Апологетические послания старца Артемия
Владимир Борисенко
Мирское имя и даты жизни старца точно неизвестны, (ок. 1507 - ок. 1575) – его личность, с одной стороны, достаточно важная в истории России времен Ивана Грозного, с другой – во многом загадочная и пребывающая в тени. Старец был осужден на церковном соборе за «ересь», сослан на Соловки, но откуда ему и еще нескольким заключенным удалось бежать в Великое княжество Литовское. Из литературного наследия Артемия сохранилось четырнадцать посланий. «Однако же ни в одном из 14 посланий - в Московии ли они писались или в Литве – имя Артемия ни разу не упоминается» (400 лет Брестской церковной унии (1596-1996). Критическая переоценка. Сборник материалов международного симпозиума. Голландия., 1996. С.227).
Пять из них – «К сущим в скорби слова ради Божия», «К вопросившему слова Божия», 2 послания к царю Ивану Грозному и послание без заглавия (просто «послание старца Артемия») – относятся к московскому периоду его жизни, остальные – к литовскому.
До начала ΧΧ века тождество старца Артемия как исторического персонажа и старца Артемия – автора посланий – было вопросом дискуссионным; утвердительный ответ о тождестве этих двух Артемиев дается в исследованиях С.Г. Вилинского.
Авторство Артемия его биографы доказывали и анализом самих сочинений, стараясь определить общий характер выраженных в них воззрений и согласовать его с характером воззрений Артемия, насколько о нем можно составить впечатление по источникам биографии старца. Всего более служит к оправданию Артемия весьма редкая или лучше сказать единственная, никому не известная рукопись: «Артемия старца послания против Будного и других еретиков, полуустав Белорусский, конца XVI века» библ. Ундольского, № 494. В этих посланиях на имя князя Черторисского и других лиц, излагается учение чисто православное, без всяких примесей ереси, и опровергаются лжеучения Лютера и Кальвина. В замечательном послании к царю Иоанну Артемий упоминает о епископе, который советовал ему: «Не чти иного книг, да не во ересь впадеши».
В другом месте, оправдываясь от нареканий в ереси, просит не верить на слово ни ему самому, ни другим, «кроме верного свидетельства богодухновенных писаний». «На убийство и изгнание, — говорит он, — устремляются царскою помощью, яко и древние мучители, ничто же имуще глаголати, точию: еретик! указати же явственно ереси не могут»» (Толстой М.В. Рассказы из истории Русской Церкви. М., 1999. С. 341.), - писал М. В. Толстой в 1870-х гг.
В своих посланиях старец Артемий редко опирался на собственные суждения, а если и высказывал их, то весьма осторожно (к примеру, Артемий в одном из них говорит о себе как о человеке грешном и неученом (Послания старца Артемия …Стлб. 1328-1329)), использовал же в основном, кроме библейских текстов, творения таких Отцов Церкви как: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина, Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Дионисия Ареопагита.
«Большинство посланий Артемия написано в Литве» (Felsen gesät: die Reformation in Polen und Livland. Göttingen., Göttingen., 2000. С.163), несомненно, эти послания можно назвать апологетическими. Важно подчеркнуть, тот факт, что пребывая в Литве, старец Артемий, по-разному относится к католикам и православным, живущим там. Обращаясь, к католикам Артемий называет их «братiе възлюбленная» (Послания старца Артемия… Стлб 1259), в то время как в послании к православным пишет: не стоит «внимати прельщенным ругателем…,они бо отъ лукаваго духа движими..» (Там же. Стлб.1275). Такое противоположное мнение скорее исходит от того, что старец прекрасно понимал всю серьезность сложившейся ситуации в то время, ведь с одной стороны шла активная проповедь католической веры, с другой нужно было предостеречь тех православных, живших на территории Литвы, отсюда и тот суровый тон, иногда прослеживающийся не в одном послании, а во многих, написанных к православным. Напротив же, Артемий сдержаннее пишет католикам и другим представителям религиозных течений, не обращаясь к ним, как к «прельщенным ругателям», он кротко увещевает, указывая на их заблуждения, сохраняя надежду, на то, что они отпадут от своего учения, и к одним и к другим старец проявляет одну из главнейших заповедей – любви: православных строгостью увещевает, чтобы не отпали от истинного учения, иначе могут погибнуть, других же, заблуждающихся, жалеет, осознавая тот губительный путь на котором они находятся.
Как уже упоминалось выше, до бегства за пределы России старец Артемий написал около 5 посланий. Послания, написанные старцем в московский период хоть и не направлены на защиту церковных догматов от ересей и других религиозных течений, не менее важны, чем в литовский. Связано это в свою очередь с тем, что те взгляды и те суждения, которые старец высказывает в них, повторяются и получают дальнейшее развитие в посланиях написанных в то время, когда Артемий пребывал в Литве, что в свою очередь служит неким оправдывающим фактом перед мнением исследователей о том, что Артемий пребывая в Москве был вольнодумцем и еретиком, а после бегства из заточения «исправился».
Так, к примеру, в послании к царю, Артемий пишет: «суть бо писанiа многа, но не вся божественна суть» (Послания старца Артемия …Стлб. 1383) и не меняет своих взглядов в Литве : ««яко писанiа (бо) суть многа, (но) не вся божественна» (Там же. Стлб 1212) (однако, стоит заметить, что данная мысль прослеживается не только в этих посланиях, а повторяется и в других).
За свой «литовский» период жизни Артемий сочинил остальные 9 посланий, они в большей степени служат апологетическими, чем предыдущие пять. «Послание «к люторским учителям», ставящим десятословие выше Евангелия, отвергающим храмы, иконы, крестное знамение, иночество, покаяние и другие таинства, а также к совращенным в эту ересь православным» - самое пространное из всех; дата написания неизвестна (Там же. Стлб. 1201 – 1266.).
Опровергает оно, однако, не все пункты лютеранского учения (которое, впрочем, тут совершенно неотличимо от кальвинистского или социнианского), а лишь некоторые, касающиеся внешней обрядовой стороны религии. Это скорее не столько опровержение лютеранской веры, сколько предостережение от нее православных.
Артемий пытается полемизировать со своими противниками на основе анализа одних и тех же текстов Священного Писания и доказать, что «люторы» сами себе противоречат. Старец в этом послании предстает настроенным гуманно и доброжелательно к оппонентам, хотя и видит их заблуждения. Он даже прибегает к вполне современным психологическим уловкам, демонстрируя (пусть и в риторических целях) собственные страдания при виде столь опасных заблуждений своих ближних: «Увы мне окаянному, болезнуетъ ми душа, болезнуетъ ми внутръняя! Помозите ми, братие!» (Послания старца Артемия ..Стлб. 1209.).
Именно в этом послании содержится знаменитая фраза Артемия о том, что «неподобно естъ христианомъ убивати еретичествующихъ, якоже творятъ ненаучении, но паче кротостию наказывати противящаяся и молитися о нихъ, да дастъ имъ Богъ покаание въ разуме истинны възникнути отъ диавольския сети» (Там же.Стлб. 1213.).
Также не случайно, видимо, Артемий свое послание к люторским учителям начинает с рассмотрения понятия любви, добродетели и зла, нечестия. Этим сравнением, что от природы вещей естественно/неестественно и подводит к одной из основных (основополагающих) мыслей на протяжении всего послания ( а также общего взгляда старца на еретическое учение как токовое) – к мысли о том, что - «душевный же блудъ – всяка ересь и нечестiе» (Там же. Стлб 1204.). Случается же он с теми, кто по гордости своей не помнит заповедей (Там же. Стлб 1204.). Этот душевный блуд – по мысли старца – не идет на пользу, но только лишь «развращение слышащим» (Там же. Стлб 1204.).
Напоминая основные постулаты православной веры «1) блажени нищiи духомъ яко тъхъ естъ царство небесное; 2) блажени плачющеся, яко ии наслъдятъ землю; 4) блажени алчущеи и жаждущеи правды, яко тъ насытятся; 5) блажени милостивiи, яко тъ помиловани будутъ; 6) блажени чистiи сердцем, яко Бога узрятъ; 7) блажени миротворци, яко тъ сынове Божiи нарекутся; 8) блажени изгнаны правды ради, яко тъхъ естъ царство небесное; 9) блажени есте егда поносятъ вамъ и ижденутъ вы и рекутъ всякъ золъ глаголъ на васъ, лжуще имени моего ради. 10) радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесъх. « Артемий указывает на то, что христианский закон «положи намъ архiерей, и [ и] же не по закону заповъди плотцкiя пришедый, но по силъ жизни безконечныя..» (Послания старца Артемия …Стлб. 1206). «Не бывайте мудри о себъ» (Там же. Стлб 1217) предостерегает старец. Тут же в подтверждение сказанных слов Артемий приводит слова Василия Великого: «не достоитъ кому своимъ произволенiемъ приходити на проповъдь» (Там же. Стлб 1217).
Что касается «Того же послание до князя Черторисского» (Там же. Стлб. 1266-1273.), написанного по просьбе князя Чарторыжского, который просил, чтобы Артемий написал для него отповедь лютеранам, то в нем обличаются еретики, называющие себя «евангеликами» и проповедующие Десятословие (10 заповедей). Артемий пишет о крестном знамении и об иконах, а в заключение обещает написать обличение «на вся хулы» современных ему ересей, хотя продолжает, как и в предыдущем послании, выражать гуманное отношение к самим еретикам: «Не подобаетъ же дивитися намъ о невежествующихъ и заблудшихъ, но паче молитися о нихъ; еда дастъ имъ Богъ покаание въ разумъ истинны възникнути имъ отъ диавольскиа сети (Там же. Стлб. 1273. Ср. с текстом в стлб 1213.)», «..не отъ своего же разума, но отъ самъхъ божественыхъ писанiй святыхъ (Там же. Стлб.1267)..»
В послании: «Того же послание до Ивана Зарецкого. Вопрос о заколении агнца, яко то есть вещь» (Послания старца Артемия …Стлб. 1273-1287.), написанного по просьбе православного виленского мещанина, дается ответ на 3 вопроса о литургии, иконах и о почитании святых. В частности, под «заколением агнца» имеется в виду вопрос о Св. Дарах: «А еже о заколении агньца, имже божественыя страсти Христовы Божия священници на божественомъ жрътвеницЬ образуютъ со всяцемъ благоговЬньствомъ и чистотою сръдечною – святохулници же, по своему ругателскому разуму, знову Христа закалати глаголютъ» (Там же. Стлб. 1277.). Вероятно, существовало и еще одно послание Артемия к этому же адресату, но оно не сохранилось. Время написания неизвестно. Артемий как бы дает совет, что не стоит «внимати прельщенным ругателем», явно пишет, что «они бо от лукавого» (Там же. Стлб. 1275).
Эта тенденция обращаться в посланиях к католикам «братья», а перед православным адресатом называть их «прельщенными ругателями», впрочем, прослеживается на протяжении всего литературного наследия старца.
Сохранилось еще одно послание, а именно, послание к некому «князю» (Там же. Стлб. 1328-1359.), который, как явствует из текста, «многажды, овъгда словъмъ, иногда же посланиемъ» просил Артемия написать ему «слово отвещателно на възражение къзни диаволскиа, рекше Люторскиа ереси» (Там же. Стлб. 1359.).
Интересно, что Артемий называет своего адресата «твое величество». Можно предположить, что адресатом данного послания является тоже Чарторыжский, так как в нем о еретических учениях говорится теми же словами, что и в послании «до князя Черторисского» - «на кождый артикулъ лжеименитого разума их». Однако С.М. Садковский предполагает, что адресатом является Курбский.
В послании, не имеющеем адресата (Там же. Стлб. 1373 – 1381) (в рукописи отсутствует конец текста), говорится о покаянии как о средстве очиститься от греха: «Несть бо грехъ непращаемъ, разве безъ покаяния. Ни едина же добродетель выше покаяния… Писано бо есть, яко никто же святъ отъ скверны… Очисти бо насъ собою [Христос] люди изрядны, да будемъ ревнителе добрым деломъ, а не злымъ» (Послания старца Артемия …Стлб. 1374.). Также Артемий говорит о бесплодности веры без добрых дел, о необходимости пользоваться дарами, данными Богом, и т.д. Стоит отметить, также, что «процесс постижения бытия он считал бесконечным» (Русская философская мысль X-XVII веков / М. Н. Громов, Н. С. Козлов. М., 1990. С.197).
Следующее послание «Того же к брату отступившу и жену понявшу» (Послания старца Артемия ..Стлб. 1420-1423.) - адресовано либо Феодосию Косому, либо его сподвижнику Игнатию (оба они в Литве женились, несмотря на монашеский сан). С большей степенью вероятности следует предположить, что раз адресат именуется «въ всехъ страданияхъ нашихъ съобещником», то это, скорее всего, Косой.
В пользу этого предположения говорит и то, что Артемий предлагает адресату обсудить тот щекотливый вопрос, которому посвящено послание (брак, являющийся нарушением монашеского обета), в устной беседе – как это неоднократно у них бывало прежде («добро было намъ ко устомъ глаголати въ упражнении, аще бысть некогда въ тебе, или ныне есть останокъ, еже къ Богу любве (Там же. Стлб. 1423. )»). Однако старец не останавливается лишь на данной поднятой теме, он также затрагивает и общие моменты: «всему вы божественному священнодейству церковному ругаетеся» (Там же. Стлб. 1427).
Что касается послания к некому «господину Симону», автору «Катихисии» - по-видимому, к Симону Будному (Там же. Стлб. 1423 – 1432.), то тут Артемий указывает адресату, что тот пребывает в ереси, наставляет чтобы оставил свое лжеучение, перестал поносить Божью церковь и т.д. что, впрочем, традиционно для всех посланий направленных старцем к еретикам.
Также интересно послание, верятно, к Евстафию Воловичу (начинается оно словами «вельможный пане Иустафие!») (Послания старца Артемия …Стлб. 1441 – 1448.), в 1568 г. – подканцлеру и маршалку надворному литовскому, с 1569 г. – каштеляну троцкому (который также был в переписке с Курбским и Будным). Известно, что Волович был кальвинистом, однако в тексте послания никаких указаний на это нет. Более того, Артемий и Волович выступают в этом тексте как единомышленники – обоим горько видеть «толика церквам Божиим растояния… и ко божественымъ писаниямъ разногласия многихъ». Как явствует из текста послания, Волович некогда просил Артемия провести с ним духовную беседу, но у Артемия на это не было времени, и теперь в письме Артемий выполняет эту просьбу. Послание также не имеет конца. Старец обращаясь к адресату пишет: «да не съотведени будемъ неправымъ ученiемъ растленныхъ человекъ умомъ, лишеныхъ истинны» (Там же. Стлб. 1442) тут важно понять, что Артемий склонялся к тому, что нужно«воспитывать в себе истинный, высший разум, далекий от суетной мудрости светских наук» (Буслов К.П., Очерки истории философской и социологической мысли Белоруссии (до 1917 г.) Минск. 1973. С.56).
Особенно интересны 2 послания Артемия «до Симона еретика Будного» (Послания старца Артемия …Стлб. 1287-1328.), влиятельному кальвинистскому и позже социнианскому министру (принадлежал к крайнему левому уклону польского арианства, к так называемым «нон-адоранцам» и сочетал библейский критицизм с началами деизма) (Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Киев, 1991 С. 315). Содержание посланий составляет увещевание Будного и просьбу отойти от протестантских учений, которые тут же опровергаются.
Старец защищает соответственные христианские положения, не принимаемые еретиками: крестное знамение, иконы, учение об оправдании человека не только верой, но и нравственной жизнью. В учении протестантов автор насчитывает до 10 прежде существовавших ересей и упрекает их за то, что они искажают веру в Христа и подрывают авторитет Писания: «Пръвее бо приаша ересь Назарейскую, котории сына Божиа исповедуютъ такъ, якоже и мы, а держатъ по Моусеову закону. Второе – глаголемыхъ Пепузинъ, котории приемлютъ ветхии и новыи заветъ, якоже и православнии, толкуютъ же противъ ересемъ своимъ. Третия въ нихъ ересь Ариева, которыи, не улучивъ епископъства, многи клеветы на церковь въздвиже…Не подобаетъ бо, рече, приношению быти за умръшая, ни постити въ среду и въ пятокъ, ниже святую 40-ницу и Пасху съ иными праздники възбрани; мнишеское пострижение отмещутъ; мясоедение же всяко приемлютъ… Четвертая въ нихъ ересь глаголемых непоклонителей (Т.е. нон-адоранцев), которыи непоклоняхуся по преданию церковному…Пятая въ нихъ ересь глаголемых претыкателей… Шестая въ нихъ ересь нарицаемыхъ лжесказателей, иже некиа главы божественных писаний ветхаго же и новаго завета ложно сказующе, и къ своему домышлению сие ухитряюще, безстудно паче и много известнымъ и непорочнымъ сказаниемъ церковнымъ противятся… Седмая въ нихъ ересь глаголемыхъ Петианъ, котории повелеваютъ въ общихъ житияхъ сущимъ комуждо якоже самъ хочетъ жити и естественнымъ страстемъ не противитися… Осмая ересь в нихъ глаголемыъ Тасконъдругос… иже разумъ божественнаго крещениа отмещутъ, инакше напротивъ церковныхъ предании вымышляюще… Девятая ересь в нихъ – Евномиа еретика… Десятая же въ нихъ ересь Пелагиа и Келестина, иже… единомыслени же Несторию суемудренному… Сиа вся ереси и ина многа… обновити начинают своими науками Люториане» (Послания старца Артемия, Стлб. 1310-1313).
Особенно интересны обвинения в антитринитаризме, склонность к которому Артемий заметил в одном из посланий Будного: «Потомъ, паки изъясняючи мудрование ваше, а значнеи писали есте въ тыхъ же книжкахъ другии конець тако: «Богу единому слава съ Сыномъ и Святымъ духомъ». Сице бо исповедающе, на пути погибели сташа. Разлучивъ бо естества божественнаго единство, извещалъ еси смертныа глаголы богохулныхъ ересей» (Послания старца Артемия …Стлб. 1315.).
При сопоставлении этих обвинений с известием о проповеди в Витебске некого Козьмы-Андрея, учившего, что «непотреба… единосущную Троицу именовати» (Там же. Стлб.1315), можно увидеть указание на один из фактов социнианской пропаганды. Козьма Колодынский был православным диаконом в Витебске, но, увлекшись учением Феодосия Косого, бежал с ним вглубь Литвы, где примкнул к антитринитариям, приняв имя Андрея; затем в 1564 г. снова появляется в Витебске, в качестве уполномоченного от виленской антитринитарианской общины, и через некоторое время в Перемышльской земле участвует вместе с Будным в антитринитарианских соборах (Вилинский С.Г. К вопросу о литературной деятельности старца Артемия… С. 6. ).
Именно о проповеди 1564 г. в Витебске и говорит Артемий, так как на ней, по его словам, присутствовали «все войско бывшее тогда, и сам великий гетман, и княжата, и панове велиции» - то есть войско под командованием Н. Радзивилла, Ходкевича и других литовско-русских панов, которое в то время было в Витебске и готовилось к битве с московским войском на реке Уле (Там же. С.7). В то время, впрочем, Будный не присоединился еще окончательно к антитринитариям – это произошло позже, в 1565 г., после смерти Н. Радзивилла.
Судя по тексту послания, можно судить, что таких посланий было еще не меньше трех (Там же. С.8.), однако они не сохранились. Будного Артемий называет братом, «для общаго человеком прирожениа», — и этой связи, чувствует Артемий, не может разрушить и самое «зловерие лжеименного разума».
Мы видим, что по условиям полемики Артемий всего больше должен был говорить об обрядах, о внешнем благочестии вообще. Но сам он очень далек от всякого обрядоверия. Для него христианство есть прежде всего внутреннее делание, «деяние Креста», — аскетический подвиг, путь безмолвия и собирания духа. Чаще всего он ссылается на Исаака Сирина, на Василия Великого, на Ареопагитики и на Дамаскина.
Благодаря отрывку из послания к Симону Будному, найденному в рукописи Киевской Духовной академии (№ Аа 148, лл. 184 об. – 186, нач. XVI в.), в котором стояло имя автора («Артемий Острожский старец»), было подтверждено авторство других посланий Артемия, а также было установлено существование традиции восприятия Артемия как писателя (Вилинский С.Г. К вопросу о литературной деятельности старца Артемия … С. 7-8.). В отрывке речь идет о крестном знамении.
М.В. Дмитриев отмечает, что, по мнению некоторых украинских и белорусских исследователей (И. Огиенко, М. Грушевского), послания Артемия послужили источником для другого важного памятника реформационной борьбы в восточнославянских землях Речи Посполитой – «Списания против люторов» (Дмитриев М.В. Православие и реформация.. С. 30.).
Однако послания Артемия служили для этого сочинения скорее не источником, а образцом полемики, давая ту же схему и тот же набор аргументов, которые соединились с новым содержанием, отражавшим развитие реформационной идеологии в 1560-е – 1570-е гг. Прямые текстовые параллели здесь не прослеживаются, однако параллели в освещении учения восточнославянских реформаторов, в наборе аргументов, в общей идейной тенденции обоих произведений заметить нетрудно.
Сочинения Артемия плохо сохранились в рукописной традиции, но, тем не менее, оказали заметное влияние на литературу и духовную жизнь Литовской Руси. Так, по мнению Е. Л. Немировского, Иван Федоров использовал послание «на люторы» в послесловии к львовскому Апостолу 1574 года – первой печатной книге на Украине. Е. Л. Немировский текстологически доказал, что соратник Федорова Петр Мстиславец широко пользовался «посланием въпросившому слова Божиа» в послесловии к виленскому Евангелию 1575 года, изданному «умышлением и промышлением» И.С.Зарецкого, с которым переписывался Артемий. Как считает Е.Л.Немировский, Артемий был знаком с Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем (Немировский Е.Л. Иван Федоров и старец Артемий .. С. 163).
Для нас же послания старца важны в первую очередь как источник, который пусть не всегда, но по большей части доказывает его верность православному учению. На протяжении всего литературного наследия старца прослеживается его четкая позиция по отношению к ереси как таковой, что немаловажно, ведь именно как еретика собор осудил Артемия. Не остается без внимания и тот факт, что Артемий в посланиях не критикует западные учения, а лишь опровергает их опираясь на слова Отцов Церкви и не идет в своей полемике на уступки. Призыв же покаяния прослеживается на протяжении всего периода творчества старца, к тому же, как видно из отрывка одного из посланий : «покаемся, братiа моя, дондеже время имамы, стяжимъ и масло въ сосудъхъ со свътилники своими, не отлагаемъ время своего исправленiа» (Послания старца Артемия ..Стлб 1236)- старец призывает не откладывать своего покаяния.