Эпоха великих реформ в России (60-е годы XIX века)

Ирина Осокина

В истории реформирования России особое место занимают реформы 60-х годов XIX века.

Они проводились правительством императора Александра II и имели целью усовершенствование российской общественной, экономической, социально-правовой жизни, приспособления ее устройства к развивающимся буржуазным отношениям.

Самыми главными из этих реформ были: Крестьянская (отмена крепостного права в 1861 г.), Земская и Судебная (1864 г.), Военная реформа, реформы в сфере печати, образования и др. Они вошли в историю страны как «эпоха великих реформ».

Реформы проходили сложно и противоречиво. Они сопровождались конфронтацией различных политических сил общества того времени, среди которых отчетливо проявили себя идейно-политические направления: консервативно-охранительное, либеральное, революционно-демократическое.

Предпосылки реформ

К середине XIX столетия общий кризис крепостнической крестьянской системы достиг апогея.

Крепостной строй исчерпал все свои возможности и резервы. Крестьяне были не заинтересованы в своем труде, что исключало возможность применения машин и улучшения сельско-хозяйственной техники в помещичьем хозяйстве. Значительная масса помещиков все еще видела главный способ повышения доходности имений в наложении все большего количества повинностей на крестьян. Общее обнищание деревни и даже голод приводили к еще большему упадку помещичьих хозяйств. Государственная казна недополучала десятки миллионов рублей недоимок (долгов) по государственным налогам и сборам.

Зависимые крепостнические отношения тормозили развитие промышленности, в частности, горной и металлургической, где широко использовался труд посессионных рабочих, которые также были крепостными. Труд их был неэффективен, и владельцы заводов всеми силами старались от них избавиться. Но альтернативы не было, поскольку найти вольнонаемную силу было практически невозможно, общество было разделено на классы – помещиков и крестьян, которые в основной массе были крепостными. Не было и рынков сбыта для нарождающейся промышленности, так как нищее крестьянство, составляющее подавляющее большинство населения страны, не имело средств на покупку производимых товаров. Все это обостряло экономический и политический кризис в Российской империи. Крестьянские волнения все больше тревожили правительство.

Император Александр II Освободитель

Крымская война 1853-1856 гг., закончившаяся поражением царского правительства, ускорила понимание того, что крепостной строй должен быть ликвидирован, поскольку является обузой для экономики страны. Война показала отсталость и бессилие России. Рекрутские наборы, непосильные налоги и повинности, торговля и промышленность, находящиеся в зачаточном состоянии обострили нужду и бедствия рабски зависимого крестьянства. Буржуазия и дворянство стали наконец понимать проблему и становились весомой оппозицией крепостникам. В этой обстановке правительство сочло необходимым приступить к подготовке отмены крепостного права. Уже вскоре после заключения Парижского мирного договора, завершившего Крымскую войну, император Александр II (сменивший на престоле умершего в феврале 1855 года Николая I), выступая с речью в Москве перед предводителями дворянских обществ, сказал, имея в виду отмену крепостного права, что лучше, чтобы это произошло сверху, нежели снизу.

Отмена крепостного права

Подготовка крестьянской реформы началась в 1857 году. Для этого царь создал Секретный комитет, однако уже осенью того же года он стал для всех секретом Полишинеля и был преобразован в Главный комитет по крестьянским делам. В этом же году создаются Редакционные комиссии и губернские комитеты. Все эти учреждения состояли исключительно из дворян. Представители буржуазии, не говоря уже о крестьянах, допущены к законотворчеству не были.

19 февраля 1861 года Александр II подписывает Манифест, Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, и другие акты о крестьянской реформе (всего 17 актов).

Худ. К. Лебедев "Продажа крепостных с аукциона", 1825 год

Законы от 19 февраля 1861 года разрешили четыре вопроса: 1) о личном освобождении крестьян; 2) о земельных наделах и повинностях освобожденных крестьян; 3) о выкупе крестьянами своих земельных наделов; 4) об организации крестьянского управления.

Положения 19 февраля 1861 года (Общее положение о крестьянах, Положение о выкупе и др.) провозглашали отмену крепостной зависимости, утвердили право крестьян на земельный надел и порядок осуществления выкупных платежей за него.

Согласно Манифесту об отмене крепостного права, земля была выделена крестьянам, но использование земельных участков существенно ограничивалось обязанностями по их выкупу у бывших собственников.

Субъектом земельных отношений являлась сельская община, а право пользования землей предоставлялось крестьянской семье (крестьянскому двору). Законы от 26 июля 1863 года и 24 ноября 1866 года продолжили реформу, уровняв в правах удельных, государственных и помещичьих крестьян, тем самым законодательно закрепив понятие «крестьянское сословие».

Таким образом, после обнародования документов об отмене крепостного права крестьяне получили личную свободу.

Помещики больше не могли переселять крестьян в иные места, они также утратили право вмешиваться в личную жизнь крестьян. Запрещалась продажа людей другим лицам с землей или без земли. За помещиком сохранялись лишь некоторые права по надзору за поведением вышедших из крепостной зависимости крестьян.

Изменились и имущественные права крестьян, прежде всего, их право на землю, хотя в течение двух лет и сохранялись прежние крепостнические порядки. Предполагалось, что за этот период должен был совершиться переход крестьян во временнообязанное состояние.

Наделение землей происходило согласно местным положениям, в которых для различных районов страны (черноземных, степных, нечерноземных) определялись высшие и низшие пределы количества земли, предоставляемой крестьянам. Эти положения конкретизировались в уставных грамотах, содержащих информацию о составе земли, передаваемой в пользование.

Теперь из числа дворян-помещиков Сенатом назначались мировые посредники, которые должны были регулировать взаимоотношения между помещиками и крестьянами. Кандидатуры в Сенат представлялись губернаторами.

Худ. Б. Кустодиев "Освобождение крестьян"

Мировые посредники должны были составлять Уставные грамоты, содержание которых доводилось до сведения соответствующего крестьянского схода (сходов, если грамота касалась нескольких деревень). В Уставные грамоты могли вноситься поправки в соответствии с замечаниями и предложениями крестьян, тот же мировой посредник решал спорные вопросы.

После ознакомления с текстом грамоты, она вступала в силу. Мировой посредник признавал ее содержание соответствующим требованиям закона, при этом согласия крестьян на условия, предусмотренные грамотой, не требовалось. В то же время, помещику было выгоднее добиться такого согласия, так как в этом случае при последующем выкупе земли крестьянами он получал так называемый дополнительный платеж.

Необходимо подчеркнуть, что в результате отмены крепостного права, крестьяне в целом по стране получили земли меньше, чем до тех пор имели. Они были ущемлены и в размерах земли, и в ее качестве. Крестьянам отдавались неудобные для обработки наделы, а самая лучшая земля оставалась помещикам.

Временнообязанный крестьянин получал землю только в пользование, а не собственность. Причем, за пользование он должен был расплачиваться повинностями – барщиной или оброком, которые мало отличались от прежних его крепостных повинностей.

По идее следующим этапом освобождения крестьян должен был стать переход их в состояние собственников, для чего крестьянин должен был выкупить усадебную и полевые земли. Однако цена выкупа значительно превышала действительную стоимость земли, поэтому на деле выходило так, что крестьяне платили не только за землю, но и за свое личное освобождение.

Правительство для обеспечения реальности выкупа организовало выкупную операцию. При этой схеме государство оплачивало выкупную сумму за крестьян, предоставляя им таким образом кредит, который должен был погашаться в рассрочку в течение 49 лет с выплатой ежегодно 6% на ссуду. Крестьянин после заключения выкупной сделки именовался собственником, хотя его собственность на землю была обставлена разного рода ограничениями. Крестьянин становился полным собственником лишь после выплаты всех выкупных платежей.

Первоначально временнообязанное состояние не было ограничено во времени, поэтому многие крестьяне тянули с переходом на выкуп. К 1881 году таких крестьян оставалось примерно 15%. Тогда был принят закон об обязательном переходе на выкуп в течение двух лет, в который требовалось заключить выкупные сделки либо терялось право на земельные наделы.

В 1883 году категория временнообязанных крестьян исчезла, так как часть из них оформила выкупные сделки, а другая – лишилась земли.

В 1863 и 1866 годах реформа была распространена на удельных и государственных крестьян. При этом удельные крестьяне получили землю на более льготных условиях, чем помещичьи, а за государственными крестьянами сохранилась вся земля, которой они пользовались до реформы.

Одним из способов ведения помещичьего хозяйства некоторое время было экономическое закабаление крестьянства. Используя крестьянское малоземелье, помещики предоставляли крестьянам землю за отработку. По существу, продолжались крепостнические отношения, только на добровольных началах.

Тем не менее, в деревне постепенно развивались капиталистические отношения. Появился сельский пролетариат – батрачество. Несмотря на то, что деревня исстари жила общиной, остановить расслоение крестьянства было уже невозможно. Сельская буржуазия – кулаки – наряду с помещиками эксплуатировали бедняков. В силу этого шла борьба между помещиками и кулаками за влияние в деревне.

Нехватка земли у крестьян побуждала их искать дополнительный заработок не только у своего помещика, но и в городе. Это порождало значительный приток дешевой рабочей силы на промышленные предприятия.

Город все сильнее и сильнее привлекал бывших крестьян. В результате они находили работу в промышленности, а затем в город переезжали и их семьи. В дальнейшем эти крестьяне окончательно порывали с деревней и превращались в кадровых рабочих, свободных от частной собственности на средства производства, пролетариев.

Вторая половина XIX века знаменуется существенными изменениями в общественном и государственном строе. Реформа 1861 года, освободив и ограбив крестьян, открыла дорогу развитию капитализма в городе, хотя и поставила на его пути определенные препоны.

Крестьянин получил земли ровно столько, чтобы она привязывала его к деревне, сдерживала отток рабочей силы, нужной помещикам, в город. Вместе с тем надельной земли крестьянину не хватало, и он вынужден были идти в новую кабалу к прежнему барину, что фактически означало крепостные отношения, только на добровольной основе.

Общинная организация деревни несколько притормаживала ее расслоение и с помощью круговой поруки обеспечивала взыскание выкупных платежей. Сословный строй уступал место нарождающемуся буржуазному строю, стал формироваться класс рабочих, который пополнялся за счет бывших крепостных крестьян.

До аграрной реформы 1861 года крестьяне не обладали практически никакими правами на землю. И только начиная с 1861 года крестьяне единолично в рамках земельных общин выступают в качестве носителей прав и обязанностей в отношении земли по законодательству.

18 мая 1882 г. был основан Крестьянский поземельный банк. Его роль заключалась в некотором упрощении получения (приобретения) земельных участков крестьянами на праве личной собственности. Однако до Столыпинской реформы операции Банка не играли существенной роли в расширении прав собственности на крестьянские земли.

Дальнейшее законодательство вплоть до реформы П. А. Столыпина в начале ХХ века, особых качественных и количественных изменений в права крестьян на землю не внесло.

Законодательство 1863 года (законы от 18 июня и 14 декабря) ограничивали права надельных крестьян в вопросах передела (обмена) залога и отчуждения земли с тем, чтобы укрепить и ускорить выплату выкупных платежей.

Все это позволяет заключить, что реформа по отмене крепостного права получилась не совсем удачной. Построенная на компромиссах, она учитывала интересы помещиков гораздо более, чем крестьян, и обладала очень коротким «ресурсом времени». Затем должна была встать необходимость новых реформ в том же направлении.

И все же крестьянская реформа 1861 года имела огромное историческое значение, не только создав для России возможность широкого развития рыночных отношений, но дав крестьянству освобождение от крепостного права – многовекового гнета человека человеком, что неприемлемо в цивилизованном, правовом государстве.

Земская реформа

Система земского самоуправления, сложившаяся в результате реформы 1864 года, с определенными изменениями просуществовала до 1917 года.

Основным нормативно-правовым актом проводимой реформы явилось «Положение о губернских и уездных земских учреждениях», высочайше утвержденное 1 января 1864 года, базировавшееся на принципах всесословного земского представительства; имущественного ценза; самостоятельности исключительно в пределах хозяйственной деятельности.

Такой подход должен был обеспечить преимущества для поместного дворянства. Неслучайно и председательство в избирательном съезде землевладельцев возлагалось на уездного предводителя дворянства (ст.27). Откровенное предпочтение, отдаваемое этими статьями помещикам, должно было послужить компенсацией дворянству за лишение его в 1861 году права управления крепостными крестьянами.

Структура органов земского самоуправления по Положению 1864 года была следующей: уездное земское собрание избирало на три года земскую управу, состоявшую из двух членов и председателя и являвшуюся исполнительным органом земского самоуправления (ст.46). Назначение денежного содержания членам земской управы решалось уездным земским собранием (ст.49). Губернское земское собрание избиралось тоже на три года, но не непосредственно избирателями, а гласными уездных земских собраний губернии из их числа. Оно избирало губернскую земскую управу, состоявшую из председателя и шести членов. Председатель земской управы губернии утверждался в должности министром внутренних дел (ст.56).

Интересной с точки зрения ее творческого применения была ст.60, утвердившая право земских управ приглашать для «постоянных занятий по делам, вверенным ведению управ» посторонних лиц с назначением им вознаграждения по взаимному с ними соглашению. Эта статья положила начало формированию так называемого третьего элемента земств, а именно – земской интеллигенции: врачей, учителей, агрономов, ветеринаров, статистиков, которые осуществляли практическую работу в земствах. Однако их роль ограничивалась лишь деятельностью в рамках принимаемых земскими учреждениями решений, самостоятельной роли в земствах они до начала ХХ века не играли .

Таким образом, реформы были выгодными прежде всего дворянскому сословию, что успешно реализовывалось в ходе всесословных выборов в органы земского самоуправления.

Худ. Г. Мясоедов "Земство обедает", 1872 г.

Высокий имущественный ценз при выборах в земские учреждения полностью отражал взгляд законодателя на земства как на хозяйственные учреждения. Такая позиция поддерживалась рядом губернских земских собраний, особенно в губерниях с развитым зерновым хозяйством. Оттуда довольно часто слышались мнения о неотложности предоставления права крупным землевладельцам участвовать в деятельности земских собраний на правах гласных без выборов. Это справедливо обосновывалось тем, что каждый крупный землевладелец более всех заинтересован в делах земства потому, что на его долю приходится значительная часть земских повинностей, а он лишен в случае неизбрания возможности защищать свои интересы.

Необходимо выделить особенности этой ситуации и обратиться к делению земских расходов на обязательные и необязательные. К первым относились местные повинности, ко вторым – местные «нужды». В земской же практике в течение более чем 50 лет существования земств центром внимания были расходы «необязательные». Весьма показателен тот факт, что в среднем земство за все время своего существования истратило треть собранных с населения средств на народное образование, треть – на народное здравоохранение и только треть – на все остальные потребности, включая в них и обязательные повинности.

Сложившаяся практика, таким образом, не подтверждала аргументы сторонников отмены выборного начала для крупных землевладельцев.

Когда кроме распределения повинностей на земстве лежали обязанности заботы о народном образовании, просвещении, продовольственных делах, по необходимости самой жизнью поставленные выше забот о раскладке повинностей, лица, получающие огромные доходы, объективно не могли быть заинтересованы в этих делах, в то время как для средне- и малообеспеченных людей эти предметы ведения земских учреждений составляли насущную потребность.

Законодатели, гарантируя сам институт земского самоуправления, тем не менее ограничивали его правомочия, издав законы, регулирующие хозяйственную и финансовую деятельность местных органов власти; определяющие собственные и делегируемые полномочия земств, устанавливая права по надзору над ними.

Так, рассматривая самоуправление как осуществление местными выборными органами определенных задач государственного управления, нужно признать, что самоуправление эффективно лишь тогда, когда исполнение принятых его представительными органами решений осуществляется непосредственно его исполнительными органами.

Если же правительство сохраняет за собой осуществление всех задач государственного управления, в том числе и на местном уровне, а органы самоуправления рассматривает только как совещательные органы при администрации, не предоставляя им собственной исполнительной власти, то о реальном местном самоуправлении не может быть и речи.

Положение 1864 года предоставило земским собраниям право избирать особые исполнительные органы сроком на три года в виде губернских и уездных земских управ.

Следует подчеркнуть, что в 1864 году была создана качественно новая система местной власти, первая земская реформа не была лишь частичным улучшением старого земского административного механизма. И как бы ни были существенны изменения, внесенные новым Земским положением 1890 года, они имели характер лишь лишь мелких улучшений той системы, которая была создана в 1864 году.

Закон 1864 года не рассматривал самоуправление как независимую структуру госуправления, а только как передачу несущественных для государства хозяйственных дел уездам и губерниям. Этот взгляд отразился на той роли, которую Положение 1864 года отвело земским учреждениям.

Поскольку в них видели не государственные, а лишь общественные учреждения, то и не признали возможность наделить их функциями власти. Земства не получили не только полицейской власти, но и вообще были лишены принудительной исполнительной власти, не могли самостоятельно проводить свои распоряжения в действие, а вынуждены были обращаться к содействию правительственных органов. Более того, первоначально по Положению 1864 года земские учреждения не были наделены правом издавать обязательные для населения постановления.

Признание учреждений земского самоуправления общественно-хозяйственными союзами отразилось в законе и на определении их отношения к правительственным учреждениям и частным лицам. Земства существовали рядом с администрацией, не будучи связаны с ней в одну общую систему управления. В целом местное управление оказалось проникнуто дуализмом, основанным на противопоставлении земского и государственного начала.

Когда земские учреждения вводились в 34 губерниях центральной России (в период с 1865 по 1875 годы), очень скоро обнаружилась невозможность такого резкого обособления государственного управления и земского самоуправления. По Закону 1864 года земство было наделено правом самообложения (то есть введения собственной системы налогов) и уже поэтому не могло быть поставлено законом в те же условия, как любое другое юридическое лицо частного права.

Как бы законодательство XIX века ни отделяло органы местного самоуправления от органов государственного управления, но система хозяйства общины и земства была системой «принудительного хозяйства», аналогичная по своим принципам с финансовым хозяйством государства.

Положение 1864 года определяло предметы ведения земства как дела, относящиеся к местным хозяйственным пользам и нуждам. В ст.2 приводился подробный список дел, подлежащих ведению земских учреждений.

Земские учреждения имели право, на основании общих гражданских законов, приобретать и отчуждать движимое имущество, заключать договоры, принимать обязательства, выступать в качестве истца и ответчика в судах по имущественным делам земства.

Закон весьма неопределенно в терминологическом смысле указывал отношение земских учреждений к различным предметам их ведения, говоря то о «заведовании», то об «устройстве и содержании», то об «участии в попечении», то об «участии в делах». Тем не менее, систематизируя эти употребленные в законе понятия, можно сделать вывод, что все дела, находящиеся в ведении земских учреждений, могли быть поделены на две категории:

- те, по которым земство могло принимать решения самостоятельно (сюда относились дела, по которым земским учреждениям предоставлялось право «заведования», «устройства и содержания»); - те, по которым земству принадлежало лишь право содействовать «правительственной деятельности» (право «участия в попечении» и «воспособления»).

Соответственно этому делению распределялась и степень власти, предоставленной Законом 1864 года органам земского самоуправления. Земские учреждения не имели права непосредственного принуждения частных лиц. Если появлялась необходимость в таких мерах, земство должно было обращаться к содействию полицейских органов (ст.ст.127, 134, 150). Лишение органов земского самоуправления принудительной власти являлось естественным следствием признания за земством только хозяйственного характера.

Худ. К. Лебедев "В земском собрании", 1907 г.

Изначально земские учреждения были лишены права издавать обязательные для населения постановления. Закон предоставлял губернским и уездным земским собраниям только право представлять через губернскую администрацию ходатайства правительству по предметам, касающимся местных хозяйственных польз и нужд (ст.68). Видимо, слишком часто меры, признаваемые земскими собраниями необходимыми, превышали пределы предоставленной им власти. Практика существования и работы земств показала изъяны такой ситуации, и оказалось необходимым для плодотворного осуществления земством своих задач наделить его губернские и уездные органы правом издания обязательных постановлений, но сначала по вполне определенным вопросам. В 1873 году было принято Положение о мерах против пожаров и по строительной части в селениях, которое закрепило за земством право издавать обязательные постановления по указанным вопросам. В 1879 году земствам было позволено издавать обязательные акты по предупреждению и прекращению «повальных и заразительных болезней».

Компетенция губернских и уездных земских учреждений была различной, распределение предметов ведения между ними определялось тем положением закона, что хотя те и другие ведают один круг дел, но в ведении губернских учреждений находятся предметы, касающиеся всей губернии или сразу нескольких уездов, а в ведении уездных – касающиеся только данного уезда (ст.ст.61 и 63 Положения 1864 года). Отдельные статьи закона определяли исключительную компетенцию губернских и уездных земских собраний.

Земские учреждения функционировали вне системы государственных органов и в нее не включались. Служба в них считалась общественной обязанностью, гласные не получали вознаграждения за участие в работе земских собраний, а должностные лица земских управ не считались государственными служащими. Оплата их труда производилась из земских средств. Следовательно, и административно, и финансово земские органы были отделены от государственных. В ст.6 Положения 1864 года отмечалось: «Земские учреждения в кругу вверенных им дел действуют самостоятельно. Закон определяет случаи и порядок, в которых действия и распоряжения их подлежат утверждению и наблюдению общих правительственных властей».

Земские органы самоуправления не подчинялись местной администрации, однако действовали под контролем правительственной бюрократии в лице министра внутренних дел и губернаторов. В пределах своих полномочий земские органы самоуправления были самостоятельны.

Можно с уверенностью утверждать, что закон 1864 года не предполагал, что государственный аппарат будет участвовать в функционировании земского самоуправления. Это отчетливо видно на примере положения исполнительных органов земств. Поскольку в них видели не государственные, а только общественные учреждения, то и не признавали возможность наделить их функциями власти. Земства были лишены принудительной исполнительной власти, и были не в силах самостоятельно реализовывать свои распоряжения, поэтому вынуждены были обращаться к содействию правительственных органов.

Судебная реформа

Исходным пунктом Судебной реформы 1864 года явилась неудовлетворенность состоянием правосудия, несоответствием его развитию общества той эпохи. Судебная система Российской империи по своей сути была отсталой и не развивалась уже долгое время. В судах рассмотрение дел тянулось иногда десятилетиями, коррупция процветала на всех уровнях судопроизводства, поскольку денежное содержание работникам было поистине нищенским. В самом законодательстве царил хаос.

В 1866 году в Петербургском и Московском судебных округах, в которые входило 10 губернией был впервые введен суд присяжных. 24 августа 1886 года в Московском окружном суде состоялось его первое заседание. Рассматривалось дело Тимофеева, которого обвиняли в краже со взломом. Конкретные участники прений сторон остались неизвестными, но известно, что сами прения прошли на хорошем уровне.

Именно в результате судебной реформы, появился суд, построенный на принципах гласности и состязательности, с его новым судебным деятелем – присяжным поверенным (современный адвокат).

16 сентября 1866 года в Москве состоялось первое заседание присяжных поверенных. Председательствовал член Судебной палаты П. С. Извольский. Собрание вынесло решение: ввиду малого количества избирателей, избрать Московский совет присяжных поверенных в количестве пяти человек, в том числе председателя и товарища председателя. В результате выборов были избраны в Совет председателем М. И. Доброхотов, товарищем председателя Я. И. Любимцев, членами: К. И. Рихтер, Б. У. Бениславский и А. А. Имберх. Автор первого тома «Истории русской адвокатуры» И. В. Гессен считает именно этот день началом создания сословия присяжных поверенных. В точности повторяя данную процедуру адвокатура формировалась и на местах.

Институт присяжных поверенных создавался в качестве особой корпорации, состоявшей при судебных палатах. Но она не входила в состав суда, а пользовалась самоуправлением, хотя и под контролем судебной власти.

Присяжные поверенные (адвокаты) в российском уголовном процессе появились вместе с новым судом. При этом российские присяжные поверенные в отличие от английских коллег не делились на стряпчих и правозаступников (барристеры – подготавливающие необходимые бумаги, и атторнеи – выступающие в судебных заседаниях). Зачастую и помощники присяжных поверенных самостоятельно выступали в качестве адвокатов в судебных заседаниях, но в то же время помощники присяжного поверенного не могли быть назначены председателем суда в качестве защитников. Тем самым определялось, что они могли выступать в процессах только по соглашению с клиентом, но не участвовали по назначению. В России XIX века монополии на право осуществлять защиту подсудимого только присяжным поверенным в Российской империи не существовало. Статья 565 Уставов уголовного судопроизводства предусматривала, что «подсудимые имеют право избирать защитников как из присяжных и частных поверенных, так и из других лиц, коим законом не воспрещено ходатайство по чужим делам». При этом лицо, исключенное из состава присяжных или частных поверенных, к осуществлению защиты не допускалось. Не допускались к осуществлению судебной защиты и нотариусы, но тем не менее, в некоторых особых случаях мировым судьям не запрещалось быть поверенными по делам, рассматриваемых в общих судебных присутствиях. Само собой разумеется, что в то время женщины в качестве защитников не допускались. Вместе с тем при назначении защитника по просьбе подсудимого председатель суда мог назначить защитника не из числа присяжных поверенных, а из числа кандидатов на судебные должности, состоящие при данном суде и, как это было особо подчеркнуто в законе, «известные председателю по своей благонадежности». Допускалось назначение защитником чиновника канцелярии суда в том случае, если подсудимый не имел возражений против этого. Защитники, назначенные судом, в случае выявления факта получения вознаграждения от подсудимого подвергались достаточно серезному наказанию. Однако, не возбранялось присяжным поверенным, высланным в административном порядке под гласный надзор полиции, выступать в качестве защитника по уголовным делам.

Закон не запрещал адвокату защищать двух и более подсудимых в случае, если «существо защиты одного из них не противоречит защите другого...».

Подсудимые могли сменить защитника в ходе судебного разбирательства или просить председательствующего по делу о смене защитников, назначенных от суда. Можно предположить, что замена защитника могла происходить в случае несовпадения позиции защитника и подсудимого, профессиональной слабости защитника либо его равнодушия к подзащитному в случае работы защитника по назначению.

Нарушение права на защиту было возможно только в исключительных случаях. Например, если суд не располагал присяжными поверенными или кандидатами на судебные должности, а также свободными чиновниками канцелярии суда, но в этом случае суд обязан был заблаговременно уведомить о том подсудимого, с тем чтобы дать ему возможность пригласить защитника по соглашению.

Главный вопрос, на который должны были ответить присяжные заседатели в ходе судебного слушания виновен или нет подсудимый. Свое решение они отражали в вердикте, который провозглашался в присутствии суда и сторон по делу. Статья 811 Уставов уголовного судопроизводства говорила, что «решение каждого вопроса должно состоять из утвердительного «да» или отрицательного «нет» с присовокуплением того слова, в котором заключается сущность ответа. Так, на вопросы: совершилось ли преступление? виновен ли в нем подсудимый? с предумышлением ли он действовал? утвердительные ответы соответственно должны быть: «Да, совершилось. Да, виновен. Да, с предумышлением». Вместе с тем необходимо отметить, что присяжные заседатели имели право ставить вопрос о снисхождении. Так, ст.814 Устава гласила, что «если по возбужденному самими присяжными заседателями вопросу о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения, окажется шесть голосов утвердительных, то старшина присяжных к данным ответам присовокупляет: «Подсудимый по обстоятельствам дела заслуживает снисхождения». Решение присяжных заседателей выслушивалось стоя. Если вердиктом присяжных подсудимый признавался невиновным, то председательствующий объявлял его свободным, а в случае, если подсудимый содержался под стражей, он подлежал немедленному освобождению. В случае вынесения присяжными обвинительного вердикта председательствующий по делу предлагал прокурору или частному обвинителю высказать свое мнение относительно наказания и других последствий признания присяжными заседателями подсудимого виновным.

Постепенное, планомерное распространение принципов и институтов Судебных уставов 1864 года по всем губерниям России продолжалось до 1884 года. Так, уже в 1866 года Судебная реформа была введена в 10 губерниях России. К сожалению, суд с участием присяжных заседателей на окраинах Российской империи так и не начал действовать.

Это можно объяснить следующими причинами: введение Судебных уставов на всей территории Российской империи потребовало бы не только значительных денежных средств, которых в казне просто не было, но и необходимых кадров, которые было труднее найти, чем финансы. Для этого царь поручил особой комиссии разработать план введения Судебных уставов в действие. Председателем был назначен В. П. Бутков, ранее возглавлявший комиссию, составлявшей проекты Судебных уставов. Членами комиссии стали С. И. Зарудный, Н. А. Буцковский и другие известные в то время юристы.

Комиссия не пришла к единогласному решению. Некоторые требовали введения в действие Судебных уставов сразу же в 31 российской губернии (за исключением сибирских, западных и восточных земель). По мнению этих членов комиссии, необходимо было открывать новые суды сразу, но в меньших количествах судей, прокуроров и судебных чиновников. Мнение этой группы поддерживал Председатель Государственного совета П. П. Гагарин.

Вторая, более многочисленная группа членов комиссии (8 человек) предлагала введение Судебных уставов на ограниченной территории сначала 10 центральных губерний, но которые сразу же будут иметь весь полный состав лиц, как реализующих судебную власть, так и гарантирующих нормальную работу суда, - прокуроров, чиновников судебного ведомства, присяжных заседателей.

В поддержку второй группы выступил министр юстиции Д. Н. Замятин, и именно этот план лег в основу введения Судебных уставов на всей территории Российской империи. Доводы второй группы учитывали не только финансовую составляющую (денег на реформы в России не хватало всегда, что и объясняет их медленный ход), но и отсутствие кадров. В стране была повальная неграмотность, а те, у кого было высшее юридическое образование было так мало, что не хватало для реализации Судебной реформы.

Худ. Н. Касаткин. "В коридоре окружного суда", 1897

Принятие нового суда показало не только его преимущества по отношению к дореформенному суду, но и выявило некоторые его недостатки.

В ходе дальнейших преобразований, направленных на приведение ряда институтов нового суда, в том числе и с участием присяжных заседателей, в соответствие с другими государственными институтами (исследователи иногда называют их судебной контрреформой), при одновременном исправлении выявившихся на практике недостатков Судебных уставов 1864 года ни один из институтов не претерпел столько изменений, сколько суд с участием присяжных заседателей. Так, например, вскоре после оправдания судом с участием присяжных заседателей Веры Засулич из подсудности судов присяжных заседателей были изъяты и переданы в компетенцию военных судов все уголовные дела, связанные с преступлениями против государственного строя, покушениями на представителей власти, сопротивление органам государственной власти (то есть дела, носящие политический характер), а также дела о должностных преступлениях. Таким образом, государство довольно оперативно отреагировало на вызвавший большой общественный резонанс оправдательный приговор присяжных заседателей, признавших В. Засулич невиновной и, по сути, оправдавших террористический акт. Это объяснялось тем, что государство понимало всю опасность оправдания терроризма и не желало повторения подобного, поскольку безнаказанность подобных преступлений порождала бы все новые и новые преступления против государства, порядка управления и государственных деятелей.

Военная реформа

Перемены в общественном укладе российского общества показали необходимость реорганизации существующей армии. Военные реформы связаны с именем Д. А. Милютина, назначенного военным министром в 1861 г.

Неизвестный художник, II половина XIX в. "Портрет Д. А. Милютина"

Прежде всего Милютин ввел систему военных округов. В 1864 году было создано 15 округов, охвативших всю территорию страны, что позволило улучшить призыв и обучение военнослужащих. Во главе округа был главный начальник округа, он же командующий войсками. Ему подчинялись все войска и военные учреждения на территории округа. В военном округе имелись окружной штаб, интендантское, артиллерийское, инженерное, военно-медицинское управления, инспектор военных госпиталей. При командующем формировался Военный совет.

В 1867 году проходит военно-судебная реформа, в которой нашли отражение некоторые положения судебных уставов 1864 года.

Формировалась трехуровневая система военных судов: полковые, военно-окружные, главный военный суд. Полковые суды имели подсудность примерно такую же, как мировой суд. Крупные и средние дела находились в ведении военно-окружных судов. Высшей апелляционной и надзорной инстанцией был главный военный суд.

Основные достижения Судебной реформы 60-х годов – Судебные уставы от 20 ноября 1864 года и Военно-судебный устав от 15 мая 1867 года разделили все суды на высшие и низшие.

К низшим относились мировые судьи и их съезды в гражданском ведомстве, полковые суды в военном ведомстве. К высшим: в гражданском ведомстве – окружные суды, судебные палаты и кассационные департаменты Правительствующего сената; в военном ведомстве – военно-окружные суды и Главный Военный суд.

Худ. И. Репин "Проводы новобранца", 1879 г.

Полковые суды имели особое устройство. Их судебная власть распространялась не на территорию, а на круг лиц, так как они учреждались при полках и других частях, командиры которых пользовались властью полкового командира. При смене дислокации части передислоцировался и суд.

Полковой суд – суд правительственный, так как его члены не избирались, а назначались администрацией. В нем отчасти сохранился сословный характер – в его состав входили только штаб- и обер-офицеры, а подсудны были только нижние чины полка.

Власть полкового суда была шире, чем власть мирового судьи (самое строгое наказание – одиночное заключение в военной тюрьме для нижних чинов, не пользующихся особыми правами состояний, для имеющих такие права – наказания, не связанные с ограничением или потерей), но и он рассматривал относительно маловажные проступки.

Состав суда был коллегиальный – председатель и два члена. Все они назначались властью командира соответствующей части под контролем начальника дивизии. Условий назначения, не считая политической благонадежности, было два: не менее двух лет строевой службы и неопороченность по суду. Председатель назначался на один год, члены – на полгода. От исполнения служебных обязанностей по основной должности председатель и члены суда освобождались только на время заседаний.

Надзором за деятельностью полкового суда ведал полковой командир, он же рассматривал и принимал решения по жалобам на его деятельность. Полковые суды рассматривали дело практически сразу по существу, но по указанию полкового командира в необходимых случаях они сами могли проводить предварительное расследование. Приговоры полкового суда вступали в силу после их утверждения все тем же полковым командиром.

С высшими военными судами полковые суды, как и мировые судьи, в непосредственной связи не состояли, и только в исключительных случаях их приговоры все же могли быть обжалованы в военно-окружном суде в порядке, сходном с апелляционным.

Военно-окружные суды учреждались в каждом военном округе. В их состав входил председатель и военные судьи. Главный Военный суд выполнял те же функции, что и Кассационный департамент по уголовным делам Сената. Планировалось создать при нем два территориальных отделения в Сибири и на Кавказе. В состав Главного Военного суда входили председатель и члены.

Порядок назначения и награждения судей, а также материальное благополучие определяли независимость судей, однако это не означало их полной безответственности. Но эта ответственность основывалась на законе, а не на произволе начальства. Она могла быть дисциплинарной и уголовной.

Дисциплинарная ответственность наступала за упущения по должности, не являвшимися преступлением или проступком, после обязательного судебного разбирательства в виде предостережения. После трех предостережений в течение года в случае нового нарушения виновный подлежал уголовному суду. Ему же судья подлежал и за любые проступки и преступления. Лишить звания судьи, в том числе и мирового, можно было только по судебному приговору.

В военном ведомстве эти принципы, призванные обеспечить независимость судей, реализовывались лишь частично. При назначении на судебные должности кроме общих требований к кандидату требовался еще и определенный чин. Председатель окружного военного суда, председатель и члены Главного Военного суда и его отделений должны были иметь генеральский чин, члены военно-окружного суда – штаб-офицерские чины.

Порядок назначения на должности в военные суды был чисто административным. Военный министр подбирал кандидатуры, а затем назначались приказом императора. Члены и председатель Главного Военного суда назначались только лично главой государства.

В процессуальном плане военные судьи были независимы, но должны были соблюдать требования уставов в вопросах чинопочитания. Также все военные судьи были подчинены военному министру.

Правом несменяемости и неперемещаемости, как и в гражданском ведомстве, пользовались лишь судьи Главного Военного суда. Председатели и судьи военно-окружных судов могли перемещаться из одного в другой без их согласия распоряжением военного министра. Снятие с должности и увольнение со службы без прошения осуществлялось по постановлению Главного Военного суда, в том числе и без приговора по уголовному делу.

В военном судопроизводстве не существовала института присяжных, вместо них был учрежден институт временных членов, что-то среднее между присяжными и военными судьями. Они назначались сроком на шесть месяцев, а не для рассмотрения конкретного дела. Назначение осуществлял Главный начальник военного округа по общему списку, составленному на основании списков из частей. В этом списке офицеры помещались по старшинству чинов. Согласно этому списку и осуществлялось назначение (то есть какой-либо выбор отсутствовал, даже Главный начальник военного округа не мог отступить от этого списка). Временные члены военно-окружных судов освобождались от служебных обязанностей на все шесть месяцев.

В военно-окружном суде временные члены наравне с судьей решали все вопросы судопроизводства.

И гражданские, и военные окружные суды ввиду большой подведомственной территории могли создавать временные заседания для рассмотрения дел в местностях, значительно удаленных от места расположения самого суда. В гражданском ведомстве решение об этом принимал сам окружной суд. В военном ведомстве – Главный начальник военного округа.

Образование военных судов, как постоянных, так и временных, происходило на основании распоряжений воинских должностных лиц, они же оказывали заметное влияние на формирование его состава. В необходимых для власти случаях постоянные суды подменялись особыми присутствиями или комиссиями, а нередко – определенными должностными лицами (командирами, генерал-губернаторами, министром внутренних дел).

Надзор за деятельностью военных судов (вплоть до утверждения их приговоров) принадлежал органам исполнительной власти в лице командира полка, командующих округами, военного министра и самого монарха.

На практике сохранялся сословный критерий комплектования состава суда и организации судебного разбирательства, имелись серьезные отступления от принципа состязательности, права на защиту и др.

 

60-е годы XIX века характеризуются целым комплексом изменений, произошедших в общественном и государственном строе.

Реформы 60-70-х годов XIX века, начиная с крестьянской, открыли дорогу развитию капитализма. Россия сделала крупный шаг по пути превращения абсолютной крепостнической монархии в буржуазную.

Это отчетливо было видно на примере земской и городской реформ, в результате проведения которых буржуазия была допущена к управлению, а вернее, к самоуправлению.

Судебная реформа проводит довольно последовательно буржуазные принципы судоустройства и процесса. Военная реформа вводит всесословную всеобщую воинскую обязанность.

Вместе с тем либеральные мечты о конституции остаются только мечтами, а надежды земских деятелей на увенчание системы земств всероссийскими органами встречают решительное сопротивление монархии.

В развитии права тоже заметны определенные сдвиги, хотя и менее крупные. Крестьянская реформа резко расширила круг гражданских прав крестьянина, его гражданскую правоспособность. Судебная реформа принципиально изменила процессуальное право России.

Таким образом, масштабные по своему характеру и последствиям, реформы знаменовали существенные изменения всех сторон жизни российского общества. Эпоха реформ 60-70-х годов XIX века была великой, так как самодержавие впервые сделало шаг навстречу обществу, и общество поддержало власть.

В то же время, можно прийти к однозначному выводу, что с помощью реформ не были достигнуты все поставленные цели: обстановка в обществе не только не разрядилась, но и дополнилась новыми противоречиями. Все это в следующий период приведет к громадным потрясениям.