили с древнерусским варяги, производным от глагола варя́ти «предварять, предупреждать» и родственного диалектному варáчъ «хранитель» (Преображенский А.Г. Цит. соч., Т.I, С.67. Ряд историков считает варягами полабских славян из племени вагров, которых в Средние века на Западе Европы именовали варинами или варингами). Русы прозвали норманнов варягами «предваряющими», поскольку избрали их предводителями в совместных военно-торговых походах. Они первыми вступали в сражения и получали основную добычу от пошлин с иностранцев, торговли и грабежей. Это предположение объясняет путаницу, возникшую в «Повести», где варяги сопоставлялись с русью, а также со свеями, урманами, аньглянами, готами и иными народами, хотя отдельным народом не являлись. Летопись считает народом русь потомков именьковцев, расселившихся среди восточных славян и объединивших их под своим именем, а варягами называет военные отряды обрусевших скандинавов, вместе с русами защищавших от пришлых норманнов окраины славянских земель.

В VIII-IX веках норманны и русы нередко враждовали, смешанные варяго-русские отряды распадались, пополнялись то скандинавами, то русами. В летописях воины-русы не раз противопоставлялись воинам-варягам, различие названий «русского» (Чёрного) и «варяжского» (Балтийского) морей сохранялось даже в средневековой письменности. Несомненно, первые киевские князья умело пользовались соперничеством разных по происхождению дружин, попеременно приближали к себе то тех, то других и уравновешивая их притязания.

Под 882 годом летописец сообщал: новгородский князь Олег пришёл в Поднепровье с войском, в котором «поимъ воя многи, варяги, чюдь, словѣни, мерю, весь, кривичи» (Повесть временных лет..., С. 20). В их числе русы не назывались, поскольку именно они к тому времени являлись объединяющей силой войска и всего государства. Захватив Киев, Олег по прозванию «Вещий» (оно являлось переводом его скандинавского имени Hailaga «святой, сведущий»), сумел окончательно объединить варяжские дружины с войском русов из днепро-донского междуречья и так собрать под своей властью основную часть восточнославянских земель. В том же году бывшие в подчинении у Олега «варязи и словѣни и прочи прозвашася русью» (Там же).

Вскоре этноним русь, русы в латинизированной форме ruzzi появился в «Баварском географе» (IX в.) (Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков. Тексты, переводы, комментарий. М.: Наука, 1993, С. 7-51). Византийское название страны «Великая Скифь» времён князя Олега уступило место славянскому «Русская земля». Договоры князей Олега в 911 году и Игоря в 944 году с греками именовали русью всех жителей страны, в них не упоминались ни восточнославянские племена, ни варяги. Сторонами договоров выступали «все люди русские» и «все люди греческие» — жители Византии (Памятники русского права. Вып. I. М.: Госиздат, 1952. С. 6-9, 31-35). Это означает, что в течение жизни одного-двух поколений пришедшие вместе с Рюриком норманны без следа растворились в недрах созданного не без их помощи государства. Языком его являлся древнерусский, вобравший в себя множество говоров и важнейшие наречия: северное, западное и южное, испытавшее, по мнению О.Н.Трубачёва, влияние русов «именьковско-волынцевского» происхождения. Общей верой оставалась предхристианская религия Перуна и его земного воплощения, огневидного воскресающего Парены. «Начальная русская летопись» под 907, 945 и 971 годами сообщает, что русы, заключая государственные договоры от имени Великого князя, клялись Перуном и Волосом. Это означало, что верховная власть и военная дружина не желали признавать христианство и вместе с ним зависимость от Византии.

Август 2019

Глава из книги «Древнерусское предхристианство» (СПб.: Алетейа)