Пять войн Мануэля Маруланды Велеса

В Колумбии намечается прекращение самой длительной в мире гражданской войны – она началась ещё в 1948 г. Правительство и крупнейшая повстанческая группировка Революционные вооружённые силы Колумбии - Армия народа, РВСК-АН (исп. Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – Ejército del Pueblo, FARC-EP) заключили договор о мире, которого нет в Колумбии целых 68 лет.  

Что представляет собой кровавый феномен колумбийской истории? Для ответа на этот вопрос придётся углубиться в историю страны, названной в честь первооткрывателя Америки.  

Война – это бои и военные операции, штурмы и захваты. Об этом пишут военные историки. Автор предлагаемой статьи уделяет внимание не военным, а социальным и психологическим аспектам колумбийского конфликта: мотивам, которые ведут людей в бой, влиянию конфликта на социальную и экономическую жизнь общества. Для понимания сути колумбийской войны это не менее важно, чем изучение её чисто военной составляющей. 

 

 

 

 

После обретения независимости (1821 г.) в течение столетия с четвертью Колумбия была самой консервативной католической страной латиноамериканского региона. Либеральная и консервативная партии все эти годы делили власть в стране – иногда путём выборов, но чаще силой оружия: гражданские войны бушевали в Колумбии почти непрерывно с момента её основания и до 1903 г. До 1960-х годов там не появлялось никаких значительных политических организаций, оспаривавших двухпартийную систему (мелкие партии – национальная, республиканская, коммунистическая, социал-демократическая – никак не могли укорениться в консервативном колумбийском обществе). Консерваторы выступали за сохранение архаической социально-экономической системы, базирующейся на союзе землевладельцев-латифундистов и компрадорской буржуазии, опирающихся на католическую церковь. Либералы же требовали создания светского государства и максимального привлечения иностранного капитала. При этом о том, как относились к конфликтам консерваторов и либералов простые колумбийцы, в этом произведении сказано так: «…Старый анекдот про то, как один человек женился на собственной тётке, которая приходилась ему еще и двоюродной сестрой, и сын его оказался самому себе дедушкой.  

- Разве можно жениться на родной тётке? - спросил удивленный Аурелиано Хосе.  

- Не только на тётке, - ответил ему один из солдат. - Ведь ради чего воюем мы против попов? Чтобы каждый мог жениться хоть на собственной матери». Понятно, что при таком уровне политического сознания различия между партиями постепенно стирались.

 

Шли войны, проходили выборы, менялись правительства, а в Колумбии, в общем, ничего не менялось – тому посвящена всемирно известная книга Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». 

 

Обложка книги Г. Г. Маркеса «Сто лет одиночества». Изд-ва АСТ, Астрель, Харвест, 2011 г.

 

Однако противостояние, хотя и мирное между 1903 и 1948 г., всё же сохранялось – потому, что большинство населения страны проживало в горных долинах и представляло собой довольно изолированные группы, которые с большой долей условности можно назвать кланами. Некоторые из них были представлены более или менее чистокровными потомками испанских переселенцев (в колумбийском городе Попаян, например, говорят на самом чистом кастильском языке в мире), другие – потомками ливанцев, третьи – крещёных евреев, четвёртые – армян (в Колумбии есть даже город Армения). На Атлантическом и Тихоокеанском побережьях обитает много негров и мулатов, которых в горных районах почти нет, а южная часть страны была населена перенявшими испанский язык и культуру индейцами и метисами, которые до сих пор недолюбливают белых. Поэтому, хотя колумбийцев объединяет в единую нацию испанский язык и католическая религия, региональные различия, как и в любой горной стране, очень сильны. И если один посёлок голосовал за консерваторов, то соседний с большой долей вероятности поддерживал либералов – просто из соперничества. С середины XIX века посёлки и целые города выкрашивались в цвета противоборствующих партий: в голубой – сторонники консерваторов, в розовый – либералов. 

 

 

г. Попаян, Колумбия

 

В Мексике, Аргентине, Перу, Бразилии и Чили рушились традиционные партии, возникали новые, из Европы прибывали волны иммигрантов, привозивших не только новые технологии, но и идеи; там появлялись идейные и политические лидеры, строились смелые планы экономического развития… А в Колумбии царствовал застой во всех сферах жизни. Доходы от экспорта нефти, кофе, золота и изумрудов приносили стране хоть и невеликий, но устойчивый доход, на горных пастбищах и в Льянос (саваннах Оринокии) пасся тучный скот, а кукурузы и бобов хватало даже самым бедным.  

 

Современные колумбийцы

 

Однако страна худо-бедно, но развивалась: строились текстильные, швейные, обувные, мебельные фабрики, прокладывались железные дороги, множились школы и вузы. Социальная система усложнялась – в 1920-х гг. появились профсоюзы, прошли первые забастовки. «Сто лет одиночества» вечно продолжаться не могли. 

 

 

 

 

 

Ситуация начала меняться в 1934 г., когда на президентских выборах победил левый либерал Альфонсо Лопес Пумарехо. Он был близок к умеренным социалистам (поддерживал «Национальный союз революционных левых» - UNITE, вышедший из состава либеральной партии, но затем вернувшийся обратно), и в либеральной партии состоял потому, что колумбийцы просто не были готовы проголосовать за какую-то новую партию. Первый левый президент энергично взялся за реформы: рабочие получили право на создание профсоюзов и на участие в управлении производством, рабочий день был ограничен 8-ю часами, появилась система социального обеспечения, школьное образование стало бесплатным, а налоги на доходы иностранных компаний сильно увеличились. Лопес принял и закон об аграрной реформе, но провести его в жизнь не удалось – не хватило денег и квалифицированных специалистов.  

 

Альфонсо Лопес Пумарехо в 1930 г.

 

Тем не менее Колумбия начала меняться. Среди трудящихся росли ожидания быстрого улучшения условий жизни, в то время как латифундисты, священнослужители и многочисленные консервативно настроенные крестьяне и торговцы ожидали страшных событий – крушения привычного им мира и наступления Апокалипсиса.  

Левые правили Колумбией 11 лет; в 1945 г. социальное напряжение возросло настолько, что Лопес Пумарехо, занимавший президентский пост во второй раз, досрочно подал в отставку: его напугала первая за полвека попытка военного переворота. А консерваторы с 1934 г. принципиально не участвовали в выборах, таким способом делая правительство не вполне легитимным. 

После отставки Лопеса либеральная партия распалась на два крыла: правых возглавил Габриэль Турбай, представлявший «старую гвардию» либералов и ориентировавшийся на буржуазию и иностранный капитал, а левые поддерживали Хорхе Элиесера Гайтана – бывшего активиста UNITE, популиста, выдвигавшего социалистические лозунги и очень популярного среди трудящихся. После внутрипартийной борьбы кандидатом от либералов на президентских выборах 1945 г. стал Гайтан, но раскол партии сыграл свою роль: победил и стал президентом консерватор Луис Мариано Оспина Перес.  

 

 

Хорхе Гайтан. Фото 1936 г.

 

После окончания Второй Мировой войны цены на товары колумбийского экспорта резко упали, уровень жизни населения снизился, выросла безработица. Это ещё больше взбудоражило население, пережившее повышенные ожидания времён либерально-социалистического эксперимента 1934-45 гг. В те годы в стране стало популярным странное развлечение: на улицах сидели люди с динамо-машиной или автомобильным аккумулятором и предлагали всем желающим испытать удар током. От желающих отбоя не было. Удивительно ли, что в наэлектризованной обстановке того времени начались вспышки насилия? В 1946 г. а горных департаментах – Антьокия, Кальдас, Рисаральда, Киндио, Уила и Валье-дель-Каука начались стихийные столкновения между консерваторами и либералами, не имевшие конкретных целей ни с той, ни с другой стороны: посёлки, дома в которых были выкрашены в голубой цвет, пошли войной на «розовых», и наоборот. Президент Перес, пытаясь успокоить сограждан, предложил либералам половину мест в кабинете министров; те согласились, но анархия всё равно нарастала. В течение 1946-48 гг. жертвами «малой войны» (герильи) в горах стали по меньшей мере 14 тысяч человек. Но это было только начало. 

9 апреля 1948 г., когда столица страны Богота принимала IX Панамериканскую конференции, на улице был застрелен либеральный лидер Гайтан. Его убийца, Хуан Роа Сьерра, был немедленно растерзан толпой, которая пошла громить оружейные магазины и строить баррикады: либералы не сомневались, что убийство организовано консерваторами. Позже выяснилось, что Роа был психически не здоров и состоял на учёте у психиатров; что он просил Гайтана взять его на работу, но тот отказал странному, малосимпатичному человеку, за что и получил пулю.  

 

IX Панамериканская конференция. Площадь Боливар в Боготе, 8 апреля 1948 г.

 

Бои в городе продолжались неделю: погибло около 3500 человек, центр Боготы практически сгорел. Армия с трудом подавила восстание. Примечательно, что в уличных боях «Боготасо» (так называется это восстание) участвовали два молодых человека: 22-летний кубинский студент Фидель Кастро Рус, приехавший поглазеть на Панамериканскую конференцию (и даже успевший встретиться с Гайтаном), и 18-летний Педро Антонио Марин – колумбиец, сын зажиточного торговца. Первый впоследствии стал всемирно известным лидером Кубы и ультралевого движения всего мира, второй – многолетним вождём колумбийских повстанцев, известным под псевдонимом Мануэль Маруланда Велес, или «Тирофихо» (меткий выстрел). 

 

Участники Боготасо. Фото апрель 1948. Фотограф Сади Гонсалес. Коллекция Республиканского банка Колумбии

 

После «Боготасо» в Колумбии разгорелась война. Её характер был весьма необычен для середины ХХ века: политические и социальные характеристики воюющих сторон были нечёткими и смазанными. Считается, что воевали либералы с консерваторами, но эти партии войны друг другу не объявляли и либералы действовали легально, хотя из правительства и вышли. Левая версия истории утверждает, что помещики, опираясь на армию и наёмные отряды, массово сгоняли крестьян с земли, а те сопротивлялись с оружием в руках. Отчасти это так и было: землевладельцы действительно в большинстве своём сочувствовали консерваторам и на самом деле захватывали земли крестьян-либералов. Помещики в Колумбии были, по сути, людьми прошедшей эпохи - наподобие русских бояр с боевыми холопами или польских панов со своей «загоновой шляхтой»: они содержали собственные вооружённые отряды, которые в мирное время защищали их владения от бандитов. Однако стоит подчеркнуть, что большинство крестьян-консерваторов воевали с соседями-либералами не только и не столько из-за денег, выплачиваемых латифундистами. Их вели в бой и нередкая неприязнь к соседям, с которыми привыкли драться в детстве, а потом конфликтовали из-за полей и водопоев, и простодушное желание защитить хозяина-«благодетеля». И, что важно – истовая вера, а церковь звала их дать отпор «коммунистам-безбожникам», каковыми в те годы и в тех широтах считала в том числе и либералов. А крестьяне-либералы действительно сжигали церкви, распинали священников, заживо сжигали монахов и насиловали монахинь: ведь «розовая» партия к тому времени уже сто лет внушала им, что религия – опиум для народа.  

 

 

Центр Боготы после беспорядков Боготасо. Фото апрель 1948 г.

Говоря о религиозном подтексте, разделившем колумбийских крестьян на непримиримые группировки, надо учитывать, что церковь с колониального времени была единственным защитником неграмотных и бесправных земледельцев; только церковь строила школы, приюты и больницы, занималась благотворительностью, помогала нищим, сиротам, старикам, матерям-одиночкам. В Латинской Америке католическая церковь всегда была очень активной в социальном плане и заслужила большое уважение и преданность со стороны значительной части крестьянства. Недаром в культурно близкой Мексике ущемление католической церкви социалистическим режимом в 1920-е гг. вызвало необычайное по масштабам и ожесточённости восстание «кристерос» (1926-30 гг.), буквально залившее кровью эту страну. Однако моральное давление, которое церковь оказывала на своих прихожан, тоже нравилось далеко не всем, отсюда и такая нетерпимость к священникам среди колумбийских либералов и левых. 

 

 

 

Католический собор Лас-Лахас, департамент Нариньо, Колумбия

 

Следует подчеркнуть: за консерваторов воевали самые бедные группы в основном безземельных крестьян, зависевших от помещиков, которые давали им работу, и от церковной помощи. А партизаны-либералы состояли преимущественно из крестьян-собственников, привыкших рассчитывать на собственные силы и презиравших как помещиков, так и церковников. Поэтому-то помещичьи отряды и отбирали у них имущество и землю – у батраков отбирать было просто нечего.

Особенно активно на стороне либералов сражались повстанцы-метисы: консолидация колумбийской нации не завершена до сих пор, и потомки индейцев и сегодня чувствуют своё отличие от «белых конкистадоров». В период Первой Виоленсии (1948-54 гг.) Льянос, населённые особой этнической группой «льянерос» (смешанное испано-индейско-негритянское население), были основным оплотом повстанцев. При этом необходимо учитывать, что обе стороны конфликта представляли собой, по сути, вооружённые банды, никому не подчинявшиеся и ведшие войну с такими же бандами, не особенно вдаваясь в идейные различия. Фактически это была хаотичная война мало организованных территориальных групп наподобие кланов, в которой идеология занимала далеко не первое место. Помимо убийств и захватов земель, стороны (консерваторы в большей степени) практиковали захват и продажу в рабство женщин и девочек. Г. Г. Маркес в романе «Недобрый час» упоминает отставного военного, вспоминавшего Виоленсию как чудесное время, когда девственницу можно было купить за 14 песо… 

Война была настолько жестокой, что впоследствии получила название "La Violencia" (Виоленсия, т.е. Насилие). 

В восстании участвовали и коммунисты, но их было всего несколько сотен человек вместе с сочувствующими и никакой роли в войне они поначалу не играли. Компартию, кстати, основал в 1924 г. весьма загадочный тип – некто Сильвестр Савицкий. О нём известно крайне мало: красноармейский командир (ни чин, ни должность неизвестны), он якобы был послан в Китай для закупки зерна, однако каким-то образом оказался в Японии, где у него, как он объяснял товарищам уже на другом континенте, «возникли проблемы с властями». Оттуда он выехал в Панаму и в 1922 г. обосновался в Боготе, где организовал марксистский кружок, в 1924 г. объявивший себя коммунистической партией Колумбии. То ли он удрал с деньгами, выделенными на покупку хлеба, то ли изначально был разведчиком из ОГПУ и специально направлялся в Латинскую Америку – неизвестно. Во всяком случае Савицкий потом уехал из Боготы в Мехико, где активно работал над созданием Мексиканской компартии. В 1930-е годы его следы теряются.  

В 1949 г. либералы бойкотировали выборы, но попытались совершить военный переворот, опираясь на сочувствующих им офицеров; одновременно отряд либералов под командованием Рафаэля Ранхеля захватил город Сан-Висенте-де-Чукури, убив сотни людей. Военный мятеж и наступление партизан провалились, и   выборы на безальтернативной выиграл основе консерватор Лауреано Гомес. Война полыхала вовсю: отряды крестьян-консерваторов, которые называли себя pájaros (птицы) или chulavitas, зверствовали, но и группы либералов были не лучше. Особенно ожесточённые бои в 1949 г. происходили в департаментах Валье-дель-Каука, где после президентских выборов «птицы» убили около 2000 человек, а также в Сантандере, Толиме, Кордове, Кундинамарке. В Льянос власть по сути перешла в руки конных отрядов восставших пастухов-льянеро; казалось, вернулись времена антииспанской войны Симона Боливара, только на новом техническом уровне: армия обстреливала мятежные селения из артиллерии, использовала бомбардировщики.  

В целом во время Первой Виоленсии колумбийская армия не была одной из сторон конфликта – между собой воевали в основном крестьянские отряды. Армия насчитывала всего 16 тысяч человек (включая маленький флот и крошечную авиацию) и могла лишь оказывать определённую поддержку отрядам консерваторов. 

В 1952 г. повстанцы попытались создать единое военное командование: в департаменте Бояка состоялась Национальная партизанская конференция, которая объявила о создании объединённого Народного движения национального освобождения, в состав которого вошли некоторые отряды либералов и группы коммунистов. Лидером стал Гуадалупе Сальседо – руководитель крупного повстанческого формирования в Льянос. Эта территория фактически контролировалась повстанцами, которые даже приняли собственные законы.  

Уже к концу года координация повстанческого движения принесла первые плоды: 31 декабря 1952 г. повстанцы крупными силами атаковали авиабазу Паланкеро. Хотя гарнизон отбил атаку, стало ясно, что война переходит в новую, организованную фазу.  

К началу 1953 г. население Колумбии было совершенно измучено войной, которая не имела ни конкретной цели, ни перспектив. К тому времени, по разным оценкам, от 175 до 280 тысяч человек погибло, а свыше двух миллионов человек стали беженцами – и это при населении страны в 11 миллионов.  

13 июня 1953 г. генерал Густаво Рохас Пинилья совершил переворот, сверг президента Лауреано Гомеса и установил военную диктатуру. Он запретил все политические партии (лидеры консерваторов и либералов были высланы из страны) и начал переговоры с повстанцами. Им была обещана амнистия (кроме тех, кто совершил тяжкие преступления), возврат захваченной силой земли, а также роспуск и уголовное преследование «птиц». Кроме того, генерал пообещал передать крестьянам пустующие земли и выделить льготные кредиты на их освоение. Тысячи партизан, в основном самые многочисленные и боеспособные отряды в Льянос, сложили оружие. По всей стране начались суды над «птицами», и сотни боевиков-консерваторов отправились в тюрьмы.  

 

 

 

Густаво Рохас Пинилья. Фото 1953 г.

 

Кроме того, Рохас Пинилья начал осуществление первого современного экономического проекта: за два года был построен первый в Колумбии металлургический комбинат полного цикла «Асериас Пас-дель-Рио», до сих пор представляющий собой основу национальной чёрной металлургии.  

 

 

 

Асериас Пас-дель-Рио сегодня

 

Рохас Пинилья не был ни правым, ни левым – он был диктатором-реформатором, таким, как Перон в Аргентине и Варгас в Бразилии. За время своего правления, которое продлилось всего три года, он сумел несколько изменить страну к лучшему. Война при его правлении затихла, хотя полностью не прекратилась. Точнее, началась новая война – с теми же действующими лицами, но другая по сути. 

…А юный Педро Марин ещё не стал Маруландой. После «Боготасо» он вернулся в родной департамент Киндио, где в посёлке Сейлан его отец, тоже Педро, командовал либеральным ополчением. Его время ещё не настало. 

 

 

 

 

 

 

После амнистии Рохаса Пинильи не все повстанцы сложили оружие. Часть бывших крестьян, лишившихся земли и потерявших близких, горели жаждой мести, да и вообще слишком привыкли воевать. Они пошли за коммунистическими вожаками, призывавшими повстанцев не складывать оружия и уходить в труднодоступные районы, недоступные для правительственных войск. К тому же в департаментах Толима и Каука в 1954-55 гг. продолжали воевать отряды коммуниста Хакобо Алапе («Чёрный Чарро»).

Отряды «непримиримых», возглавлявшиеся коммунистами, ушли в неприступные горные долины Рио-Чикито (руководитель – Сиро Кастаньо), Альто Сумапас (глава - бывший либеральный депутат парламента Хуан де ла Крус Варела, ставший коммунистом), Эль-Пато (лидер – Хосе Альфонсо Кастаньеда), Ариари и Гуаяберо. Несколько позже, в 1958 г., была организована самая крупная повстанческая зона – Маркеталия, которую возглавил Педро Марин, к тому времени уже ставший коммунистом и принявший псевдоним «Мануэль Маруланда Велес». Под этим именем он вошёл в историю.  

До начала 1960-х годов эти самоуправляемые сельские коммуны, называвшиеся «повстанческими республиками», соблюдали нейтралитет по отношению к правительству. Армия и полиция их не трогали, а их вооружённые отряды не вели антиправительственной борьбы. Конфликты происходили только с бандитами и остатками «птиц». «Республики» сказали своё слово позже, но это была уже другая война. 

В 1957 г. либералы и консерваторы объединились против генерала Рохаса Пинильи, диктатура которого напрямую опиралась на средние слои населения и трудящихся и угрожала власти всей колумбийской элиты. Партии создали Национальный фронт, начавший борьбу против военной диктатуры. Стороны договорились сменять друг друга, поддерживая единого кандидата в президенты, и все официальные должности были поделены между либералами и консерваторами поровну. Национальный фронт организовал массовые протесты под лозунгом возвращения к демократии, и Рохас Пинилья, не желая нового кровопролития, оставил свой пост и эмигрировал. В 1958 г. были проведены выборы, на которых Консервативная и Либеральная партии выставили единого кандидата - либерала Альберто Льераса Камарго. Он легко одолел независимого кандидата Хосе Харамильо Хиральдо с занял президентский пост. 

 

 

 

Альберто Камарго выступает на конференции ООН, посвященной вступлению Аргентины в страны-члены. 1 января 1945 г.

 

Новые власти объявили амнистию, и на свободу вышли как бывшие повстанцы-либералы, так и «птицы». Началось кровавое сведение счётов: так, бывшие повстанцы убили экс-лидера партизан Гваделупе Сальседо. В стране возобновились хаотичные военные действия между различными бандами, которые не имели ни политического лица, ни программы. Они объединили изгоев из обоих лагерей, многочисленных авантюристов и тех, кто привык воевать и не желал приобщаться к мирной жизни.  

Подробно описывать перипетии «бандитской войны» не имеет смысла, достаточно кратко упомянуть о наиболее значительных персонажах того жестокого времени. 

Хасинто Крус Усма («Сангре Негра») – крестьянин из Толимы, выросший в семье либералов, ушёл в партизаны в 1951 г. после того, как двое его двоюродных братьев были убиты в полицейском участке. Поскольку Крус поклялся отомстить властям за гибель родственников, он не сложил оружия в 1954 г. и, собрав отряд таких же непримиримых, продолжил войну.  

Сангре Негра отказался перейти к мирной жизни и после амнистии 1959 г., а действия его отряда превратились в чистый бандитизм, отличавшийся необыкновенным зверством. Бывшие либералы жили грабежами, шантажом и вымогательством; непокорных беспощадно убивали: обезглавливали мотыгами, казнили с помощью «галстука» (у казнимого разрезается горло и через рану вытаскивается язык). В начале 1960-х полиция числила за бандой Сангре Негры 377 убийства 270 похищений, 300 изнасилований женщин и девочек, 150 нанесения увечий и 107 грабежей. Банда сжигала школы, убивала учителей, захватывала автобусы, грабя и мучая пассажиров. Бандиты время от времени также вступали в сражения с армией и полицией – трудно сказать, по привычке или желая таким образом запугать местные власти.  

С 1962 г., помимо полиции, против банды постоянно боролся армейский батальон, но для её ликвидации потребовалось два года. Только в апреле 1964 г. банда Сангре Негры попала в полицейскую засаду в ожесточённом бою была истреблена. Сам главарь, раненый и окружённый, застрелился. Полицейские изуродовали его тело (оно было кастрировано) и в таком виде выставлялось на всеобщее обозрение в городах департаментов Толима и Валье-дель-Каука.  

Другим известным бандитом был ещё один уроженец Толимы – Теофило Рохас («Спарки»). Он примкнул к либеральным партизанам в 1949 г., после того, как военные сожгли его деревню, убили мужчин и изнасиловали женщин. В 1954 г. он заявил, что не доверяет амнистии Рохаса Пинильи и создал банду из 65 человек, которые начали грабежи и убийства. До того, как в 1963 г. банда «Спарки» была уничтожена армейским отрядом, а сам он застрелился, бандит лично совершил 592 убийства и 1500 других преступлений.  

Среди бандитов - бывших консерваторов наибольшую известность получил Карлос Эфраин Гонсалес Тельес, родившийся в семье крестьян, поддерживавших консервативную партию. В 1950-х он служил в армии, но в 1958 г. дезертировал и присоединился к банде бывших «птиц».  

В 1960 г. Гонсалес с своими людьми был нанят землевладельцами провинции Южный Сантандер для борьбы с бандой бывшего либерала Карлоса Берналя, с которой не могли справиться полиция и армия. Бандиты Гонсалеса убивали не только либералов и сочувствующих (ими были убиты лидеры либералов департаментов Сантандер и Бояка Педро Кортес Сантамария и Дарио Сильва), но и солдат, полицейских и тех, кого они считали агентами армии и полиции – это была бандитская война против всех. Отряд расправлялся и с людьми, явно не имевшими никакого отношения ни к либералам, ни к армии и полиции, ни к властям – так, 15 августа 1962 г. они остановили рейсовый автобус и, почему-то решив, что пассажиры – либералы, расстреляли всех 24 человек. 

Банда Гонсалеса пользовалась поддержкой многих бедных фермеров, которым он помогал деньгами – классическая версия Робин Гуда в колумбийском исполнении. Ещё одной опорой банды были добытчики изумрудов в департаменте Бояка – Гонсалес обеспечивал им вооружённую защиту от властей и конкурентов. 

 

В январе 1965 г. Гонсалес похитил сына и внука известного землевладельца Мартина Варгаса, который был к тому же личным другом президента Гильермо Валенсия. После этого против банды были брошены крупные военно-полицейские силы и, наконец, 9 июня 1965 г. главарь банды попал в засаду. Бой продолжался четыре с половиной часа: Гонсалеса пытались уничтожить 1200 солдат, которые использовали против него даже зенитное автоматическое орудие. Расстреляв все патроны, Гонсалес отказался сдаться и был застрелен. 

Такие банды, состоявшие как из бывших либералов, так и консерваторов, действовали в 1954-65 гг. по всей Колумбии. Не будучи связанными с политическими партиями, многие банды, независимо от убеждений их вожаков, тайно поддерживались и финансировались землевладельцами, желающими иметь собственные вооружённые отряды.  

В это время среди повстанцев (точнее – бандитов) начало расти влияние компартии: она не признала амнистии ни Рохаса Пинильи 1954 г., ни правительства Национального фронта в 1959 г., и, таким образом, приобрела авторитет среди «непримиримых» (разумеется, среди бывших либералов, а не «птиц»). Успех повстанческой войны на Кубе и победа Фиделя Кастро в 1959 г. придала повстанцам-бандитам уверенности в себе.   

В течение трёх лет правления президента Леона Валенсии основные лидеры бандитизма (Эфраин Гонсалес Тельес, Хасинто Крус «Сангре Негра», Теофило Рохас и Гильермо Арангурен), а также большинство менее крупных вожаков были уничтожены. Но мир в Колумбии так и не наступил – на сцену вышли «независимые республики». 

 

 

 

 

 

 

Повстанческие «республики», по сути – крестьянско-бандитские общины, как указывалось выше, на протяжении нескольких лет придерживались вооружённого нейтралитета в отношении властей, хотя он и был шатким: мелкие стычки и отдельные убийства не прекращались. Первой о прекращении нейтралитета и возобновлении войны заявила крупнейшая «республика» - Маркеталия на юге департамента Толима. Там произошло следующее: крупный землевладелец Хосе Мария Овьедо (кличка – «Марьячи») обвинил общинников в краже 200 голов скота; в ответ руководство Маркеталии заявило, что во всём виновато правительство, которое не оказывает общине обещанной помощи (хотя правительство обязывалось оказывать помощь лишь тем бывшим повстанцам, которые сложат оружие). Оскорблённый «Марьячи» пригласил на переговоры главу «республики» Хакобо Приаса Алапе («Чёрного Чарро») и застрелил его. Маркеталию возглавил Маруланда. Он объехал другие «республики» и заручился их военной поддержкой. Общинники забросили плуги и вновь достали винтовки. В то время количество жителей Маркеталии достигало тысячи человек, 150 из них имели оружие и 48, включая двух женщин, считались бойцами «милиции». 

11 января 1960 г. Маркеталия объявила войну правительству Колумбии: за убийство, совершённое «Марьячи» - частным лицом - из-за хищения его имущества, отвечать должна была целая страна. 

В июне 1961 г. под явным влиянием кубинской революции 9-й съезд коммунистической партии (в его работе приняли участие представители Маркеталии, Эль-Пато и Гуаяберо) объявил о переходе к вооружённой борьбе: ядром будущей повстанческой армии должны были стать отряды «крестьянской самообороны» («милиции») из «независимых республик».  

25 октября 1961 г. сенатор-консерватор Альваро Гомес Уртадо выступил перед Конгрессом с обширным докладом, в котором он обосновывал необходимость ликвидации неподконтрольных властям анклавов, в которых базируются вооружённые отряды, возглавляемые коммунистами и «направляемые из Гаваны и Москвы». 

В январе 1962 г. армейские подразделения предприняли первый штурм Маркеталии, но были отбиты. Обе стороны не проявляли большого желания воевать: об этом свидетельствуют незначительные потери войск – четверо погибших. Повстанцы потеряли убитыми семерых. 

После этой неудачи военное командование разработало т.н. «операцию «Суверенитет», призванную уничтожить «республики». Для этого армия сосредоточила в мятежных районах крупные силы – так, против Маркеталии были направлены три батальона 6-й бригады, специализировавшейся на борьбе с повстанцами и бандитами, в количестве 2400 солдат и офицеров. Их поддерживали 5 вертолётов.  

18 мая 1964 г. 975 солдат и офицеров начинают продвигаться к Маркеталии. После ряда столкновений часть «милиционеров» уходит в «республику» Риочикито, где главенствует известный повстанец-коммунист Сиро Трухильо, а 35 бойцов во главе с Маруландой переходят к маневренной партизанской войне.  

Так вполне бесславно пала Маркеталия, незаслуженно ставшая символом сопротивления «народа» «проамериканскому режиму».

В июле 1964 г. повстанцы проводят т.н. 1-ю партизанскую конференцию, на которой формируют объединение вооружённых отрядов ещё существовавших «республик» и беглецов из Маркеталии – Южный блок. Главой объединённых сил становится Маруланда, его заместителем – лидер Риочикито Сиро Трухильо, а главным идеологом и представителем компартии – Хакобо Аренас.  

 

 

 

Маруланда (сидит) в 1964 г.

 

В сентябре 1965 г. армия начала решительное наступление на четыре оставшиеся «республики», и в течение примерно месяца они были ликвидированы. Партизаны повсеместно перешли к маневренной войне. В это время в Колумбии оставалось около 350 партизан. 

 

Война «республик» закончилась. 

 

Этот период гражданской войны в Колумбии характеризуется появлением нового, весьма мощного фактора – движения солидарности с «республиками» как в Колумбии, так и за рубежом. Левая и либеральная пресса всего мира кричала о мирных, трудолюбивых крестьянских коммунах, работающих в горных долинах Колумбии, где крестьяне скрываются от насилий помещиков и военщины. Как мы видим, в этом была доля правды, но только доля: сами беглецы отнюдь не были миролюбивыми агнцами, и они сами спровоцировали начало военных операций. Однако до сих пор в мире превалирует представление о мирных общинах, похожих на раннехристианские, растоптанных колумбийской военщиной – разумеется, по подстрекательству «международного империализма», а точнее – США.  

Оборона Маркеталии в этих легендах вырастает до эпических масштабов: якобы то ли 16, то ли даже 20 тысяч солдат при поддержке «новейших американских истребителей» (совершенно непонятно, зачем использовать истребители против партизан) два года штурмовали несчастную миролюбивую «республику», якобы понеся чудовищные потери. На самом деле за 18 месяцев операций против всех пяти «республик» армия потеряла убитыми 75 человек, а «мирных крестьян» погибло около двух сотен.  

Здесь явно прослеживается даже не идеологическое, а политтехнологическое влияние кубинской революции: в 1957-59 гг. Фидель Кастро не столько воевал против армии Фульхенсио Батисты, сколько успешно конструировал положительный имидж повстанцев во всём мире, и в первую очередь – в США, от поддержки или хотя бы нейтралитета которых зависел военный режим. Результатом этой выдающейся по своему размаху и таланту исполнения пиар-кампании стало введение Вашингтоном частичного эмбарго против режима Батисты, но главное – американцы подвергли его моральному осуждению. Это означало неминуемый распад режима, который зависел не только от поставок американского оружия и ГСМ, но и от того, что писала о нём New York Times или рассказывало американское телевидение.  

 

 

 

Фидель Кастро на Ассамблее ООН в Нью-Йорке. Сентябрь 1960 г.

 

В Колумбии этот номер не прошёл: там было международно признанное демократическое правительство, а повстанцы из «республик» ещё ранее получили слишком широкую известность своими преступлениями. И тем не менее леволиберальный миф о «несчастной Маркеталии» на протяжении десятилетий обеспечивал достаточно массовую поддержку колумбийских партизан в Европе. Более того – он жив до сих пор и продолжает мутить разум людей от Боготы до Стокгольма и от Москвы до Буэнос-Айреса.  

 

 

 

 

 

 

«Война романтиков» (1965-82 гг.) началась под сильнейшим влиянием кубинской революции. Латиноамериканцы, в первую очередь молодёжь, восприняли её так: маленькая группа храбрых борцов за свободу (воспринимавшейся очень по-разному) смогла поднять народ против военной диктатуры, которая традиционно считалась проамериканской, и сокрушить в открытом бою «антинародную» армию. То, что эта революционная пастораль очень сильно отличалась от реальности, молодые романтики не то что не понимали, а скорее не желали понимать. Вожди «барбудос» - Фидель Кастро, Камило Сьенфуэгос и особенно аргентинец Че Гевара на долгие десятилетия стали кумирами левых жителей континента, который именно тогда начали называть «пылающим».

 

Фидель Кастро (слева) и Че Гевара, фото 1959 г.

 

В Колумбии, где толком так и не закончилась собственная война, влияние кубинской революции было особенно сильным. Как и в других латиноамериканских странах, первоначально компартия отнеслась к революции «барбудос» без особого энтузиазма, поскольку та провозглашала общедемократические цели, а о социализме и коммунизме её вожди внятно заговорили только в 1961 г. Кубинский пример вдохновил самых разных левых – в основном людей, не имевших чётко выраженной идеологии, но жаждущих действий. Что неудивительно для Латинской Америки с её традициями гражданских войн и партизанщины, и вообще стремлением все проблемы решать оружием.

Первой опыт повстанцев Съерра-Маэстры попыталась перенять возникшая после свержения Рохаса Пинильи (в 1958 г.) новая группировка – Движение рабочих, студентов и крестьян (МОИК), в состав которой влились некоторые бывшие партизаны-либералы и часть молодых коммунистов. 20 июля 1960 г. в Кали был проведён первый съезд МОИК, который принял решение начать вооружённую борьбу. В мае 1961 г. в северной части департамента Каука начал действовать «партизанский очаг» во главе со студенческим лидером Антонио Ларротой, а в Антьокии был организован ещё один отряд, который возглавил бывший либерал-повстанец Роберто Гонсалес. Однако первая попытка была неудачной: Ларрота погиб от руки своих же соратников и его отряд распался, а группа Гонсалеса была уничтожена полицией в октябре 1961 г. Влияние МОИК постепенно сошло на нет, и в 1964 г. его остатки составили костяк новой повстанческой группировки – Армии национального освобождения.

Однако ситуация изменилась после того, как кубинская революция объявила о социалистической направленности и начала сближение с Советским Союзом. Одновременно группа Кастро-Гевары заявила о всемирной борьбе с американским империализмом и помощи всем латиноамериканским повстанцам. На Кубу потянулись не только молодые романтики, не имеющие твёрдых убеждений и стремящиеся поскорее нарядится в береты и форму verde oliva, но и закалённые кадры из компартий. Среди них были и колумбийцы, в том числе матёрый повстанец Хакобо Аренас.  В первой половине 1960-х гг. коммунисты при финансовой, организационной и военной помощи кубинцев отстраивали подпольную сеть, создавали склады и явки, и в 1966 г., когда повстанцы, вытесненные армией из «республик», вели маневренную партизанскую войну, они уже опирались на довольно серьёзную материальную базу и имели организационную структуру общенационального масштаба.

 

 

 

Аренас (слева) и Маруланда

 

5 мая 1966 г. повстанцы бывшего Южного блока объявили себя Революционными вооружёнными силами Колумбии (FARC). Они стали военным крылом компартии, хотя последняя официально никогда этого не признавала. В те годы это было тенденцией во всём «Третьем мире»: коммунисты (или их пропекинские фракции) создали вооружённые «крылья» в Венесуэле, Гватемале, Сальвадоре, Перу, Бразилии, в Турции, Индии, Иране, Шри Ланке, на Филиппинах и даже в Испании. 

Раскол мирового коммунистического движения на промосковское и прокитайское направления запутал ситуацию в левом движении «Третьего мира», в том числе и в Латинской Америке. Неопределённости добавляло также то, что авторитетное среди левых всего мира кубинское руководство до начала 1970-х гг. весьма ловко лавировало между Москвой и Пекином, шантажируя тех и других возможным переходом на другую сторону. В результате практически во всех латиноамериканских странах коммунистические партии раскололись и зачастую начали борьбу друг с другом. Так, в Гватемале промосковские коммунисты создали Революционные вооружённые силы, а прокитайские – Повстанческие вооружённые силы; раскололись и коммунистические военизированные группировки в Боливии, Сальвадоре и Венесуэле.

Колумбийские коммунисты избегали раскола довольно долго, хотя многолетний глава FARC Аренас больше склонялся к поддержке Пекина и Северной Кореи. Однако кубинские коммунисты желали иметь собственную партизанскую группировку, не связанную ни с Москвой, ни с Пекином. В результате в 1964 г., ещё до создания FARC, группа левых студентов, вернувшихся со стажировки на Кубе, сформировала Армию национального освобождения (Ejército de Liberación Nacional, ELN). Её возглавил студенческий лидер Фабио Васкес. ELN отличалась тем, что в её идеологии присутствовала прежде всего т.н. «теология освобождения» – причудливая смесь раннего христианства с марксизмом.

В соответствии с теорией «фокизма» (партизанского очага) группа из 30 человек обосновалась в горах департамента Сантандер и начала вооружённую борьбу. ELN прославилась тем, что в 1966 г. к ней примкнул известный священник, профессор и один из идеологов «теологии освобождения» Камило Торрес. Он погиб в первом же бою с армейским отрядом, но стал важным символом вооружённой борьбы и радикального христианства в Латинской Америке. В 1970 г. ELN возглавил другой священник – испанец Мануэль Перес, руководивший организацией вплоть до своей смерти в 1998 г. 

 

 

 

Камило Торрес с колумбийскими крестьянами и детьми. Фото 1968 г.

 

В 1967 г. прокитайская часть компартии создала третью партизанскую организацию - маоистскую Армию народного освобождения (EPL). Она начала действовать в северных департаментах страны, в первую очередь в Кордове. Эта группировка понесла большие потери в начале 1970-х гг. и не сумела достичь уровня FARC или ELN по численности и уровню известности, однако она продолжала существовать долгие годы, оставаясь, по сути, региональной экстремистской группой. В 1980 г. EPL порвала со своими покровителями в Пекине и Пхеньяне, не согласившись с курсом Дэн Сяопина на либерализацию, и объявила себя последовательницей албанского лидера-сталиниста Энвера Ходжи, став одной из немногих ходжаистских организаций в мире.

 

 

Энвер Ходжа. Фото 1971 г.

 

Ещё одной повстанческой группировкой стало появившееся в 1974 г. «Движение 19 Апреля» (исп. Movimiento 19 de Abril, М-19). Эта необычная организация отличалась тем, что не была марксистской: её создали активисты Национального народного союза (АНАПО, исп. ANAPO), сформированного в 1961 г. бывшим генералом-диктатором Рохасом Пинильей, вернувшимся по амнистии из изгнания. АНАПО была левонационалистическим движением с сильными элементами социал-демократии, наподобие аргентинского перонизма и бразильского трабальизма. Активно выступая за социальные реформы, партия Рохаса Пинильи завоевала огромную популярность, и в 1971 г. генерал чуть было не стал президентом Колумбии, уступив лишь 2% голосов кандидату Национального фронта Мисаэлю Пастране Борреро. Большинство сторонников АНАПО сочли результаты выборов подтасованными (что вполне вероятно) и создали собственное повстанческое движение, отколов от партии левое крыло (М-19 получило название в память о дате поражения экс-диктатора на выборах). 

Следует отметить, что точно так же левопопулистские перонистское и трабальистское движения в Аргентине и Бразилии тоже в 1960-е годы пережили расколы на правых и левых, причём последние также перешли к повстанческим действиям (особенно масштабным и трагичным по своим последствиям в Аргентине). Лидерами новой группировки стали бывший конгрессмен Карлос Толедо Плата, Карлос Писарро Леон Гомес, Хайме Батеман Кайин и Альваро Файяд Дельгадо. Последний, как и некоторые другие вожди движения, ранее состоял в рядах FARC и прошёл боевую подготовку на Кубе. 

Нужно учитывать интересную деталь: хотя М-19 не являлось марксистским движением и никогда не выражало симпатий ни в Кубе, ни к социализму, оно на протяжении многих лет получало военную и финансовую помощь от режима Фиделя Кастро, что логически объяснить довольно трудно (возможно, тут дело в личных симпатиях: все руководители М-19 были образованными людьми и выходцами из состоятельных и чисто «белых» семей, как и сам Фидель). М-19 также получало помощь от Муаммара Каддафи (Ливия) – он-то был готов помогать всем «борцам с империализмом», а после сандинистской революции 1979 г. – и от правительства Никарагуа.

 

 

 

Фидель Кастро и Муаммар Каддафи. Фото 1977 г.

 

М-19, в отличие от трёх других повстанческих группировок, делала ставку не на затяжную вооружённую борьбу в сельской местности, а на «короткую войну» - серию громких терактов в городах, которые должны были привести к народному восстанию. Дело в том, что после того, как в 1970 г. власти Колумбии объявили о проигрыше Рохаса Пинильи, в городах вспыхнули стихийные бунты, и это дало анапистам повод думать, что массовое восстание возможно и вероятно. По-видимому, сыграла свою роль и тогда ещё свежая память о «боготасо» 1948 г.

Деятельность М-19 началась с действительно шокирующей акции: повстанцы 17 января 1974 г. похитили из музея шпагу Симона Боливара. После этого к его деятельности было приковано внимание всей страны. Группировка и дальше действовала ярко: в 1976 г. повстанцы похитили председателя Конфедерации трудящихся Колумбии Хосе Ракеля Меркадо, «судили» и застрелили его - за «предательство интересов рабочего класса» (видно, марксистские идеи всё-таки проникли в идеологию повстанцев-анапистов). Боевики М-19 захватывали здания Муниципального совета столицы, музей Гайтана, посольства Никарагуа и Доминиканской Республики. Последняя акция, произведённая в 1890 г., получила особенно сильный резонанс: хотя правительство Турбая Айалы не согласилось выпустить политзаключённых (имелись в виду в пленённые повстанцы), оно выплатило захватчикам $3 миллиона и выпустило их на Кубу. В 1981 г. боевики группировки среди бела для обстреляли из гранатомётов президентский дворец в Боготе, что, естественно, произвело большой резонанс среди жителей столицы.

 

 

 

Реплика шпаги Симона Боливара, которую Уго Чавес подарил Фиделю Кастро в 2000 г., Мемориал Хосе Марти, Гавана, Куба

 

М-19 грабило банки и магазины, а также использовало тактику «вооружённой пропаганды», ранее отработанную уругвайскими «тупамарос» и аргентинскими «монтонерос»: его активисты угоняли машины с продуктами и одеждой и раздавали их в городских трущобах. Организация также похищала политических деятелей и бизнесменов, в первом случае выставляя политические требования, во втором – требуя выкуп. Среди наиболее громких похищений политиков, помимо упоминавшегося похищения и убийства профсоюзного лидера Ракеля Меркадо, можно упомянуть похищение посла Колумбии во Франции Мигеля де Хермана Рибона, проведшего в «народной тюрьме» почти полгода. Из многочисленных похищений коммерсантов самым громким (и самым опасным для самих боевиков) было похищение 12 ноября 1981 Марты Ньевес Очоа Васкес, дочери Фабио Очоа, одного из руководителей медельинского наркокартеля. За её освобождение M-19 затребовало у мафии $12 миллионов. Однако в ответ картель создал специальный вооружённый отряд под названием «Muerte al Secuestadores» (Смерть похитителям), который начал истребление повстанцев. Среди убитых боевиками картеля оказался и один из руководителей М-19 Гильермо Элвесио Руис, а также его родные. В феврале 1982 г.  повстанцы освободили Марту Очоа, фактически признав своё поражение, и заключили мир с картелем. Однако в результате войны M-19 было вытеснено из густонаселённого и богатого департамента Антиокия.

В 1982 г., оказавшись атакованными с двух сторон – армией и «Muerte al Secuestadores» - городская герилья М-19 потерпела стратегическое поражение. Остатки повстанцев этой группировки отказались от своей идеи «городских восстаний» перенесли свою деятельность в сельскую местность. Но в это время в Колумбии уже начиналась другая война – война наркоторговцев. 

 

 

 

* * *

 

 

После уничтожения «республик» в 1965 г. в Колумбии возникло четыре повстанческих группировки, но в целом обстановка в стране до 1982 г. была относительно спокойной – конечно, по меркам «пылающего континента» и особенно вечно неспокойной Колумбии. Начиная с 1961 г. в стране проводилась аграрная реформа, активизировавшаяся с 1967 г. Рост экономики был довольно значительным, достигая в отдельные годы 8-9%. Политическим результатом социально-экономической стабилизации был, например, тот факт, что популярное Либерально-революционное движение, возглавлявшееся Альфонсо Лопесом Микельсеном (сыном президента – левого либерала 1930-40-х гг. Лопеса Пумарехо) в 1970 г. вышло из состава АНАПО (а оно было самой многочисленной его частью) и самораспустилось, мотивируя это тем, что правительство приняло к исполнению все основные пункты его программы. 

В 1974 г. истёк срок соглашения либералов и консерваторов о Национальном фронте, который был распущен. В Колумбии была восстановлена многопартийная система, с деятельности оппозиции, в том числе компартии, были сняты все ограничения. В том же году президентом был избран левый Лопес Микельсен, и социальные реформы ускорились. Повстанческое движение теряло позиции как среди сельского, так и среди городского населения. 

 

 

 

Лопес Микельсен

 

В 1970-е гг. повстанческое движение в Колумбии было в целом слабым и маловлиятельным. Тот факт, что все составлявшие его группировки выжили, в первую очередь объясняется постоянной и существенной помощью, оказывавшейся повстанцам Кубой (а значит, опосредованно – и СССР), Китаем, КНДР, а также Ливией. 

К 1981 г. казалось, что колумбийская герилья агонизирует и в стране вот-вот наступит долгожданный мир. FARC, ELN и EPL все эти годы продолжали бесперспективные мелкие стычки с полицией и армейскими патрулями в горах и лесах, которые ни к чему, кроме жертв с обеих сторон, не приводили. В эти годы армия нанесла всем этим группировкам сильные удары, и до 1982 г. колумбийцы о них мало слышали: присутствие в труднодоступных местностях каких-то вооружённых групп было нормальным явлением не только в Колумбии, но и вообще в Латинской Америке, и войной, в общем, не считалось. В 1981 г. армейская контрразведка насчитала во всех повстанческих отрядах 1811 человек (в том числе 900 – в FARC), что для 20-миллионной Колумбии было немного. Внимание общественности привлекала в то время только М-19 со своими громкими акциями.

Однако страна стояла на пороге новой, несравненно более жестокой и масштабной войны.

 

 

 

 

 

 

На фоне краха повстанческого движения в 1982 г. FARC на седьмой конференции принимает поистине историческое решение – обложить «революционным налогом» самый быстрорастущий и доходный сектор колумбийской экономики – производство и торговлю кокаином. Вот тут-то на первый план среди герильерос выдвигается Маруланда – тот самый «великий практик», который «поведет полями битв, а не бумаг», к которому взывал когда-то Маяковский. Идеолог FARC Аренас отодвигается на второй план, и когда он в 1990 г. скончался, о нём уже мало кто помнил. 

Повстанцы с самого начала своего существования похищали людей за выкуп, рэкетировали землевладельцев, торговцев и промышленников, «крышевали» нелегальную добычу золота и изумрудов, вырубку ценных пород дерева, так что в решении взять под контроль наркобизнес не было ничего особенного. Кроме одного: наркоторговля в начале 1980-х гг. быстро превращалась в основу экономического развития Колумбии. 

Взрывной рост потребления кокаина в США и Европе и, как следствие, столь же громадный рост производства этого наркотика в Колумбии, и в меньшей степени в Перу и Боливии начался во второй половине 1970-х гг. Это было связано как с общим ростом доходов американцев и европейцев, так и с развитием химии, а также с упрощением транспортировки в условиях изобилия на рынке дешёвых лёгких самолётов, вертолётов, автотранспорта и кораблей. Большое значение имело и то, что до середины 1980-х гг. американское Управление по борьбе с наркотиками (DEA) не особенно преследовало торговцев кокаином, считая его «лёгким» наркотиком, и сосредоточилось на борьбе с торговцами героином и «синтетикой». Примерно в 1977 г. группы колумбийцев создают т.н. наркокартели, выстроенные как нормальные коммерческие структуры, но имевшие мощные силовые группы. К началу 1980-х самым сильным стал Медельинский картель по главе с Пабло Эскобаром, семьёй Очоа, Карлосом Ледером и Родригесом Гачей. Конкуренцию ему составлял сформированный братьями Орехуэла картель из города Кали. Следует отметить такой факт: возникновение наркокартелей в немалой степени стало следствием многолетней гражданской войны, огромным размахом политизированной и обычной преступности (Эскобар до создания картеля воровал надгробья, торговал марихуаной и похищал бизнесменов, братья Орехуэла тоже занимались киднеппингом). Партизанщина и преступность представляли собой сообщающиеся сосуды, формируя единую социальную среду: повстанцы становились бандитами, бандиты – повстанцами, а граждане привыкали платить то «революционный налог», то отступные вымогателям. 

 

 

Пабло Эскобар с женой, Викторией Энео. Фото начало 1980-х гг.

 

В условиях стремительного роста доходности наркобизнеса росла и его социальная привлекательность: полиция, чиновники и военные не могли устоять перед соблазном если не напрямую участвовать в сверхприбыльном деле, то хотя бы «отщипывать» себе части доходов, покрывая преступников и беря взятки. Кроме того, огромное значение имело запугивание: отказать мафиози означало обречь на муки и смерть не только себя, но и своих родных, а таких героев всегда и везде очень немного. Простая записка со словами «Plata O Plomo!» («серебро или свинец») открывало любые двери. 

Более того, кокаин изменил структуру экономики Колумбии: громадные средства от его производства вкладывались не только в банковские счета, предметы роскоши и дорогую недвижимость, но и инвестировались в реальный сектор. В середине 1980-х гг. все страны Латинской Америки испытали взрывной рост внешнего долга (у Бразилии, Аргентины и Мексики он превысил $100 млрд.), а также острую нехватку инвестиций. А в Колумбии этого не произошло: внешний долг составил вполне приемлемую сумму в $13 млрд., которую к тому же глава Медельинского картеля Эскобар предлагал правительству выплатить из собственных средств, не обременяя государство! 

 

 

 

Эскобар выходит из собственного самолета. Фото 1980-х гг.

 

В 1982-86 гг. картели занялись массовой благотворительностью и попытались двинуться в политику: Эскобар стал депутатом Конгресса, вступив в организованную на кокаиновые средства группу «Новый либерализм» достаточно левого толка. Газета группы демонстративно издавалась на бумаге салатного цвета – цвета листьев коки. Политическое кредо «Нового либерализма» было простым: поскольку кокаин потребляют империалисты, надо разрешить его производство и продажу, что будет приносить бюджету $60 млрд. ежегодно, а кроме того, тотальная наркомания ослабит империалистов и таким образом укрепит независимость Колумбии. Для поддержания имиджа «защитника бедных» Эскобар развернул широкую помощь нуждающимся колумбийцам, особенно жителям родного Медельина: строительство бесплатного жилья для бедняков на деньги картеля было столь масштабным, что рост строительства в городе во второй половине 1980-х гг. достигал 22% ежегодно. На кокаиновые деньги строились стадионы, самый большой в мире зоопарк, Медельин стал единственным городом в Колумбии, где построен метрополитен. Деньги наркомафии бурным потоком вливались, помимо строительства, банковскую сферу, телерадиовещание, фармацевтику, торговые сети, энергетику, сельское хозяйство, нефтехимию, добычу полезных ископаемых, лесное хозяйство, инфраструктуру…

Колумбия стала «кокаиновой» страной, где всё и все в той или иной степени были связаны с наркотиками. FARC органично вписалась в эту систему, становясь всё более значительной её частью. Повстанцы и наркокартели стали важнейшей составной частью также политической жизни страны: так, «левый» Медельинский картель сотрудничал с повстанцами, особенно с FARC (хотя периодическим между ними случались и вооружённые столкновения, но это вообще неотъемлемая часть латиноамериканской политической культуры), а «правый» картель Кали финансировал ультраправые «эскадроны смерти», из которых в 1997 г. была сформирована мощная полуофициальная проправительственная армия – Объединённые силы самообороны Колумбии (ОССК). 

Медельинский картель погубило головокружение от успехов: Эскобар возмечтал стать президентом Колумбии. Это было уже превышение порога терпимости даже для колумбийской элиты, привыкшей получать проценты и взятки от наркомафии. В 1983 г. кандидат в президенты, либерал Луис Карлос Галан впервые в истории Колумбии публично обрушился на кокаиновую мафию, рвущуюся к власти. А через год министр юстиции Родриго Лара Бонилья нанёс картелю уже серьёзный удар, обвинив Эскобара в ведении политических кампаний на кокаиновые деньги и добившись лишения его депутатского мандата. 

Потерявший чувство реальности Эскобар объявил войну Колумбии: министр Лара был убит. В ответ колумбийская армия начала военные действия против Медельинского картеля и союзного ему FARC, координируя свои действия с картелем Кали и «эскадронами смерти», а также заручившись поддержкой США, наконец-то разглядевших в кокаине «тяжёлый» наркотик. Колумбия обязалась выдавать своих граждан, совершивших преступления против США, американскому правосудию. Для них это означало в большинстве случаев пожизненное заключение без права на освобождение. Лидеры Медельинского картеля ушли в подполье, но войну не прекратили. Люди Эскобара убили Галана, первым бросившего им перчатку, судью Верховного суда Карлоса Валенсию и полковника полиции Вальдемара Франклина Кинтеро; они взорвали пассажирский Boeing 727 колумбийской авиакомпании «Авианка», на борту которого погибли 101 пассажир и 6 членов экипажа. Взрывы и пулемётные очереди в колумбийских городах гремели каждый день, а всего в 1984-90 гг. погибли несколько тысяч человек: только при неудачном покушении на шефа секретной полиции Мигеля Масу Маркеса было убито 62 человека и более 100 получили ранения. 

 

 

 

Машина, в которой был застрелен министр Лара 30 апреля 1984 г.

 

В то время как FARC стало полноценным участником разгоревшейся нарковойны, остальные повстанческие движения двигались к краху – ни по влиянию на общественное мнение Колумбии, ни по своим военным и финансовым возможностям они больше не могли конкурировать с «игроками» нового периода внутреннего конфликта. М-19 в 1984 г. заключило перемирие с правительством, однако затем произошло событие, суть которого неясна до сих пор – боевики М-19 захватили столичный Дворец правосудия с более чем сотней судей и прокуроров. Сами повстанцы объяснили эту акцию тем, что правительство не придерживается условий соглашения, а полиция и «эскадроны смерти» убивают легализовавшихся повстанцев. Причина странная: правительство было явно заинтересовано в мире с крупной повстанческой группировкой, а царящее в Колумбии неконтролируемое насилие, конечно, уносило жизни и бывших партизан, но власти тут явно были ни при чём. 

Перемирие с правительством в 1984 г. заключили не только М-19, но и FARC, и маоистская EPL. Однако FARC сразу заявила, что оружия складывать не собирается, так что её участие в мирном процессе было, мягко говоря, противоречивым. После заключения перемирия неизвестные боевики начали убивать активистов EPL: так, были застрелены лидеры организации Эрнесто Рохас и братья Оскар Уильям и Хайро Кальво. В результате маоисты вышли из режима перемирия и возобновили военные действия. И одновременно М-19 захватило Дворец правосудия. Уместно указать на то, что именно там был сосредоточен огромный массив документов, касающихся деятельности Медельинского картеля, находившегося в состоянии войны с правительством, и несколько судей и прокуроров, непосредственно ведших следственные дела против него. И именно эти документы были уничтожены повстанцами М-19, а судьи и прокуроры, занимавшиеся картелем, погибли (всего в ходе штурма, предпринятого армией, погибли 120 человек). 

 

 

Штурм Дворца правосудия в Боготе. Фото 1984 г.

 

Случайное совпадение? Вряд ли. По-видимому, Эскобар и руководители FARC договорились с группой боевиков М-19 через голову его командования о проведении операции – скорее всего, заплатив кому-то большие деньги. Срыв перемирия был выгоден именно этим силам. Сразу после захвата Дворца правосудия FARC вышла из режима перемирия, обвинив М-19 в проведении несогласованной с ней акции; судя по всему, это стало для повстанцев Маруланды желанным предлогом. 

В дальнейшем М-19 сошло с колумбийской политической арены - оно всё-таки заключило мир с властями, сложило оружие и превратилось в политическую партию «Патриотический Союз», однако влиятельной силой он так и не стал: на выборах 1986 г. он получил всего 4,5% голосов. В 1987 г. лидер ПС Хайме Пардо Леаль был убит неизвестными боевиками. Погибло и множество других активистов партии из числа бывших повстанцев. В настоящее время ПС всё ещё существует в качестве одной из малочисленных левых организаций.

Маоистская ELN сложила оружие и легализовалась в 1991 г., сформировав движение «Надежда, мир и свобода». FARC не простила бывшим соратникам «предательства» и развязала на них настоящую охоту: около 200 бывших повстанцев-маоистов погибли. Некоторые уцелевшие из мести примкнули к ультраправым Объединённым силам самообороны Колумбии (ОССК), а другие группы боевиков во главе с Виктором Наварро занялись обычным для колумбийских повстанцев делом – наркоторговлей, сформировав собственный небольшой наркокартель, действующий в основном в департаментах Кордова и Рисаральда.

«Христианско-марксистская» ELN существует до сих пор – в основном на деньги, получаемые от рэкета, в первую очередь нефтедобывающих компаний. Её численность достаточно велика – она лет двадцать держится на уровне примерно 3 тысяч боевиков, однако ареал её деятельности органичен северными департаментами Сантандер, Северный Сантндер и Бояка.  

Таким образом, в 1991 г. в колумбийских горах и сельве осталась только одна крупная повстанческая организация – FARC. И она начала расти, как на дрожжах: после того, как в 1993 г. армией и правыми боевиками был окончательно добит Медельинский картель, боевики Маруланды «унаследовали» его людей, инфраструктуру и связи. 

FARC стал крупнейшей преступной организацией в мире.

Военные действия в Колумбии впервые с 1940-х годов стали бурными и ожесточёнными: повстанцы громили крупные подразделения правительственных войск, брали штурмом города. Потери армии и полиции исчислялись тысячами. Это стало возможным благодаря огромным средствам, которые оказались в руках Маруланды и его людей. Повстанцы оделись в единообразную форму, вооружились современным оружием и даже наняли военных инструкторов среди самых компетентных специалистов – в своё время мир был потрясён тем, что среди обучавших FARC «спецов» оказался израильский полковник Яир Клейн.  

 

 

 

Полковник Клейн (в центре) во время службы в Армии обороны Израиля. Фото 1960-х гг.

 

Президент Эрнесто Сампер Пизано (1994-1998 гг.) оттянул воинские части в укреплённые гарнизоны и в 1997 г. заключил с повстанцами перемирие, согласно положениям которого за ними закреплялись зоны контроля. В основном это были районы выращивания коки и расположения перерабатывающих её в кокаин заводов. Это неудивительно, если учесть, что его избирательная кампания финансировалась на кокаиновые деньги. В Колумбии и за рубежом ожидали захвата повстанцами власти в стране; военная разведка США в то время считала вероятным захват власти FARC в течение 5 лет, если не удастся найти альтернативу повстанцам.

В 1998 г. президентом стал Андрес Пастрана Аранго. Опираясь на созданные незадолго до этого ультраправые ОССК, армия возобновила военные действия, но повстанцы продолжали стратегическое наступление. 

«Колумбийский конвейер смерти, обеспечиваемый силовым прикрытием со стороны боевиков FARC, работает неустанно. Тысячи курьеров, обеспечивающих децентрализованную поставку малых партий «товара» через распределительные узлы в Майами, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Амстердаме, Лондоне, Барселоне, Марселе, Неаполе и дилерскую сеть в других крупных городах. Сотни легкомоторных самолётов, перевозящих отраву с грунтовых аэродромов в зоне контроля FARC и летящих на максимально малой высоте, чтобы обмануть американские радары слежения. Десятки обычных торговых судов, перевозящих обычный груз, в котором находятся тайники-закладки – например, бильярдные шары, или замороженная фруктовая паста, или металлические предметы, на которые под видом хлорированного покрытия напылён кокаин. Из 580 метрических тонн «кокса», произведенного в Колумбии методом химической очистки, скажем, в 2000 г. (до 80% от объема мирового производства этого вида наркотических веществ), не менее 80%, в свою очередь, поступила в США. Каждую ночь на улицах американских городов идет война, главным стимулирующим элементом которой являются наркотики; человеческие потери и материальный ущерб на этой псевдовойне выглядят, впрочем, как на самой настоящей. По совокупности показателей криминального, медицинского, экономического характера, ежегодный ущерб, причиняемый США наркоманией, превышает $150 млрд.; одна из ведущих ролей в этом принадлежит колумбийскому кокаину. Впрочем, прибыль от «крышевания» производства и транзита наркотических веществ составляют всего лишь 75% поступлений финансовой империи FARC. 

Другой доходной частью бюджета организации остаются рэкет и киднеппинг. Только за 1996-2001 гг. боевиками группировки были захвачены в заложники 3.439 человека, в том числе 74 граждан иностранных государств. Полученный выкуп за освобождение части из них составил 110 млн. долларов. Большинство из тех, за кого не заплатили, назад не вернулись. Мощная финансовая база организации стимулирует претензии на власть. Эти претензии подкрепляются хорошо обученной повстанческой армией, насчитывающей 17.000 боевиков, действующих в составе 27 фронтов, и имеющих на вооружении все виды лёгкого и крупнокалиберного стрелкового оружия, миномёты, безоткатные орудия, переносные зенитно-ракетные комплексы, инженерные мины и другие виды оружия и военного снаряжения. 

Реализуя классическую партизанскую тактику, осадив изолированные армейские и полицейские гарнизоны, осуществляя минно-засадную войну на коммуникациях и периодические рейдовые операции, сочетаемые с интенсивной политико-пропагандистской работой в крестьянской среде и городских низах, Революционные вооруженные силы фактически контролируют не менее четверти территории Колумбии, равной по площади трем Швейцариям. В их систему, помимо собственно боевого компонента, входят городские конспиративные структуры, народное ополчение («Боливарианская милиция»), обширная обеспечивающая инфраструктура в виде учебных центров, лесных взлетно-посадочных полос, тыловых мастерских по производству вооружения и боеприпасов, органы информационно-пропагандистского обеспечения, в том числе радиостанции, газеты, информационные агентства, Internet-сайты, легально действующие политическая партия прикрытия и парламентская фракция, сеть опять-таки легальных зарубежных представительств. 

Впрочем, вечное революционное учение не забыто и в новых исторических условиях, и насилие, когда это необходимо, реализуется без проблем. За 20 последних лет в Колумбии был убит 181 журналист из тех, кого не смогли купить; подавляющее их число пало жертвой FARC и сотрудничающих с ней наркокартелей. К 1998 г. боевиками организации были убиты 20, захвачены в заложники 32, и подверглись угрозам физического устранения 56 глав местных администраций. В случае надобности в дело идут более весомые аргументы в виде взрывчатки. Например, организованный диверсантами-подрывниками FARC взрыв на массовом политическом мероприятии в городе Миту в ноябре 1998 г. убил 138 человек» (сайт «Четвёртая Мировая война»).

В 2002 г. численность повстанцев FARC достигала уже 22 тысяч человек только в боевых порядках; в рядах вспомогательной «милиции» числилось ещё 36 тысяч. Коме того, в распоряжении организации были 130 военных трибуналов; разведывательные курсы, курсы саперов-подрывников, различные учебные центры. Помимо огромного количества стрелкового оружия советского, китайского, американского, бельгийского и израильского производства повстанцы имели на вооружении гранатомёты, пулемёты, в том числе крупнокалиберные, безоткатные орудия, миномёты, огнемёты, реактивные снаряды, противопехотные, противотанковые и морские мины, самолёты и вертолёты, переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла» и «Стрела-2», современные средства связи и  компьютерную технику.

 

 

 

Военный лагерь FARC, в котором обучают новобранцев. Фото: наши дни

 

В то время повстанцы полностью или частично контролировали около 45% территории Колумбии. «С организацией [FARC] связаны напрямую 13% мэров населённых пунктов, сотрудничают в различной степени до 44% мэров. Отслеживаются неформальные контакты с католической церковью. Внешние контакты - Куба (специальные службы); Венесуэла (оказывает скрытую военную поддержку; координатор – разведывательная служба Национальной полиции Венесуэлы); Иран (предположительно); Ирландская республиканская армия (фракции PIRA и RIRA оказывает консультационную поддержку по тактике городской партизанской войны); Фронт национального освобождения им. Фарабундо Марти (Сальвадор); Фронт национального освобождения им. Аугусто Сандино (Никарагуа); группировка ЕТА; Фракция Красной Армии (предположительно); неустановленные исламские ВРПО; правоэкстремистские организации ФРГ, Великобритании, балканских и балтийских государств; ОПГ Арельяно Феликса – картель Тихуана (Мексика); российское, украинское, бразильское преступные сообщества. В подготовке боевиков FARC задействованы бывшие военнослужащие ВС Великобритании, Израиля, США, а также кубинские, вьетнамские, северокорейские инструкторы.

Контролируемые СМИ - радиостанция Voz de la Resistencia (вещает на частоте 6238 kHz с территории Мексики); информационное агентство Anncol (находится в Швеции). Internet sites FARC - http://burn.ucsd.edu/~farc-ep/ Адреса электронной почты - elbarcino@laneta.apc.org + farc-ep@comision.internal.org» (сайт «Четвёртая Мировая война»). 

Необходимо учитывать, что с 1991 г. Куба и СССР прекратили помощь повстанцам, и одних кокаиновых денег для превращения в супермонстра такого масштаба было бы недостаточно. Но Маруланда нашёл неожиданный выход. 

В 1992 г. в Венесуэле на фоне острейшего социального кризиса молодой и обаятельный подполковник десантных войск Уго Чавес поднял военный мятеж под довольно путаными левыми лозунгами, потерпел поражение и оказался в тюрьме. Но он обрёл ореол «борца за народное дело» и начал набирать политические очки. И Маруланда поспешил ему на помощь: кокаиновые деньги начали вкладываться в политическую деятельность нового левого вождя соседней страны. В 1998 г. Чавес победил на президентских выборах и на 15 лет стал правителем Венесуэлы. 

 

 

 

 

Уго Чавес во время военного мятежа. Фото 4 февраля 1992 г.

 

Деньги, вложенные FARC, президент Венесуэлы вернул сторицей: колумбийские повстанцы через эту страну приобрели свободный выход на мировые рынки, создали на сопредельной стороне запасные базы, которыми пользовались при военных неудачах; лидеры повстанцев открыли счета в венесуэльских банках, стали пользоваться венесуэльскими диппаспортами и диппочтой. Через Венесуэлу FARC закупала и продавала на мировом рынке всё, что ей было нужно; за контакты с FARC отвечали венесуэльские спецслужбы. Чавес наладил отношения с давним партнёром Маруланды – Кубой и даже сумел сформировать блок левых латиноамериканских режимов - Боливарианский альянс для народов нашей Америки (исп. Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra América; сокращённо АЛБА, исп. ALBA), в состав которого вошли 11 стран: Боливия, Венесуэла, Куба, Эквадор, Никарагуа, Доминика, Антигуа и Барбуда, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Люсия, Гренада и Сент-Китс и Невис. Последние шесть стран – маленькие острова в Карибском море, в укромных бухтах которых особенно удобно незаметно заправлять и нагружать кокаином самолёты и суда.

«11 сентября 2013 г. вылетевший из Каракаса рейс Air France приземлился в Париже с более чем 1,3 т кокаина, который находился примерно в 30 чемоданах. Французское общественное мнение проявило большой интерес к обнаружению крупнейшей в истории страны партии наркотиков, за которые при перепродаже можно было выручить от €50 до 300 миллионов. В Венесуэле вряд ли кого-то удивит тот факт, что главный международный аэропорт страны используется для перевозки наркотиков. Венесуэльские полицейские давно пользуются репутацией одних из самых коррумпированных в мире, в связи с чем европейские правоохранительные органы провели операцию, не поставив в известность своих коллег из Венесуэлы. Доверия нет. 

 

 

 

 

Французский министр иностранных дел отвечает на вопросы журналистов относительно найденных на борту самолета Air France 1,3 т кокаина. Фото 2013 г.

 

 

 

«Наркоторговлей занимается огромное число госслужащих, многие из которых всё ещё несут службу в армии. Иностранные разведслужбы всё пристальнее следят за ситуацией»,– отмечает бывшая глава Национального управления по борьбе с наркотиками Милдред Камеро (Mildred Camero). С 1999 по 2005 г., во время первого шестилетнего мандата Уго Чавеса, она всеми силами боролась с этим растущим бедствием. По данным ООН, в настоящий момент 51% попадающих в Европу наркотиков идут из Венесуэлы, которая вышла на пятое место в мире по экспорту кокаина. 

В книге «Чавес, наркотрафик и военные» Милдред Камеро рассказала о 13 генералах и депутатах от Соцпартии, которых она считает главными венесуэльскими наркоторговцами. Некоторые из них фигурируют и в знаменитом «списке Клинтона», где обозначены разыскиваемые за наркоторговлю в США люди и предприятия. В их числе оказались главнокомандующий вооруженными силами и губернатор Трухильо Генри Ранхель Сильва, капитан корабля и губернатор Гуарико Рамон Родригес Часин и бывший мэр Каракаса Фредди Берналь. Американские власти утверждают, что они поддерживали колумбийских повстанцев, предоставили их лидерам защиту на территории Венесуэлы и передавали им оружие в обмен на наркотики. 

Не считая отчётов разведслужб, главные доказательства этих утверждений были обнародованы одновременно с содержимым компьютеров убитого в 2008 г. колумбийского повстанца Рауля Рейеса.

На жёстких дисках секретаря Революционных вооруженных сил Колумбии фигурировало имя венесуэльского генерала Уго Карвахаля, о котором неоднократно писали на первых полосах газеты. 

 

 

 

 

В 2011 г. Валид Маклед, которого считают самым крупным наркоторговцем в истории Венесуэлы, назвал его имя в числе 40 других коррумпированных военных: «Я давал 200 миллионов боливаров в неделю, 100 миллионов из которых шли генералу Уго Карвахалю». 

Несмотря на всю свою скрытность (он целых десять лет возглавлял венесуэльские спецслужбы), Карвахаль вновь всплыл на поверхность в июле этого года. Генерала задержали на нидерландском острове Аруба, после чего над ним нависла угроза экстрадиции в США. 

Как бы то ни было, несмотря на преследования за предполагаемые связи с наркоторговцами и повстанцами (защита, поддельные документы и т.д.), а также подозрения в причастности по меньшей мере к одному заказному убийству, генералу в конечном итоге все же удалось выйти сухим из воды. После нескольких дней интенсивных переговоров между Нидерландами и Венесуэлой (в Каракасе явно не хотели, чтобы Карвахаль выболтал все секреты в американском суде) он смог вернуться обратно на родину. 

«У него есть огромная власть, это очень опасный человек. Он шпионил даже за Чавесом»,– говорит Милдред Камеро. 

В 2011 г. генерал Уго Карвахаль лишился кресла главы военной разведки и безуспешно пытался договориться об экстрадиции с Управлением по борьбе с наркотиками США. Тем не менее, затем он вновь вернулся к работе и в октябре 2012 г. встал у руля Национального управления по борьбе с организованной преступностью, а в апреле 2013 г. стал начальником военной контрразведки. В то время он мало ездил, передвигался в основном по ночам, прикрывал лысину париком и пользовался тремя разными паспортами. 

Его имя всплыло и во время скандала с Air France. Были выдвинуты обвинения против двоюродного брата генерала, который возглавляет службу безопасности аэропорта Каракаса, а его правую руку Александра де Ногаля заподозрили в наркоторговле. 

«Канадские спецслужбы предупредили Николаса Мадуро насчет Карвахаля и Air France за несколько дней до операции, – рассказывает Милдред Камеро. – Президент назначил генерала на пост консула в Арубе, чтобы мягко отвести его в тень, однако с дипломатической неприкосновенностью возникли трудности». 

По возвращении на родину в начале августа члены правительства встретили Уго Карвахаля, как героя, и даже пригласили его на заседание Единой социалистической партии Венесуэлы. Спикер парламента Диосдадо Кабелло назвал его «патриотом», который едва не заплатил высокую цену за «верность Чавесу». «Неважно, был Карвахаль верным или нет, никакая идеология не мешала ему покупать себе на Арубе и Кюрасао часы за десятки тысяч долларов», - отмечает специалист по журналистским расследованиям и автор книги «Чависты в империи» Касто Окандо. 

«Неудивительно, что правительство поддерживает Карвахаля за его связи с РВСК: Чавес почти не скрывал связей с повстанцами», - продолжает Милдред Камеро. По ее словам, 2005 г. стал поворотным моментом в развитии наркоторговли в Венесуэле: «Тогда Чавес передал всем вооруженным силам полномочия в сфере наркотиков. В IV Республике военных уже привлекали к ответственности за содействие в перевозке наркотиков по всей Венесуэле, однако с этого момента все приобрело по-настоящему хронический характер. Связи Чавеса с занимающимися наркоторговлей повстанцами лишь способствовали развитию этого явления. Кроме того, в том же самом 2005 г. меня уволили, потому что мои доклады создавали угрозу для слишком многих генералов. А несколько недель спустя пришла очередь американского Управления по борьбе с наркотиками, хотя раньше мы прекрасно с ним сотрудничали...» 

Через три года после неудавшегося переворота против Уго Чавеса (при поддержке США) революционное правительство увидело в американском управлении шпионское гнездо и выдворило его из страны. Хотя отношения с европейскими спецслужбами были сохранены, все связи с США оказались разорваны. 

 

 

 

 

После выдворения Управления по борьбе с наркотиками началась настоящая война цифр. В отчете Управления ООН по наркотикам и преступности за 2010 г. говорится об ухудшении ситуации в Венесуэле. В то же время, по заявлению Национального управления по борьбе с наркотиками, с 2005 по 2008 г. объемы захваченных наркотиков сократились на 35% (это должно было служить доказательством ненужности американского ведомства).

Затем тон заявлений изменился. Теперь нужно было показать, что Венесуэла не является раем для наркоторговцев, и продемонстрировать, что государство ведёт эффективную борьбу с этим бедствием. В национальном управлении стали всё чаще говорить о задержании наркоторговцев и конфискации их товара: 60 т в 2010 г. и около 45 т за три следующих года. 

«Государство представляет эти цифры как успех, однако в ООН отмечают рост объёмов идущего из Венесуэлы наркотрафика»,– объясняет автор книги «Преступное государство» Маркос Тарре.

«Государство не проявляет интереса к проблеме наркотиков и выделяет на её решение небольшие средства. За последние годы Венесуэла превратилась в рай для наркоторговцев»,– говорит адвокат и специалист по методам отмывания денег Алехандро Реболледо. 

В 2010 г. от ворот поворот получила уже Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, которая включила Венесуэлу в список стран, не прилагающих достаточных усилий для борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма. 

2012 г. выдался особенно богатым на громкие аресты: браться Буитраго с восемью транспортными строительными компаниями в Венесуэле, Диего Перес Хенао - лидер колумбийской группировки «Лос Растрохос» с вознаграждением в 5 миллионов долларов, а также самый разыскиваемый колумбийский преступник Даниэль Баррера Баррера. «Тем не менее, это всего лишь верхушка айсберга», - утверждает Алехандро Реболледо. 

 

 

 

 

Даниэль Баррера Баррера после вынесения приговора. Фото 2016 г.

В конце августа этого года последнее полицейское подразделение, которое занималось борьбой с наркоторговлей, лишили этих полномочий в пользу армии. «Военные армии и национальной гвардии постепенно подмяли под себя наркоторговлю в Венесуэле и сделали еёё своей монополией», - отмечает представитель Коалиции оппозиционных партий Луис Искьель. (Симон Пелле-Рехт «Венесуэла превращается в наркогосударство», slate.frSlate.fr, 09.10.2014).

 

 

* * *

 

А как же с программами социальной модернизации Колумбии, провозглашаемой FARC? С превращением организации в «красный наркокартель» эти идеи всё быстрее забывались. Дело в том, что старые лозунги типа «земля – крестьянам» потеряли актуальность: во-первых, благодаря пусть вялотекущей, но всё же идущей аграрной реформе, во-вторых, из-за возникновения на месте традиционных латифундий современных, высокоэффективных хозяйств, где платят приличные зарплаты и соблюдаются социальные законы, а в-третьих – из-за многолетнего оттока безземельных крестьян в города с потерей ими связей с деревней. Городскому населению, включая промышленных рабочих, повстанчество никогда не было интересно, да повстанцы не могли и предложить рабочим ничего, кроме устаревших сто лет назад марксистских лозунгов. 

В повстанческую армию с 1980-х гг. шли уже не обездоленные и обезземеленные крестьяне, а авантюристы и не желающие трудиться бездельники, глупые романтики, а также опасные властолюбцы, принципиальные грабители и насильники, жаждущие власти над жизнями и судьбами людей. Шли и обычные наёмники: в FARC неплохо платили, а участие в наркобизнесе, грабежах и вымогательстве давали полевым командирам возможности дополнительного дохода. 

Моральный аспект деятельности повстанцев, с самого начала очень сомнительный, с превращением их в наркокартель стал совсем уж далёким от провозглашаемых идей. Повстанцы беспощадно грабили беззащитных крестьян, насильно вербовали в свои отряды малолетних детей, насиловали женщин, сводили личные счёты, мучили и убивали сотни заложников. Особенно сильное впечатление на колумбийцев произвёл захват повстанцами в заложники сенатора и лидера Партии зелёных Ингрид Бетанкур. Сам факт захвата в заложники и содержание в нечеловеческих условиях в течение 6 лет женщины-политика, левой, не имевшей никакого отношения к борьбе с повстанцами, фактическое использование её в качестве «живого щита» – всё это показало колумбийцам, в том числе левых взглядов, крайне неприятную личину «борцов за народное счастье». Захваченная вместе с Бетанкур её помощница Клара Рохас родила в плену ребёнка (без всякой медицинской помощи) от кого-то из охранников, что демонстрирует отношение повстанцев к беззащитным женщинам. 

 

 

 

 

Ингрид Бетанкур во время плена у повстанцев

 

Несчастной Рохас могло быть и хуже. «Власти Колумбии требуют экстрадиции из Испании медбрата повстанческой группировки ФАРК («Революционные вооружённые силы Колумбии») по подозрению в проведении около 500 насильственных абортов, сообщает Vice News со ссылкой на Интерпол.

Гектор Арболеда, в прошлом полевой врач ФАРК, был задержан в Испании. Он официально устроился на должность медбрата в одной из больниц Мадрида. Основанием для предъявления обвинений стали жалобы бывших участниц «Революционных вооруженных сил Колумбии». Они утверждают, что были принуждены к проведению абортов, некоторые на третьем-шестом месяцах беременности.

В результате искусственного прерывания беременности 39 женщин пострадали, в 150 случаях был доказан факт проведения аборта. На данный момент следователи предполагают, что число женщин, принуждённых к отказу от материнства, достигает 500» (www.furfur.me /furfur/changes/changes/216103-fars).

О полном нравственном несоответствии образа жизни лидеров FARC и пропагандируемых ей идеалов свидетельствуют дневники Тани Неймейер – голландской левой активистки, много лет сражающейся в рядах организации (дневники были обнаружены колумбийскими коммандос во время разгрома повстанческого лагеря в сопредельном Эквадоре). В дневниках Таня критикует руководство организации за разгульный образ жизни и пристрастие к часам «Ролекс», а их подружек – в увлечении машинами Феррари и операциями по увеличению груди. 

 

 

 

 

Таня Неймейер в Колумбии

 

О полной безыдейности нынешней FARC, об окончательном превращении её в бандформирование свидетельствует и тот факт, что в 2003 г., когда операции колумбийской армии стали угрожать самому существованию «армии борцов за свободу народа», она вступила в переговоры о совместной борьбе с правительством со своим главным противником – неофашистской ОССК, которая к тому времени также превратилась в наркокартель.

Ворон ворону, как известно, глаз не выклюет.

 

 

 

 

 

 

Агония FARC началась с приходом на президентский пост в Колумбии Альваро Урибе в 2002 г. Выходец из аристократической семьи г. Медельин, Урибе шёл в президенты долгим и непростым путём. В 1982 г. он стал мэром Медельина – города, где возник Медельинский картель (впоследствии Урибе неоднократно обвиняли в связях с картелем, и в этом наверняка есть доля правды: тогда картель был практически официальной структурой, безраздельно господствовавшей в Медельине и претендовавшей на власть в стране).

 

 

Альваро Урибе

 

«В 1983 г. Альваро пережил страшную утрату: был убит его отец, дон Альберто Урибе. Это произошло, когда боевики FARC крупнейшей колумбийской левой террористической группировки, пытались похитить его. На похоронах Урибе Сьерры присутствовал президент Бетанкур. <…>

В 1995 г. Урибе выставил свою кандидатуру на пост губернатора Антиокии от Либеральной партии… Губернатор Урибе начал претворять в жизнь разработанную им модель «объединённого государства», которая предполагает участие гражданского общества во всех важных государственных проектах, гарантию рабочих мест, образования, прозрачность в системе управления и обеспечения безопасности... Под патронажем Урибе создавались Комитеты сельской бдительности (CONVIVIR) – вооружённые группы гражданского населения, помогавшие армии и полиции бороться с партизанами и организованными преступными группами. В деятельности этих комитетов участвовали 82.765 человек. Благодаря CONVIVIR уровень преступности в Антиокии заметно снизился. За время губернаторства дона Альваро число похищений в департаменте сократилось на 60%, а дороги, соединяющие Антиокию с Боготой, впервые за многие десятилетия стали безопасными…  При нем было создано 102.161 новое учительское место, проведены 85.648 новых телефонных линий, жители 80 муниципалитетов получили доступ в Интернет, жильём были обеспечены 3.463 человека в 74-х муниципалитетах. Заметно улучшилась работа Службы здравоохранения, малоимущие получили субсидии на медицинские услуги, были установлены твердые расценки на медицинское обслуживание. Урибе провел дороги длиной 939 км, хотя обещал покрыть асфальтом 305 км (за два года асфальта проложили в два раза больше, чем за всю историю Антиокии), создал кооперативы крестьян, производящих продукты, и сельскохозяйственные накопительные центры, передал крестьянам 1550 га земли, принадлежавшей животноводам. Помимо этого, он использовал т.н. фонды совместного финансирования, которые поддерживали образование и инфраструктуру. <…>

Он создаёт собственное политическое движение «Прежде всего – Колумбия» и заявляет о своем решении баллотироваться на президентский пост. 

Свои программные принципы Урибе изложил в т.н. Демократическом манифесте, или «100 пунктах Альваро Урибе Велеса», состоящих из разделов: «Колумбия, какой я её хочу видеть», «Создание «объединённого государства», «Политическая и административная реформа. Борьба с политиканством», «Борьба с коррупцией», «Демократическая безопасность», «В поисках мира», «Доверие, искоренение нищеты и социальная справедливость», «Революция в образовании», «Здоровье для бедных», «Кооперативное движение – основной инструмент», «Сельское хозяйство и безопасность питания», «Услуги населению», «Призыв к занятию предпринимательством», «Работа и жилье», «Транспорт и инфраструктура», «Налоги и пенсионная реформа», «Международные отношения», «Правительство: серьёзное, эффективное, честное, без чудес». Наиболее значимые тезисы «Демократического манифеста»: «Колумбия без герильи и парамилитарес»; «Колумбия без наркотиков». Многое для своей предвыборной платформы Урибе взял из своих же проектов, реализованных в бытность его мэром, сенатором и губернатором, например, модель «объединённого государства». 

26 мая 2002 г. на президентских выборах Урибе одержал триумфальную победу, в первом же туре набрав 53,6% голосов. <…> Президент Урибе распространяет практику CONVIVIR на всю страну. Сформированы «фронты безопасности» в кварталах и на рынках, созданы сети информаторов на дорогах и в сельских районах. <…> Введён военный налог в 1,2%, который обязаны выплачивать все граждане страны, чьи капиталы превышают €60 тыс. 

В августе 2002 г. стартовала кампания Министерства обороны «Вернуть свое место», призванная способствовать возвращению к мирной жизни участников НВФ, предотвращать насильственное рекрутирование молодежи в их ряды. К концу 2005 г. сложили оружие восемь тысяч боевиков: 3992 фарковца, 2752 полувоенных [боевиков ОССК – прим. авт.], 1100 бойцов ELN и 156 членов других отрядов. Благодаря сотрудничеству бывших повстанцев и парамилитарес с полицией освобождены 25 заложников, конфискованы 39 тыс. кг динамита, 1 млн. 300 тыс. патронов, около 2 тыс. винтовок. Перед правосудием предстали 326 руководителей НВФ. 

В 2003 г. правительство заключило формальное мирное соглашение с Объединенной самообороной… Уже разоружилось немалое число парамилитарес…

 

апреля 2004 г. вооружённые силы и правоохранительные органы реализуют «План Патриот», направленный против FARC и ELN. Спецназ уничтожил опорные точки партизан в Медельине, ликвидировал и взял в плен сотни боевиков и отбросил FARC от стратегически важных объектов, главным образом от нефтепроводов. Военные действия были перенесены в южные районы – на территорию, контролируемую фарковцами. Ряды FARC за время президентства Урибе сократились с 18 до 14 тыс. человек. Все социологические исследования говорят о как никогда низкой поддержке Революционных вооруженных сил со стороны населения (не более 3%). Ослабление в военном отношении, аресты глав организации, дезертирство, всеобщая ненависть – все это говорит о закате крупнейшей левой партизанской группировки Латинской Америки. <…>

«Политика демократической безопасности» не смогла полностью ликвидировать терроризм, но дала весомые результаты. «Самое главное заключается в том, что президенту А.Урибе удалось вернуть доверие народа к власти, возродить у него надежду на улучшение ситуации в стране», - сказал в интервью журналу «Латинская Америка» посол Колумбии в России Мигель Сантамария Давила. Уменьшилась территория, подконтрольная НВФ. Количество похищений людей сократилось вдвое. Повысилась безопасность на дорогах. В обозримом будущем передвижение по всей территории страны станет безопасным. <…>

Одно из центральных направлений политики правительства – борьба с наркопроизводством и наркотрафиком. <…> В ходе антинаркотических операций уничтожена значительная часть лабораторий по производству кокаина, спрятанных в сельве, арестован ряд видных деятелей повстанческого движения, замешанных в наркобизнесе (например, члены секретариата FARC Хорхе Брисеньо и Симон Тринидад, командующий 16-м фронтом FARC Томас Молина), и наркобаронов, в частности экстрадированы в США главари некогда могущественного Калийского картеля братья Хильберто и Мигель Родригес Орехуэла. Действуют программы альтернативного развития, ориентированные на замену выращивания наркосодержащих культур другими сельскохозяйственными культурами… Земледельцам, отказывающимся от культивирования коки, выплачивается вознаграждение. Субсидируются также лесники, прежде вовлеченные в оборот наркотиков, а сегодня занимающиеся уничтожением коки и восстановлением лесов. <…>

Огромное внимание президент уделяет экономическому и социальному развитию. <…> О результатах социальных программ правительства Урибе дают представление следующие данные: 340 тыс. малоимущих семей получают субсидии в целях обеспечения улучшенного питания для детей и посещения ими школы, 503 тыс. детей в возрасте до пяти лет обеспечиваются бесплатными завтраками. Программами питания в скором времени будут охвачены 6 млн. детей. 172 тыс. стариков выплачиваются субсидии, 400 тыс. человек, не имеющие денежных субсидий, обеспечиваются ежедневными обедами. В рамках программы обеспечения продовольствием субсидируются 700 тыс. фермеров. Фермерские ассоциации получают дотации, но только до тех пор, пока не становятся рентабельными и конкурентоспособными. Правительство повысило бюджет государственных учреждений, оказывающих помощь перемещённым лицам. К местам своего проживания вернулись уже 70 тыс. человек. В программу субсидируемого здравоохранения включены 4 млн. колумбийцев, в дополнение к 13 млн., уже пользующимся этим видом социальной защиты» (Мигель Паласио «Время Урибе», migpalacio@inbox.ru, февраль 2007). 

Самое главное, что сделал Урибе – он объявил войну всем преступным организациям, и правым, и левым, и всем наркокартелям. Его действия соответствовали старой христианской истине – нельзя изгонять Люцифера с помощью Вельзевула, чем пытались заниматься его предшественники. Неудивительно, что Урибе был триумфально переизбран на второй президентский срок, при котором борьба с повстанцами и наркомафией привели уже к серьёзным победам – численность FARC сократилась с 18-22 до 8-9 тысяч бойцов, производство наркотиков снизилось так, что Колумбия потеряла первое место в мире по изготовлению кокаина, уступив его Перу. Количество похищений людей снизилось в несколько раз, повстанцы были вынуждены освободить сотни заложников, в том числе несчастных Ингрид Бетанкур и Клару Рохас. 

 

 

 

 

Освобождение Ингрид Бетанкур. Фото 2 июля 2008 г.

 

В то же время сам «красный картель» понёс сокрушительные потери в самой верхушке. 1 марта 2008 г. колумбийские вооружённые силы провели военную операцию против FARC на территории Эквадора, убив 24 повстанца, в том числе Рауля Рейеса, члена Верховного командования группировки. 3 марта Иван Риос, ещё один член Верховного командования FARC, был убит начальником своей службы безопасности. А 24 мая 2008 г. журнал «Revista Semana» опубликовал интервью с колумбийским министром обороны Хуаном Мануэлем Сантосом, в котором тот упомянул о смерти Мануэля Маруланды. 

Смерть многолетнего лидера повстанцев стала символом агонии, в которую вступила самая мощная в мире организация наркоповстанцев.

После рейда колумбийских коммандос в Эквадор Уго Чавес чуть было не объявил войну Колумбии, по сути раскрыв свои многолетние связи с FARC, но в последний момент всё же одумался и отступил: мощная, закалённая в боях с повстанцами, отлично вооружённая и обученная армия Колумбии (к тому же поддерживаемая США) не оставила бы венесуэльцам ни малейших шансов на победу. 

Согласно Конституции Колумбии, Альваро Урибе, невзирая на поддержку более 80% сограждан, не имел права баллотироваться на третий президентский срок, и новым главой государства в 2010 г. стал министр обороны в его правительстве Хуан Мануэль Сантос – это под его руководством повстанцам и наркотрафикантам были нанесены самые жестокие удары. Первые два года правления он продолжал уничтожать герильерос, а в 2012 г. внезапно вступил с ними в переговоры. По-видимому, он решил остаться в истории Колумбии, с одной стороны, как триумфатор борьбы с повстанчеством и наркомафией, а с другой – как выдающийся миротворец.

 

 

 

 

Хуан Мануэль Сантос

 

26 сентября 2016 г. президент Колумбии Сантос и глава FARC Родриго Лондоньо Эчеверрия подписали в Картахене соглашение о завершении конфликта и заключении мира. В соответствии с ним повстанцы должны сложить оружие, вернуться к мирной жизни и преобразоваться в легальную партию. Правительство, тем временем, обязуется амнистировать боевиков, исключая виновных в преступлениях против человечности, убийствах, похищениях людей и изнасилованиях. Правда, и тяжёлым преступникам угрожают сроки всего до 8 лет. И, наконец, правительство должно провести аграрную реформу – но это в общем-то лишнее в условиях современной Колумбии требование, скорее, символическая дань давно забытой марксистской программе повстанцев: не могли же они просто признать капитуляцию!

7 октября 2016 г. Хуан Мануэль Сантос стал лауреатом Нобелевской премии мира за активное участие в мирном урегулировании конфликта. Впрочем, в ходе референдума 2 октября граждане Колумбии отвергли мирное соглашение между правительством и повстанцами – сказать «нет» миру призвал, естественно, экс-президент страны Урибе. Его сторонники считают, что преступники должны сдаться безо всяких условий и отправиться под суд.

 

 

* * *

 

 

Мир в Колумбии будет трудным. Производство и продажа наркотиков не стали менее прибыльными занятиями, и на месте уничтоженных наркогруппировок неизбежно появятся новые. А помимо FARC в сельве и городских трущобах всё ещё скрываются ELN и ещё 16 небольших левых группировк, объявляющих себя последователями геваризма, троцкизма, маоизма, ходжаизма, индейского и негритянского национализма, а также не сложившие оружия остатки ОССК. Все они с большим удовольствием подхватят как упавшее знамя «борьбы за социальную справедливость», так и займут ставшее вакантным место главного наркоторговца, рэкетира и похитителя людей. Впрочем, мексиканские наркокартели и сальвадорские бандиты из Mara Salvatrucha никакой идеологией не заморачиваются, а ведут войну с правительством не менее эффективно, чем FARC лет двадцать назад.

Станет ли мир с повстанцами в Колумбии лишь мирной передышкой ли покончит наконец с бесконечной герильей – проклятием этой страны? Это покажет только время. Но в любом случае за последние годы Колумбия очень изменилась, и крупнейшая наркоповстанческая группировка утратила в глазах колумбийцев последние остатки ореола «борца за права трудящихся», А в условиях идущих социальных реформ и экономического роста нормальный труд стал относительно доходным и несравненно более надёжным источником доходов, нежели наркоторговля и похищение людей. Значит, надежда на мир реальна.

Во всяком случае, последняя из пяти войн Мануэля Маруланды Велеса закончена.

 

Автор: Трифонов Е. trifonov2005@mail.ru  

 

 

 

Обсудить статью на форуме